В небесах принимают решение - Фокс Сьюзен

С тех пор они постоянно ссорились. А когда не ссорились, Роки прямо-таки с остервенением отрывала Чада от работы и заставляла его все свое внимание исключительно ей. К счастью, Чаду все это начинало надоедать.

С каждым днем становилось все хуже. Еще немножко, и Роки исчезнет из их жизни. Рай никак не мог понять, почему эта девица до сих пор болтается здесь. Она ненавидела ранчо, ненавидела глушь, где отсутствуют «культура» и «цивилизация» — эти слова и понятия странно было слышать от Роки, которая обожала грязно ругаться и вести себя вульгарно.

Как же разительно отличались друг от друга сестры! Может, потому, что были лишь единокровными?

И, словно его эмоциям требовался небольшой отдых, Рай стал думать о Лиллиан. Он до сих пор ощущал тепло ее губ, которые на прощание поцеловал, до сих пор вспоминал робкую дрожь ее руки, которую пожимал перед отъездом.

А ее глаза! Такие огромные и... горестные.

Рай не желал гадать, почему ей так больно. Вряд ли свой отъезд она воспринимала как трагедию. Черт, ведь для нее пребывание у них на ранчо было сплошным кошмаром. И как он вел себя с ней: то говорил ей гадости, то вдруг бросался на нее с поцелуями.

В тот день, когда Рай отвозил Лиллиан в город, он понимал, конечно, что с ней что-то не так, но все равно оставил ее. Какая ерунда может показаться трагедией женщине, которую всю жизнь нянчили и баловали? И хотя Лиллиан оказалась абсолютно не такой, как он думал, она все равно пользовалась теми благами жизни, которых не было у него. Так что...

Сейчас она уже в Нью-Йорке, живет пустой веселой жизнью, занята исключительно собой. Он поступил жестоко, когда велел ей не возвращаться в Техас, но он был честен. Техас не для нее, и ему она тут не нужна.

Внезапно, почувствовав стыд, Рай вскочил из-за стола. Он так давно не был у «Дядюшки Пеппера». Ему необходимо чаще бывать на людях и давным-давно пора подумать о женитьбе.

В барах трудно найти жену, но «Дядюшка Пеппер» — совсем другое дело. Это единственное место, где можно встретить одиноких скучающих девушек и где можно послушать прекрасную музыку и потанцевать. Все ходили в этот клуб и от души веселились.

После всего происшедшего Раю требовалась разрядка. В такой чудесный вечер он вполне может там с кем-нибудь познакомиться. И если ему встретится хорошая женщина, она поможет ему забыть Лиллиан Ренард.

— Теперь твоя очередь, Лил!

Луиза Пеппер, совладелица «Дядюшки Пеппера», подмигнула Лиллиан и прищелкнула пальцами, стараясь перекричать шум оркестра.

Лиллиан улыбнулась хозяйке, но все ее внимание было приковано к подносу с напитками, который она, стараясь не уронить, несла от бара, пробираясь через шумную толпу. Стол, к которому она направлялась, казалось, находится в миле от нее.

В качестве новенькой Лиллиан приходилось обслуживать самые дальние от кухни столы и кабины. Ей помогали обслуживать эту часть клуба еще две официантки.

Лиллиан была расстроена: работает медленно, меню и цены не знает, слышит из-за грохота оркестра плохо... Луиза успокоила ее, что вскоре она научится читать по губам, а меню выучит наизусть.

Но от такого скопления народа у Лиллиан кружилась голова. Временами она с трудом пробиралась через толпу. Если бы не изучила план клуба заранее, она бы немедленно потерялась среди этого вавилонского столпотворения.

Меню она взяла домой и попыталась его запомнить. Но когда в шесть часов вечера приступила к работе, Луиза сообщила ей, что некоторые цены изменились. Она также добавила к меню три новых пункта. Лиллиан уже дважды в этот вечер взяла с посетителя меньше, чем требовалось. Недостачу придется возместить из своего собственного кармана.

Наконец Лиллиан добралась до места назначения. С вымученной улыбкой она поставила поднос на стол — и впервые не ошиблась, поставила напитки перед каждой из трех пар. Быстро взяв деньги и вручив сдачу, она поблагодарила посетителей за чаевые.

Обрадовавшись, что количество долларовых бумажек в кармане тесных джинсов, которые ей выдали, увеличилось, Лиллиан оглядела сидящих за двумя соседними столиками и побежала к бару.

