Что на ужин? Развод. Супер! (СИ) - Ош Элен

— Ага, размечталась! — фыркает Катька, закатывая глаза. — Это же Толик! Он не угомонится, пока не добьется своего, пока не получит, что хочет. Или пока ты ему хорошенько по морде не съездишь!

Я слабо усмехаюсь, представляя эту картину.

— Не думаю, что это поможет, Кать. Я видела его вчера. Выглядит он просто ужасно, как тень. Помятый, не выспавшийся, видно, что совершенно перестал ухаживать за собой. Наверное, Сонечка его бросила, вот он и забегал. Ну, или кто там у него сейчас…

— Да плевать с высокой колокольни на его Сонечку! — отмахивается Катька, махая рукой в воздухе. — Тебе сейчас нужно думать только о себе и о Марке, Оль.

— Вот именно! — горячо поддерживает ее Машка. — Кстати, ты Марку-то рассказала обо всем этом?

Я отрицательно качаю головой из стороны в сторону.

— Боюсь… Вдруг он подумает, что у меня все еще остались какие-то чувства к нему, к Толику? Или что я его обманываю, что что-то от него скрываю?

— Оль, ну ты чего несешь? — удивляется Катька, поднимая брови. — Марк же прекрасно видит, что ты его любишь, безумно любишь! Он же не слепой и не идиот, в конце концов! Расскажи ему все, как есть, начистоту. Пусть знает, с кем имеет дело, пусть будет в курсе.

— Да, наверное, ты права, — соглашаюсь я, вздыхая. — Но мне все равно как-то не по себе, страшно. После всего того, что было у меня с Толиком…

— Не переживай, мы с тобой! — подбадривает меня Машка, кладя свою руку поверх моей. — Мы всегда тебя поддержим, что бы ни случилось.

— Спасибо вам, девчонки, — улыбаюсь я, чувствуя, как на душе становится немного теплее. — Вы у меня самые лучшие, я вас очень люблю.

Мы еще какое-то время сидим в кафе, болтаем обо всем и ни о чем, смеемся, стараясь изо всех сил не думать о Толике и его навязчивых звонках. Но где-то глубоко внутри я чувствую какое-то необъяснимое беспокойство, тревогу. Как будто он где-то совсем рядом, наблюдает за мной, следит за каждым моим шагом.

— Слушай, Оль, а может, тебе просто номер телефона поменять? — внезапно предлагает Катька. — Ну, чтобы он тебя больше не доставал своими звонками.

— Да, это мысль, — задумываюсь я вслух, прикусывая губу. — Но тогда придется всем клиентам сообщать свой новый номер. Это же столько мороки, столько лишней работы! Номер ведь привязан ко всему на свете. Выложу на своей страничке, и толик все равно его узнает. Нет, девочки, это не выход, это точно.

И вдруг я чувствую, как у меня холодеет внутри, словно кто-то вылил на меня ведро ледяной воды. Какое-то острое, необъяснимое предчувствие беды. Медленно, словно во сне, поворачиваю голову в сторону окна…

И вижу его.

Толик стоит на улице, прямо напротив кафе. Смотрит прямо на меня, не отрываясь. В его глазах — отчаяние, мольба, и что-то еще… Что-то такое, от чего мне становится по-настоящему страшно, леденящий душу ужас. Какой-то нездоровый, лихорадочный блеск.

Я замираю на месте, не в силах отвести взгляд от его безумного лица. Что он задумал на этот раз? Господи, помоги мне…

Я снова влипла, кажется, очень серьезно.

Глава 29. Операция "Возвращение Ольги" началась

(Анатолий)

Она заметила меня. Черт… хотя, какого черта? Именно этого я и добивался. Ее взгляд мечется за стеклом, и я отчетливо вижу, как в нем вспыхивает… испуг? Да, точно. И этот проблеск, как ни странно, вливает в меня… не силу, нет, скорее, уверенность. Значит, не все мосты сожжены. Значит, я еще что-то значу для нее. Пусть даже это всего лишь страх.

Не отрываю взгляда. Наблюдаю, как она что-то шепчет подругам, как судорожно поправляет выбившиеся пряди. Боже, как же я изголодался по ней! По шепоту ее голоса, по тонкому аромату ванили и корицы, по ее маленьким, вечно перепачканным кремом пальчикам. Идиот! Каким же я был ослепленным идиотом, променяв это сокровище на мимолетные удовольствия и дешевых кукол?

А ведь все начиналось, как в сказке. Я, успешный бизнесмен, король клининга. Она, талантливая фея-кондитер, заботливая жена и мать. Крепкий дом, уютное гнездышко, стабильный достаток. Разве можно желать большего?

