Не отрекайся от любви - Барни Долли

Незаслуженные обвинения хлестали ее будто плетью, и это было так больно, что Трейси расплакалась.

Что она сделала не так? И самое страшное – что скажет Рикардо, когда узнает правду?

12

Больше Рикардо не приглашал Трейси с собой и Мадрид. Их совместная жизнь напоминала сонный, затягивавшийся ряской пруд.

Привыкший жить на глазах прислуги, в буквальном смысле смотрящей ему в рот, Рикардо неизменно сердился, когда Трейси робко умолкала или понижала голос до шепота при каждом появлении Марии, официантки или горничной.

– Она почти не говорит по-английски, – как-то за завтраком прошипел выведенный из себя Рикардо. – И почему у тебя такой вид, словно ты на похоронах?

– А я и так похоронила себя! – огрызнулась Трейси. – Ты не представляешь, какая здесь тоска! Конечно, откуда тебе знать? Ты каждый день на работе.

– А я-то, наивный, думал, что ты зубришь свои бесценные учебники.

Зубрю. Это для меня важно, – бросила Трейси, но Рикардо уже ее не слушал, углубившись в чтение газеты. – Но тебе этого не понять. Ты считаешь, что удел женщины – это кухня и дети…

– Упаси Господи. – Рикардо оторвал взгляд от газеты. – Могу представить, во что превратит ребенок этот так называемый семейный рай.

Продолжить обсуждение опасной темы Трейси не рискнула, К счастью, от необходимости подать реплику ее избавило появление Марии с кофейником в руках. Ни о чем никого не спрашивая, Мария принялась наполнять напитком чашки.

Трейси вдруг поняла, что с нее довольно. Если Рикардо хочет, чтобы она не замечала присутствия посторонних, она не будет замечать.

– А тебе известно, что я до сих пор не знаю, сколько ложек сахара ты кладешь в чай или в кофе?

– Какое отношение это имеет ко всему остальному?

Трейси вспыхнула.

– Самое прямое! Ты мой муж, а я ни разу за все время не подала тебе чашки чаю. Я ни разу не погладила тебе рубашку, ни разу не приготовила обед…

– Ты себе противоречишь. Ты только что утверждала, что должна заниматься. А теперь жалуешься, что скучаешь по домашней работе. Я мог бы переговорить с Марией. – Рикардо сделал выразительную паузу. – Уверен, что она с удовольствием уступит тебе место за гладильной доской. Если тебе это надо.

– С тобой невозможно нормально разговаривать! – возмутилась Трейси и швырнула на стол салфетку.

Господи, какой же он вредный, самонадеянный и трудный! Но при всем при этом она любила Рикардо и хотела обладать им безраздельно, а не довольствоваться той жалкой подачкой, которую получала. Только ничего этого Рикардо не видел и не понимал.

– Сегодня я должен ехать в Барселону, проронил он, рассеянно листая газетные страницы.

Трейси обвела глазами столовую и на минуту вообразила Рикардо с малышом на коленях. Позволил бы он ребенку играть с его газетой или разбрасывать вокруг тарелки еду?

– В Барселону?

Трейси сделала глоток чая. В последнее время она отказалась от кофе, один запах которого теперь с трудом переносила. Только бы продержаться до его отъезда, подумала она с отчаянием. Трейси привыкла, что каждое утро самолет уносил Рикардо в Мадрид, но Барселона находилась гораздо дальше.

– Возможно, мне придется остаться там на ночь. Не знаю, сколько времени отнимет работа.

– Ладно.

Взглянув на часы, Рикардо допил кофе и свернул газету. В эту минуту Трейси отчаянно захотелось, чтобы сегодня он ее не покидал.

Рикардо встал и, не обращая внимания на Марию, поцеловал Трейси в губы. Она поморщилась, когда запах дорогого одеколона ударил ей в нос.

– Как только доберусь до места, я дам тебе знать, останусь ли в Барселоне на ночь.

– Рикардо?

Он замер в дверях столовой, красивый и подтянутый, в темно-синем стильном костюме и в белоснежной рубашке. Его гладко выбритое лицо выражало недовольство.

– Счастливого пути.

Трейси едва не плакала. К чему эти глупые, бессмысленные слова, если она не может сказать Рикардо самого главного? Еще никогда в жизни не чувствовала она такого страха и неуверенности, как в эту минуту. Страха за свое будущее и за жизнь их малыша. Теперь Трейси точно знала, что носит под сердцем ребенка. Ребенка Рикардо Энрикеса.

