Бокал шампанского - Григ Кристин

– И ты заказал все это по телефону, за глаза?

Улыбка Лайона увяла окончательно.

– Если тебе не понравятся покупки, можно их вернуть. Просто я подумал…

– Я знаю, что ты подумал, Лайон. Ты решил, что сможешь убрать меня из жизни моего сына, сможешь играть с ним и покупать ему подарки, отодвинув меня на задний план.

– Ты что, с ума сошла?

– Думал, я не догадаюсь? Надеялся, что… Очередная гневная тирада замерла на губах Коры. Он прав, ее обвинения действительно кажутся сумасшествием. Фрэнк любил ее, свою маму, а не вещи, которые она ему покупала. Он ее ребенок, ее кровь и плоть, а не что-то выигранное в лотерею.

– Что ты собиралась сказать? – спросил Лайон.

– Ничего. Забудь, что я сказала. – Замолчав, Кора сосчитала до десяти и только тогда продолжила: – Все, дальше некуда. Мы должны договориться кое о каких основных правилах поведения.

– В чем именно?

– Во всем. Взять, к примеру, все, что случилось утром, пока я спала. Ты накормил Фрэнка…

Лайон поднял руки вверх.

– Виноват, можешь меня арестовать.

– Накупил ему вещей…

– И договорился, что их доставят… – он взглянул на часы, – в течение часа. Скоро привезут.

– Тебе необходимо было посоветоваться со мной.

Помолчав, Лайон пожал плечами.

– Хорошо. Согласен.

– Ты ворвался в мою комнату даже не постучав. От стука я наверняка проснулась бы.

– Фрэнк плакал.

– Ладно, однако в будущем…

– В будущем, – вкрадчиво произнес он, – у меня, может, не будет необходимости врываться в твою комнату.

– И еще… насчет твоих консультаций с этой… Ингой. Как ты только мог обратиться за советом к своей… подруге? Мне, конечно, безразлично что и с кем ты делаешь, однако в отношении моего сына следовать указаниям какой-то, судя по имени, скандинавской блондинки…

– Погоди, дай объяснить, – запротестовал Лайон. – Инга вовсе не моя подруга. И не блондинка. Она…

– Меня не интересуют ее внешние данные! – взорвалась Кора. – Я хочу, чтобы ты запомнил: что нужно и что не нужно моему сыну, решать буду я. И в будущем избавь меня от советов своих знакомых женского пола.

– Поразительно, – невозмутимо заметил он. – И как ты умудрилась прийти к столь интересным выводам…

– Я вижу тебя насквозь, Лайон. И нечего хвастать передо мной своим гаремом.

– Ревнуешь?

– Чтобы я ревновала тебя к твоим женщинам? – Кора театрально рассмеялась.

– Никаких женщин не существует. И гарема тоже. – Лайон улыбнулся. – Я никогда не завожу отношений с несколькими женщинами одновременно.

– Вообще-то мне все равно. Какое мне дело…

– Может быть, я не ясно выразился, Кора. Мы с тобой состоим в браке и собираемся стать хорошими родителями своему сыну.

– Это не имеет никакого отношения…

– Ты моя жена.

– Не по собственной инициативе.

Вскочив на ноги, Лайон крепко схватил ее за плечи.

– Ты моя жена, – повторил он. – Зачем мне нужна другая женщина, если у меня есть ты.

Сердце Коры предательски дрогнуло.

– Отпусти меня, Лайон.

– Почему? – Его взгляд остановился на ее губах, потом поднялся выше. – Разве человек не имеет права прикоснуться к своей жене?

– Я тебе не жена. Бумажка, в которой написано, что мы состоим в браке, еще не означает…

– Женщина, – мягко сказал он, – ты слишком много говоришь. – И поцеловал ее. Это произошло так неожиданно, что Кора опомнилась, лишь когда все было позади.

– Вот это я и имела в виду, – сказала она дрожащим голосом. – Из-за этого несчастного клочка бумажки ты решил, что можешь делать все…

Лайон поцеловал ее вновь, на этот раз более долгим и страстным поцелуем, заставившим ее затрепетать.

– Тебе нужны правила? – вкрадчиво спросил он. – Хорошо, дорогая. Вот эти правила. Я буду сохранять верность тебе. Ты будешь сохранять верность мне. Никаких других женщин или мужчин. Тебе ясно?

– С трудом представляю себе Лайона Кинга, ведущего целомудренную жизнь.

Он обещающе улыбнулся, и Кора почувствовала, как слабеют у нее ноги.

