Голос сердца - Лэннинг Салли

— А почему ты спрашиваешь?

Раскаиваясь в том, что задала этот вопрос, Агнес тем не менее сказала ровным тоном:

— Потому что хочу знать ответ.

— Я тебе уже говорил, что не способен на любовь.

Начав, Агнес не могла уже остановиться:

— Тогда что ты чувствуешь ко мне?

— Ты мне нравишься, — сказал он с равнодушным видом человека, которому на все наплевать. — А что случилось? Разве тебе не понравился медовый месяц?

— Белее чем понравился. Но теперь он кончился. И как нам строить отношения? С чего начать?

— Понятия не имею.

Не стоило начинать этот разговор, подумала Агнес в отчаянии. С ним бесполезно спорить — пора бы ей это понять.

— Почему бы тебе не перекусить в аэропорту? — спросила она. — Я совершенно вымоталась. Лучше прилягу ненадолго.

Ложись со мной. Вот что значили эти слова. Ей хотелось, чтобы Гаролд обнял ее, помог сделать этот холодный и неуютный дом хоть чуть-чуть ее собственным. Но она была слишком горда, чтобы просить, и слишком упряма, чтобы показывать свои слезы. Он уже видел однажды, как она плачет. Этого достаточно.

— Наверное, я так и поступлю. Мои вещи уже собраны, и я могу попросить Вульфа встретить меня в аэропорту, чтобы мы поговорили о делах.

Агнес не имела понятия, кто такой Вульф. И не стала спрашивать.

— Надеюсь, все пройдет успешно, — сказала она так, словно Гаролд был ее далеким родственником, а не человеком, с которым она познала столько радости и наслаждения.

Гаролд нахмурился.

— Будь осторожнее, Агнес… Ты действительно выглядишь усталой. Я позвоню тебе завтра, как только прилечу.

Он поспешно поцеловал ее в щеку и вышел из комнаты. А Агнес отправилась в библиотеку, окна которой выходили на парадный подъезд, традиционно обсаженный аккуратно подстриженными кустами. Подъехал черный «ягуар», из которого вылез седовласый человек, помог Гаролду положить вещи в багажник, и они уехали.

11

Агнес очень старалась полюбить дом. Во время первого звонка — а Гаролд с безукоризненной пунктуальностью звонил ей каждый день — он разрешил ей тратить на обстановку сколько угодно. Она внесла немало изменений в гостиную и только после окончания работ поняла, что бессознательно старалась принести в комнату атмосферу бунгало на маленьком тропическом островке, где была так счастлива. Но все было тщетно: это не бунгало и Агнес не была счастлива.

Постепенно она с болью в сердце признала, что обманывала себя, полагая, что чувства Гаролда хорошо спрятаны, а она сможет их отыскать. Они не были спрятаны. У него их просто не было. Во всяком случае, по отношению к ней.

Гаролда не было уже две недели, когда Агнес позвонил Филип. Он оказался в Брайтоне, и в промежутке между рейсами они встретились и с большим удовольствием пообедали вместе. Филип был отличным парнем и не игнорировал ее подобно Гаролду.

На следующий день Агнес улетела в Париж на последнюю конференцию, значившуюся в контракте. После этого начинался ее официальный отпуск. Обратный вылет откладывался два раза подряд из-за сильной облачности. И когда наконец она вышла из самолета в Лондоне, ее шатало от усталости.

Агнес побрела в направлении таблички «выдача багажа» — до того как отправиться в Брайтон, она планировала провести пару дней в городе. Назавтра она договорилась пообедать с Филипом. Еще она собиралась навестить Марка и Терезу. Но уже в самолете передумала: как можно разыгрывать счастливую новобрачную, если ты не счастлива? Нет уж, лучше держаться подальше от «Максвелл-холла».

Под табличкой Агнес ждал высокий, черноволосый человек, который явно выделялся среди толпы. Сердце рванулось у нее в груди, резко застучало по ребрам. На нем было длинное пальто поверх делового костюма, и лицо привычно неподвижное, как маска.

Она не видела Гаролда более трех недель.

— Тереза и Марк — с ними все в порядке? — с тревогой спросила Агнес.

Он кивнул.

— Давай заберем твой багаж.

— Тогда почему ты здесь?

