Измена. Ты предал дважды! - Раф Анна

Набравшись мужества, толкаю дверь и захожу в комнату.

Внутри меня всё мгновенно обрывается. Сердце на секунду останавливается, а лёгкие забывают, как дышать. Я едва ли не теряю сознание.

Мысли перемешиваются в моей голове. От боли хочется кричать во всё горло, но я не могу издать ни единого звука…

Мой любимый муж… Мой Григорий… Мужчина, который на протяжении долгих семи лет брака не уставал клясться мне в любви, сейчас лежит абсолютно голый на нашей супружеской кровати в обнимку с моей родной младшей сестрой…

Боль охватывает моё сердце, низ живота пронзает острый клинок.

Покачнувшись, оступаюсь и облокачиваюсь на дверь. Несмазанные дверные петли, подло скрипнув, разоблачают моё присутствие.

Ольга поворачивает голову и, бросив в мою сторону хищный победоносный взгляд, произносит шепотом:

– Привет, сестрёнка. Кажется, ты немного опоздала. Гриша только-только закончил и уснул.

– Гриша… – обжигающие болью слёзы покатились по моим щекам.

– Что Гриша? – ухмыляется. – Твой муж любит меня! И всегда любил! А ты помешала нашему счастью!

Бросает в мою сторону ехидную улыбку.

– Уходи, пока он не проснулся! – произносит враждебным голосом и прямо на моих глазах начинает ласкать губами моего спящего мужа…

Глава 2

Больно, как же больно!

Я считала своего мужчину идеальным, а он… С моей родной сестрой у меня за спиной!

– Любимая, – сонным голосом протягивает Григорий и сгребает мерзавку в охапку.

Любимая?! Как он мог так со мной поступить?!

Хочется кричать, бить кулаками стену, но я не могу…

Меня словно парализует. Я застываю на месте, не в силах пошевелиться.

Руки сами собой опускаются на плоский живот, инстинктивно защищая малыша.

А ведь я хотела сделать своему мужу подарок на день рождения. Хотела спрятать снимок в коробочку и признаться, что спустя столько лет мы сумели побороть бесплодие, и что сейчас у меня под сердцем появился долгожданный малыш…

Обжигающая слеза скатывается по моей щеке и со звуком разбивается о паркетный пол.

– Мерзавец… – тихий, едкий голос срывается с моих губ.

– Уходи! – едва ли не во всё горло кричит Ольга с ехидной ухмылкой на лице.

Думала, что, услышав её истеричные вопли, Григорий проснётся, но нет. Он лишь немного дёрнулся и продолжил спать, как довольный кот после случки…

На подрагивающих ногах пячусь назад и, запнувшись об порог, с грохотом приземляюсь на пятую точку.

Казалось бы, жесткая посадка, однако боли я не чувствую. Сейчас никакая физическая боль не сумеет сравниться по своей силе с душевной болью от ран, оставленных предательством мужа.

Ольга, словно хищница, соскакивает с кровати, накидывает на себя полупрозрачный шёлковый халатик и бежит добивать свою жертву.

– Не сиди на полу, яичники застудишь! И всё, никогда уже не сможешь иметь детишек. Хотя, что это я, ты и так не можешь, – ухмыляется, нависая надо мной.

Собрав оставшиеся силы в кулак, встаю.

Глубоко вдыхаю и медленно прихожу в чувства.

Мне до сих пор не верится, что моя родная сестра могла так поступить со мной. Ольга была для меня самым родным человеком. Любимой сестрой, которой я могла доверить любую тайну.

Сердце с болью покалывает.

В голове всплывают кадры, как мы вместе идём в школу, как катаемся на велосипедах, как наряжаем новогоднюю ёлку. Я любила свою младшую сестрёнку всей душой. Она была для меня ближе всех на этом свете…

От неё я меньше всего ждала прямого удара в спину…

– Спасибо, что беспокоишься обо мне! – произношу сквозь зубы и бросаю взгляд на спящего без задних ног мужа.

Наверное, устал кататься на моей сестре. Всё-таки сорок лет – уже не такой молодой возраст, и физические нагрузки даются не так легко, как когда-то в молодости. Впрочем, мне в тридцать его не понять, а Ольге в свои двадцать пять и подавно.