– Ты ведь умница, дорогая, и наверняка понимаешь разницу между супружеской верностью и воздержанием.

– Лайон, – взмолилась она, хватая его за руки, – отпусти меня.

– Нам еще предстоит о многом договориться. – Наклонив голову, он опять начал нежно целовать ее и целовал до тех пор, пока она не начала отвечать на его поцелуи. – Но уже ясно нам обоим. Есть место, где нам всегда будет хорошо. Это кровать.

– Я не собираюсь…

– Не лги мне, дорогая. И себе тоже. – Объятия Лайона стали теснее. – Проведенную с тобой ночь я не забуду никогда на свете.

Она закрыла глаза.

– А я не желаю вспоминать о той ночи.

– Прекрасно! – Он тихо рассмеялся. – Я тоже не хочу о ней вспоминать. Я хочу пережить ее вновь.

– Если это и есть причина, по которой ты настоял на браке со мной, то зря старался. Я не буду с тобой спать, Лайон.

– Должно быть, я неясно выразился, дорогая. Наш брак будет настоящим. У моего сына… нашего сына… будет настоящий дом и любящие его родители.

– Я любила и люблю Фрэнка и без чертова брака. А вот чувство, которого не испытываю, изображать не собираюсь.

– Ты имеешь в виду любовь? – Лайон громко рассмеялся. – Когда-нибудь напомни, чтобы я рассказал тебе о любви, дорогая, о моем старике и о том, сколько раз он слышал от женщин эту ложь. – Он обхватил ее еще крепче. – Перестань меня ненавидеть и поразмысли немного, Кора. Мы женатые люди, у нас есть любимый ребенок и чувственное влечение друг к другу, о котором многие могут лишь мечтать. Будь честна сама с собой, признай это – и у нас будет все в порядке.

– Замечательная речь, но ты напрасно стараешься. Я не собираюсь…

– Послушай, я ведь знаю, что без мужского внимания тебе не прожить. И это прекрасно. Даже более чем прекрасно, потому что я тоже не могу обойтись без женщин. А поскольку искать партнеров на стороне противоречит нашей договоренности, то остается одно…

– Как это «романтично», – огрызнулась Кора, чувствуя подступающие слезы и стараясь не дать им воли. Его слова вовсе не оскорбляли ее, разве могла она ожидать от него каких-нибудь чувств? Ведь все, что между ними было, – это секс. – Знаешь что, Лайон Кинг? Ты мне отвратителен!

– Я просто честен, чего никак нельзя сказать о тебе.

– Честен? – рассмеялась она. – Неужели? Ты хочешь, чтобы я поверила в твою верность, а сам в первый же день после свадьбы звонишь своей драгоценной Инге.

– Инге? – Лайон чуть было не рассмеялся, но сдержал себя. Чувствуя, что дело стронулось с мертвой точки, он не хотел тратить время на объяснения. – Хорошо. Ты права. Тебя устроит, если я дам обещание больше никогда не обращаться к Инге за советами?

– Можешь даже обещать, что никогда больше не произнесешь ее имя. Это все равно ничего не изменит.

– Инга для меня ничего не значит. Ровным счетом ничего.

– Не лги! Тебе ведь не терпится позвонить ей.

– О Господи, – вздохнул он. – Послушай, если не возражаешь, давай начнем все сначала. Ты войдешь на кухню, я пожелаю тебе доброго утра. Потом ты нальешь себе черного кофе, а я…

– А ты тут же начнешь рассказывать об Инге.

– Можешь ты заткнуться ненадолго и послушать, что тебе говорят?

– Нет. Не могу! Тебе кажется, что все должно быть по-твоему. Ты вынудил меня выйти за тебя замуж, а теперь предлагаешь, чтобы я ублажала тебя в постели, да еще терпела твоих любовниц…

Черт побери, подумал Лайон, если женщине что-нибудь втемяшится в голову, спорить бесполезно.

– Замолчи, ради всех святых! – сказал он, запечатывая ей рот поцелуем.

На какое-то время Кора будто окаменела, но Лайон не обратил на это внимания. Его горячие, жадные губы блуждали по ее лицу, а ладони, скользнув вниз по спине, легли на ягодицы.

– Поцелуй меня, – шептал он, – ответь мне, дорогая.

И она, простонав, наконец сделала это.

Торжествующе прорычав, Лайон приподнял ее и посадил на край стола. Не сдержав крика, Кора крепко прильнула к мускулистой груди. Его руки, выдернув подол майки из-под пояса джинсов и проникнув под нее, ласкали обнаженную кожу. Потом, подняв майку вверх, он зарылся лицом между ее грудями…