— Я узнал, что у тебя отменили вылет, по пути в Дублин и решил задержаться здесь.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Я забронировал номер в отеле. Поговорим там.

Агнес бросила взгляд на его чеканный профиль. Нечестно, что он такой до мозга костей мужественный, неоспоримо привлекательный. А она не чувствует себя ни капельки сексуальной.

Через полчаса Гаролд провел ее в апартаменты одного из самых дорогих лондонских отелей. Номер напоминал дом в Брайтоне — роскошный и бездушный. Агнес неожиданно почувствовала острую ностальгию по своей квартире в Эдинбурге, по своей жизни до того, как она встретила Гаролда.

— О чем ты думаешь? — спросил он.

— Ни о чем.

— Агнес, ты выглядишь совершенно вымотанной. Тебе следует лучше заботиться о себе… Я знаю, что стадия, когда возможен выкидыш, уже позади, но тебе все равно не стоит переоценивать свои силы.

— Ты заботишься только о ребенке! — сверкнула глазами Агнес.

— А ты нет?

Более жестокий ответ было трудно придумать. Она сдержанно сказала:

— Я в этой одежде уже вторые сутки, поэтому хочу принять ванну и переодеться. Закажи на ужин что-нибудь легкое, ладно? — С этими словами она встала и захлопнула за собой дверь.

Зря я вышла из себя, думала она, пуская пальцами пузыри мыльной пены по воде. Нельзя больше так делать. Он не пытается отрицать, что заботится только о ребенке. Но это для нее не новость. Надо быть рациональной и отстраненной. Такой же бесчувственной, как Гаролд.

Она встала, завернулась в полотенце и включила фен. Через несколько минут в дверь постучал Гаролд.

— Можно войти?

Она помедлила мгновение, а потом спокойно сказала:

— Конечно.

Агнес сидела перед огромным зеркалом и расчесывала волосы. Вокруг бедер было обмотано полотенце. Ее груди стали полнее, подумал Гаролд, чувствуя, как у него пересохло во рту. А кожа такая же белоснежная, как прежде. Затем его взгляд упал на округлившийся живот, в котором рос ребенок — его ребенок, их ребенок. Гаролд подошел к жене, опустился на колени рядом с ней.

— Я беспокоился не только о ребенке. Я беспокоился о тебе, очень беспокоился. Ты застряла там, посреди непогоды… Я едва не сошел с ума.

— Я зря погорячилась.

Он слегка улыбнулся.

— В таком случае ты не была бы собой.

И затем он сделал то, от чего сердце Агнес растаяло: прижался щекой к ее животу. Закрыв глаза, она нежно провела пальцами по его волосам и почувствовала, как он ласкает ее грудь.

— Пойдем в постель, — прошептал Гаролд. — Это единственное место, где я могу показать тебе, как много ты для меня значишь.

— Да, — шепнула она в ответ и постаралась отогнать навязчивую мысль о том, что они с Гаролдом не могут всю жизнь провести в постели.

На следующее утро за завтраком Агнес спросила:

— Можно, я поеду с тобой в Дублин, Гаролд? Я могла бы сделать рождественские покупки.

— Я пробуду там только пару дней, — ответил он. — А затем снова вернусь в Лондон на совет директоров.

— Я могла бы пожить здесь, покуда ты не вернешься.

— Агнес, мы решили, что наш дом будет в Брайтоне. И я не хочу, чтобы ты жила в отелях больше, чем необходимо.

— Я не больна! Я беременна. И в любом случае, дом в Брайтоне трудно назвать домом.

Он постарался набраться терпения.

— Я понимаю, что не слишком много там жил, но…

— Ты вообще там не жил!

— Состояние дел таково, что сейчас я занят больше, чем обычно… Когда все успокоится, я смогу проводить больше времени с тобой.

Агнес попробовала быть абсолютно искренней:

— Мне не хватает тебя, Гаролд.

— Агнес, я много работаю, и чем скорее ты это поймешь, тем лучше. Я много езжу. Мне приходится. И я не могу таскать тебя с собой, когда ты беременна.

— Результат беременности — ребенок, — сказала Агнес с ледяным спокойствием. — Ты так же не захочешь, чтобы тебя беспокоил ребенок, как сейчас ты не хочешь, чтобы беспокоила я.