– Ну ты же моя любимая старшая сестрёнка, как я могу не беспокоиться за своего самого дорогого в жизни человека? – язвительная ухмылка слетела с её губ. – Смотри, как забавно получилось. Сначала я за тобой блузки донашивала, потом с твоими старыми учебниками в школу ходила, а сейчас мне твой мужик достался. Как же здорово, что мы такие дружные и без задней мысли делимся друг с другом вещами.

Сердце пронзает острая боль. А ведь и правда. Ольге от меня доставались многие вещи. И далеко не все я отдавала добровольно… Многое у меня забирали без разрешения и едва ли не насильно, а затем отдавали своему любимому младшему ребёнку. Годы идут, а ничего не меняется…

– Как ты могла, Оля? – пытаюсь сдерживаться и не плакать, но выходит паршиво. Слёзы то и дело скатываются с моих щёк.

– Как ты могла-а-а, О-оля-я, – передразнивает точь-в-точь, как делала в детстве. – Никто не виноват, что Григорий хочет наследника, а ты не можешь подарить ему ребёнка! Ну ты сама подумай, зачем Цареградцеву такая бесполезная женщина, как ты?

Безжалостно срывает корочку с самой больной раны и бьёт прицельно.

– Год назад на прошлом дне рождения мы остались наедине. Между нами пробежала искра, страсть, которую я никогда не испытывала до того момента. В следующее мгновение я уже стонала от удовольствия, – от каждого сказанного мерзавкой слова хочется выть.

Такую боль, как сейчас, мне не причинял никто и никогда.

Мне хочется её ударить, да так, чтобы слетели накладные ресницы и лопнули накаченные губы. Но я не могу. У меня рука никогда не поднимется на родного человека…

Словно погрузившись в какое-то забвение, я стою и молча выслушиваю каждое сказанное с нескрываемым презрением слово.

– Такого мужчины, как Цареградцев, у меня никогда не было. Я влюбилась в беспамятстве, – ухмыльнувшись, прикусывает губу. – На следующий день он прибежал ко мне и сказал, что я намного лучше тебя.

– Молчи! – не выдержав, вскрикиваю.

– Нет, ты дослушай, сестрёнка! Я твоё тупое нытьё слушала, теперь ты меня слушай! Я ещё не сказала самого важного! – обходит меня по дуге и перекрывает собой лестницу, чтобы я не ушла. – Я беременна! Цареградцев сделал мне предложение! Вы разведётесь, и я займу твоё место! Теперь свободна! – отходит в сторону.

Руки начинают трястись с новой силой, боль внизу живота кратно усиливается, а голова идёт кругом.

Словно по взмаху волшебной палочки, мир вокруг меня начинает размываться и тускнеть. В следующее мгновение я проваливаюсь во тьму…

Глава 3

Солнечный свет, пробившись сквозь жалюзи, заставляет проснуться.

– Анастасия Ивановна, – моего слуха касается голос репродуктолога Ольги Владимировны.

Медленно поворачиваю голову в сторону источника звука и встречаюсь с осуждающим взглядом доктора.

Женщина, слегка качнув головой из стороны в сторону, широким шагом преодолевает разделяющее нас расстояние и присаживается на стул рядом с изголовьем кровати.

– Как вы себя чувствуете? – произносит она.

Прислушиваюсь к своим ощущениям. Боль внизу живота вроде отступила.

– Лучше, – на выдохе произношу я.

– Анастасия, Анастасия, я только сказала вам исключить все стрессы, как вас привезли на скорой без сознания, – в очередной раз осуждающе мотает головой. – Вам нельзя волноваться. Вы могли потерять ребёнка, но, благо, всё обошлось.

Сердце начинает нещадно колоть.

Я бы рада была не нервничать. Но когда застаёшь родную сестру в постели со своим мужем, не нервничать невозможно…

Я уничтожена изнутри… Сожжена до жалких угольков, которые ещё даже не успели как следует догореть.

Чувствую, как обжигающая предательством слеза скатывается с моей щеки. Одного лишь воспоминания об измене мужа было достаточно, чтобы на моей спине проступил липкий пот, а руки нервно задрожали.

Если бы я не увидела его, лежащего в постели с моей сестрой, никогда бы не поверила в то, что Григорий может мне изменять. Потому что знала, что он верный, любящий и надёжный! Вернее… Думала, что знала…