Рикардо кивнул, сухо улыбнулся, но не произнес ни слова.

Трейси вслушивалась в его затихающие вдали шаги, и в чашку с чаем одна за другой капали соленые слезы.

Взяв в гараже машину и объяснив, что она поедет без шофера, Трейси отправилась в город. У первой же попавшейся по дороге клиники она затормозила и, собравшись с духом, вышла из машины.

Подойдя к стойке, за которой сидела симпатичная молодая девушка в белом халате, Трейси сказала по-английски:

– Я хочу записаться на прием к гинекологу.

– Назовите, пожалуйста, ваше имя.

К радости Трейси, девушка говорила по-английски бегло и почти без акцента.

Заполнив карточку, она попросила Трейси подождать, пояснив, что врач примет ее в течение получаса.

Трейси обвела глазами холл. Он был просторным и светлым. В удобных креслах сидели пациентки, дожидавшиеся приема. Чуть в стороне, за стеклянной дверью, находилась небольшая аптека. После непродолжительного раздумья Трейси направилась к свободному креслу.

– Что ты тут делаешь?

Услышав знакомый голос, Трейси вздрогнула и застыла, как вкопанная.

– Луиза!

Ее удивлению не было предела. Меньше всего она ожидала увидеть здесь бывшую любовницу Рикардо.

– Я… ищу аптеку, – нашлась Трейси. – Мне нужен аспирин.

Луиза отрывисто рассмеялась.

– Ты ее уже нашла. А я-то думала, что тебе понадобилась консультация гинеколога. – Луиза окинула Трейси испытующим взглядом. – Я не позавидую той бедняжке, которой взбредет в голову объявить Рикардо, что она собирается сделать его папашей. Догадываешься, о чем я говорю? Разве можно представить Рикардо отцом? Я знаю из личного опыта, что отцовство в его планы не входит.

Трейси насторожилась и вопросительно взглянула на собеседницу. Заметив ее интерес, Луиза непринужденно улыбнулась.

– Я однажды решила, что забеременела от него.

– И что он сказал? – едва шевеля губами, спросила Трейси.

Она страшилась услышать ответ, но в то же время хотела знать, к чему ей готовиться.

– О, много чего. – Луиза театрально закатила глаза. – Ты же знаешь, для Рикардо жизнь заключается в работе. Господи, помоги женщине, которой вздумается его переделывать!

– Но что он сказал насчет ребенка? – спросила Трейси и под пронзительным взглядом Луизы почувствовала, как ледяные пальцы страха сжимают ее сердце.

– К счастью для меня, тревога оказалась ложной. А Рикардо дал мне ясно понять, что становиться отцом не желает. Он хотел, чтобы я сделала аборт. К обоюдной радости, все обошлось. Но вернемся к аспирину. Что-то ты очень бледная. Надеюсь, ты не заболела?

Трейси отрицательно качнула головой, ошеломленная признанием Луизы.

– Порой меня мучают головные боли, – пояснила она, когда снова овладела собой.

– Бедные жены! – с сарказмом воскликнула Луиза. – Мы расплачиваемся за супружество своим здоровьем. – Выражение лица Луизы вдруг резко переменилось, и на ее губах появилась по-настоящему дружелюбная улыбка. – Я шучу. Идем в аптеку, купим тебе аспирин и сердечные капли для Хулио. Он все утро жаловался на боль под левой лопаткой, и я уж обрадовалась, что фортуна мне наконец улыбнулась.

Трейси в ужасе от нее отшатнулась, а Луиза залилась смехом.

– Ты всегда все принимаешь за чистую монету, Трейси! Не обращай внимания, это у меня такая манера общаться.

Они вошли в аптеку, и после пространной тирады Луизы на прилавке появились упаковка аспирина, сердечные капли, косметические салфетки, кремы, зубная паста и много чего еще.

– Здесь невыносимо скучно, – заметила Луиза мимоходом, пока им пробивали чек. – По настоянию Хулио я бросила работу и не представляю, чем заняться. Остается только тратить время на себя любимую и на собственные удовольствия. Жаль, что в прошлую субботу вы с Рикардо были заняты, но сейчас мы с тобой могли бы зайти в кафе и выпить по чашечке кофе. Мы могли бы подружиться. Мне не хватает общества.