Сидящий в другом конце зала Рай следил за блондинкой. Друзья сказали ему, что это новенькая. Играл оркестр «Смоки Роуз», и народу скопилось полным-полно. Девушка была очень далеко, и Рай никак не мог ее разглядеть.

Ладно, потом посмотрит. А сейчас его внимание привлекла Шелла Барнетт, очень симпатичная девушка, сидящая за соседним столиком в компании подруг. Она была учительницей и дочерью скотовода, привыкшей к той жизни, которую он так любил. Шелла — идеальная для него пара.

Но пока Рай пробирался к ее столику, чтобы пригласить на танец, ему вдруг расхотелось общаться с ней. А к тому времени, как довел ее до танцплощадки и обнял, он вообще потерял к ней всякий интерес. Дело в том, что Рай с раздражением понял, что предпочитает блондинок. Маленьких блондинок, которые абсолютно не уверены в себе, в отличие от высоких полногрудых брюнеток, которые прижимаются к нему с приводящей его в ярость фамильярностью.

После полуночи народ в «Дядюшке Пеппере» стал убывать. Раю удалось найти свободное место в кабине на территории блондинки. Но всякий Раз, когда пытался разглядеть ее, он видел лишь ее спину.

И эта спина ему нравилась. Девушка была маленькой, в тесных голубых джинсах и красной блузке с поясом — униформе здешних официанток.

Но несмотря на легкомысленный костюмчик, она держала себя подобно царственной особе — высоко поднятая голова и безупречная осанка. Двигалась с изяществом и с достоинством очаровательной школьницы, но несколько золотистых прядей, выбившихся из-под серебряной заколки на ее голове, вызывали в нем ассоциацию с мягкой, доступной женственностью. И еще она напоминала ему Лиллиан.

От нетерпения он был готов уже встать и просто подойти к ней, но тут она повернулась к нему в профиль. И ему почудилось, будто его ударили под дых.

Не соображая, что делает, Рай вскочил, чтобы разглядеть официантку получше. Один из приятелей крикнул ему:

— Любуешься новой девочкой? Ее зовут Лилли.

Рай перевел на него взгляд.

— Что?

Уилл нагнулся к нему через стол и попытался перекричать оркестр:

— Лилли. Из Нью-Йорка. Она еще плохо справляется со своими обязанностями, но мы ее прощаем: девчонка что надо.

Осознав, что он тупо пялится на своего друга, Рай заставил себя сменить выражение лица и сесть.

Уилл кивнул в сторону Лиллиан, и Рай повернул голову.

— Вон она идет. Залови ее, а я всех угощу.

Рай наблюдал, как Лиллиан лавирует между кабинок. В ушах соблазнительно позвякивали серебряные серьги с бирюзой. Ее макияж был совершенно не тот мягкий и классический, который она себе обычно делала.

С неодобрением Рай отметил, что ресницы у нее покрыты жирной черной тушью, веки намазаны синим с перламутром, лицо — нарумянено, а губы накрашены яркой красной помадой, под цвет блузки. Теперь она выглядела гораздо старше, сексуальнее и — проще.

Необъяснимая ярость охватила Рая. Не сознавая, что делает, он схватил Лиллиан за талию, когда она проходила мимо. Она резко остановилась и встретилась со взглядом Рая. Усталость в ее глазах сменилась изумлением, когда она узнала его. Лиллиан вспыхнула, и румяна на ее лице стали еще темнее.

Она попыталась вывернуться, но он не пускал ее. Вместо этого притянул ее еще ближе, внимательно разглядывая и отмечая другие перемены в ее внешности.

Сначала Лиллиан удивилась, затем пришла в ужас. Именно этого момента она и боялась, ибо Думала, что в таком громадном клубе ее не заметят. К тому же Луиза предложила ей сделать другой макияж, и Лиллиан надеялась, что это будет что-то вроде маскировки.

Но, глядя в разгневанное лицо Рая, она поняла, что он узнал бы ее в любом виде. Лиллиан не знала, что существует чувственное притяжение, и не смогла бы объяснить, почему оно возникает.

Но эта связь существовала, такая же реальная и сильная, как и хватка, с какой он обнимал ее за талию. И впервые за этот вечер она была благодарна оркестру за то, что тот играет слишком громко.