Но внутри меня всегда зудела какая-то заноза, требовавшая перца, остроты, бури. С Ольгой было тихо и предсказуемо до оскомины. А мне грезились приключения, и я, как чертов дурак, отправился на их поиски.

Грешен, люблю женщин. Это моя ахиллесова пята. Как алкоголик, жаждущий глотка, как наркоман, ищущий дозу. А Ольга… Ольгу я тоже любил. По-своему, извращенно. Но с другими… там была игра. Охота. Пьянящий азарт.

Леночка… Натуся… Ксюша… Целая вереница лиц, моих мимолетных муз… Сонечка, хищная администратор ночного клуба, яркая, дерзкая, без тормозов. Потом Ирочка, несмышленая пташка, новенькая сотрудница моей компании. Молодая, наивная, с вызывающе короткой юбчонкой и бесконечными ногами. Ну как тут устоять? Слаб я, что тут скажешь. Женщины — мой яд. Моя погибель. Мой наркотик.

И ведь Ольга ни о чем не подозревала. Я, словно профессиональный шпион, был предельно осторожен. Всегда предохранялся, чтобы ни одна из этих волчиц не принесла нежданного потомства. Дома же играл роль примерного семьянина. Ласковый, внимательный, щедрый, старался изо всех сил загладить свою вину. Но, как видно, недостаточно старался.

Все рухнуло в одночасье. Как гром среди ясного неба. Сонечка… Ольга увидела нас вместе. С Сонечкой! В том самом клубе. Черт попутал задержаться после проверки, и я, как идиот, забыл, что Ольга привезет заказ, эти чертовы пирожные. Банально до тошноты, но что поделать. А потом и Артем… Мой родной сын! Подтвердил, что Сонечка — лишь верхушка айсберга. Видел меня и с другими. Кажется, Ирочка промелькнула в его воспоминаниях.

В тот день мир перевернулся. Ольга собрала мои вещи и выставила за дверь. Артем отвернулся, словно от прокаженного. А я… я остался один на один с чувством вины и всепоглощающим отчаянием.

Я названивал ей, умолял о прощении, захлебываясь в раскаянии. Но она молчала. Заблокировала мой номер, словно я — назойливая муха. Тогда я начал дежурить под окнами, словно безумный сталкер. Но она избегала меня, как зачумленного.

На суде я пытался выставить ее виноватой, надеясь склонить чашу весов в свою пользу и избежать развода, но ее адвокат оказался настоящим дьяволом. Вывалил на стол судьи гору компромата, где я во всей красе…

Полгода я кувыркался в пропасть. Пил, гулял, прожигал жизнь. Наслаждался этой чертовой свободой, которая оказалась клеткой. Дал ей время остыть, наивный дурак.

А потом, словно обухом по голове, новость о Марке. Богатый, холеный, успешный, владелец строительной империи. И Ольга переехала к нему. В его помпезный особняк на берегу моря. Вот тогда меня и накрыло с головой. Ревность, злость, обида… Я задыхался от бессилия.

Я начал звонить ей с чужих номеров, словно маньяк. Подкарауливать у дома, словно тень. Писать слезные письма, словно жалкий попрошайка. Умолять о встрече, словно умирая от жажды. Но она оставалась непреклонной, словно ледяная статуя.

И вот теперь я здесь. Застыл напротив этого проклятого кафе и смотрю на нее. Моя Ольга. В окружении этих куриц, но моя. А в ее глазах… трепетный страх. Неужели это мой шанс?

Усмешка трогает мои губы. Я возвращаюсь в игру. И на этот раз я сорву банк.

В последнее время все покатилось в тартарары. С работой — полный швах, заказы сыпятся сквозь пальцы, сотрудники косячат на каждом шагу, налоги душат, словно змеи. А эта убогая однушка, в которой я теперь коротаю свои дни… Раньше казалось, что это отличный вариант, свое гнездышко, никто не указ. А теперь… Клетка. Четыре голые стены, тусклый экран телевизора и тошнотворный запах немытой посуды.

Ирочка, конечно, иногда наведывается, наводит видимость порядка за определенную плату. Но ее усилий хватает ненадолго. Я же не привык пачкать руки, убирать за собой. Это все Ольга делала. Мыла, стирала, готовила… Господи, как же я тоскую по ее борщу!

Артем… Мы почти не видимся. Изредка звонит, словно по расписанию. Но разговор получается каким-то натянутым, сухим, формальным. Чувствую, как он меня презирает. И я не могу его винить. Я и сам себя презираю, словно грязную тряпку.