Проходим вглубь помещения, где столпился народ.
– Виктория Сергеевна, Вам лучше туда не входить.
Ребята опера, с которыми мы часто проводим совместные обыски, преграждают мне путь в кабинет генерального директора фирмы, того самого человека, против которого возбудили уголовное дело.
Из-за двери доносятся характерные для близости звуки. Кто-то громко и очень отчаянно стонет.
Я морщусь.
Там что, кто-то совокупляется?! Развлекаются с утра пораньше в пикантной обстановке?
Так ещё не попадали.
– Гриш, дай пройти, раз вы стесняетесь. Не будем же мы ждать, пока они…
Обойдя парней и толкнув дверь, замолкаю на полуслове.
Испытывая невыносимую боль, я мгновенно забываю о том, что хотела сказать.
Я вообще обо всем забываю.
Мозг за долю секунды разрывается на части, сознание начинает плыть.
Остаюсь наедине со своим личным адом, ведь перед моими глазами на моем любимом муже сидит девица, сверкая обнаженными ягодицами.
Глава 2
– Вика! – первым меня замечает муж.
Надо же, какой заботливый и внимательный. Узнал меня сразу!
Даже занимаясь жаркой прелюдией, не забывает о любимой жене.
Кровь в венах закипает с бешеной скоростью, разгон такой, что голова кружится.
– Вика, что ты тут делаешь?
Взгляд мужа соскальзывает с меня на парней, продолжающих толпиться за моей спиной.
Надо отдать должное, понимание в его глазах вспыхивает мгновенно.
Ссадив со своих колен замершую и перепуганную полуобнаженную девицу, он встает на ноги и делает шаг в мою сторону.
– Без рук, – выставляю ладонь вперед. – Я, в отличие от тебя, сейчас при исполнении.
Важная встреча. Надо же… По всей видимости, неотложная. Одни только сиськи тянут на четвертый размер.
Ревность, боль и разочарование сжигают меня заживо. Скоро останется лишь горстка пепла.
Едва ощутимо тряхнув головой, пытаюсь собраться и хотя бы внешне выдать картинку уверенной в себе женщины, а не скатиться в истерику на глазах у коллег.
Боже! Как я им в глаза смотреть буду?
А жить как?
Смотрю на мужа, а затем на его любовницу. Оба разгоряченные, возбужденные. Кабинет пропитан их похотью. Боль острым ножом полосует грудную клетку.
Если бы мы случайно им не помешали, он изменил бы мне прямо здесь.
– Выйдите все, – в привычной для себя манере распоряжается муж, делая командный взмах рукой, дескать, убирайтесь, холопы.
Мне дышать тяжело, легкие тлеют, но все же выдавливаю из себя:
– Все остаются, где стоят.
– Милый, что происходит? Кто все эти люди? – взвивается полуобнаженная девица.
Быть может, она слишком шокирована, как-никак мы их прервали на самом интересном. Но почему она даже не пытается прикрыться? Хотя бы ладонями грудь прикрыла.
– Зай, это шутка, что ли, такая? – дует свои отфилированные губки. – Мне не смешно!
Она серьезно такая дура или прикидывается?
– Вик, давай позже? Тебе нужно остыть, – над ухом раздается озабоченный голос Романа.
Какой остыть? Мне провалиться сквозь землю хочется! Забиться в самый дальний угол вселенной и горько плакать. А ещё вцепиться в волосы этой мерзавке и вырвать все до единого. С луковицами.
А после отхлыстать этим конским хвостом своего неверного благоверного.
Ногами топать хочется, крушить всё вокруг! Мне много чего хочется, но точно не успокаиваться!
Он оставил меня утром дома одну с детьми, а сам помчался к… любовнице!
Отменный, мать его, завтрак!
– Послушай коллегу. Дело говорит, – Максу хватает наглости усмехнуться.
Какая же сволочь!
– Вы все равно не сможете продолжить, – сочувственно поджимает губы, намекая на то, что его присутствие может нам помешать.
Похотливый козел!
– Уверен? Тогда сюрприз!
На ватных ногах, умоляя небеса не дать мне свалиться на пол прилюдно, делаю шаг в сторону, хочу лучше видеть его подружку.
Давно ли длится их связь? Как я могла не заметить? Не понять?
У мужа всегда было много работы. Он частенько задерживался, желая объять необъятное.
Я, зная, какой он ответственный и скрупулезный, никогда не мешала и не устраивала сцен.
А, по-видимому, надо было!
– Девушка, Вам лучше одеться, потому что в кабинете будет проводиться обыск, – обращаюсь к ней официальным тоном, который долгое время оттачивала специально для подобных моментов.
Не задавая больше вопросов, она кивает. Спускает ноги с кожаного дивана, на котором они с моим мужем предавались разврату…
Как же мерзко…
Какой же кобель мне попался!
Девица оглядывается по сторонам, словно бы ища что-то, даже догадываюсь что. Трусов-то на ней нет.
– Зай, а ты не видел… – вздрогнув всем телом, она замолкает.
Какой же кошмар! За что это мне?!
Настолько тупая, что не поняла, кто перед ней? Или излишне растеряна? А может, просто циничная тварь?
Смотрю на то, как неловко она натягивает бретели платья, пряча свою выдающуюся грудь.
У парней моих, наверное, сейчас перед глазами что-то сродни небу в алмазах.
Её немного ведет, пальцы заметно подрагивают, но в целом держится молодцом. В ней чувствуется уверенность в собственной привлекательности. Она понимает, что сейчас на нее все пялятся, и кайфует от этого.
Я была убеждена, что мне посчастливилось обзавестись прекрасной семьей – любящий мужем, замечательными детьми, но жизнь оказалась сложнее.
Не знаю, любит он эту размалеванную куклу или нет, но имеет явно с большим удовольствием. Она из тех женщин, кто умеет мужчину «побаловать». Собой. Эдакая конфетка, и кого волнует, что начинка с гнильцой.
Она подходит ближе.
Наблюдаю за каждым движением этой дряни с невероятным вниманием. Мне хочется понять, что в ней такого… Не мог же Макс только на секс повестись?!
Или мог?!
Кто-то из парней громко кашляет, и я прихожу в чувства.
Я ведь на работе… Нужно сконцентрироваться.
Держусь за эту мысль как за спасательный круг.
– Вика, нам нужно поговорить. Пусть парни пока что перекур сделают, – муж предпринимает очередную попытку навешать на меня свое мнение.
Так и хочется сказать: «Иди ты в пень, Макс!».
– Мы с тобой дома поговорим. А сейчас мы с коллегами продолжим то, ради чего сюда приехали, – меньше всего на свете мне хочется выяснять отношения прилюдно.
Какой же стыд! Сколько теперь будет пересудов и сплетен…
– Ты не можешь проводить здесь обыск, – чеканит он.
– С чего вдруг? Напомню, твоя судейская неприкосновенность распространяется на занимаемые тобой жилые и служебные помещения, транспортные средства, документы, даже багаж. А на места для утех, если они тебе, конечно, не принадлежат, не распространяется. Поэтому, пожалуйста, покинь помещение и не мешай нам работать.
Мне хочется выцарапать мужу глаза, разодрать кожу, сделать так же больно, как и он мне! Но вместо этого я по крупицам собираю свою выдержку и стараюсь говорить ровно, без всхлипываний и завываний.
Если бы кто-то знал, как мне сейчас больно… Будто кожу сдирают заживо, а я должна ни звука не произнести, иначе небеса упадут на землю.
Нельзя, просто нельзя быть слабой.
«Если ты сейчас сорвешься, результаты многомесячных трудов десятка людей пойдут насмарку», – уговариваю себя сдержаться.
По глазам мужа вижу: развод ждет меня долгий и выворачивающий душу наизнанку. Если посмею испортить его репутацию, он будет мстить.
У меня ведь дети. Работа мне точно нужна.
– Можно тебя на пару слов.
Не дожидаясь ответа, муж хватает меня за руку и, растолкав застывших оперов – они тоже шокированы, затаскивает в какую-то подсобку. Она, судя по всему, служит помещением для отдыха и перекуса.
Ударяюсь бедром в небольшой столик.
– Ты что творишь, мать твою?! Совсем от ревности ополоумела?!
Хлопаю глазами, не сразу поняв, о чем речь.
