(не) Родная дочурка для мэра (СИ) - Лорен Лена

Но… мне всё же нужен односложный ответ, пока я тут не лопнул от преждевременной радости.

Стараясь так явственно не показывать Наташе свои эмоции, я решаю чуточку надавить на нее:

— Просто ответь на вопрос. Ты обращалась в центр «Мать и дитя»?

— Нет, Богдан, не обращалась я туда! — категорично она заявляет, сшибая меня своей убежденностью.

Я словно получил мощный удар под дых.

— Ты… уверена?

— Уверена, я делала ЭКО в своем родном городе. Если это всё, то я пойду. Мне еще нужно настроить себя на завтрашний день, раз уж я пообещала составить тебе компанию на празднике твоих родителей…

— Ты делаешь это только потому, что пообещала мне?

— Такой уж я человек, — пожимает плечами. — Но уже послезавтра я хотела бы попрощаться с тобой, если не возражаешь. Мы больше не можем здесь оставаться.

— Как это не можете? Почему? Вас условия не устраивают? Или дело во мне? — пытаюсь понять, но голова вообще не варит. Мозги закипают. Я не хочу прощаться с ними… Не могу отпустить.

— Богдан, дело в тебе как раз. Просто сегодня я читала утренние новости и обнаружила, что тебе начали приписывать жену с ребенком.

— Ч-ч-черт, — глухо вырывается из меня, а я ведь даже позабыл проверить статьи о себе, так был вдохновлен мыслями о завтрашнем дне. — Всё это дело рук Старовойтова, — цежу я, а про себя проклинаю этого пронырливого старикашку, трехэтажным матом покрываю, чтобы икалось до конца его дней.

— Абсолютно неважно, чьих это рук дело. Тут важно другое — предстоящие выборы. Тебе сейчас нужно думать только о них. Ты должен бросить все свои силы, чтобы одержать победу, к который ты так стремишься. А мы с Катюшей только препятствуем этому. Ну нельзя тебе рисковать своей политической карьерой ради нас.

— Напрасно ты так думаешь. Вы нисколько не препятствуете. Победа и без того у меня в кармане, — отвечаю с отсутствующим видом, однако совсем не то, что изначально вертелось на языке.

«Ради тебя и Кати я готов пожертвовать чем угодно… Готов рискнуть чем угодно, включая карьерой. Плевать я хотел на нее с высокой колокольни, раз такое дело… Да я же влюбился в тебя, как какой-то пацан, поэтому и не хочу отпускать. Ни завтра, ни послезавтра, никогда», — вот, что в действительно вертелось у меня на языке. А произнести это так и не смог. Не было уверенности, что Ната правильно меня поймет.

— А что будет, если что-то пойдет не так… если из-за меня ты лишишься своего преимущества над Старовойтовым? Я же не смогу себе этого простить! Не смогу и всё! Поэтому нам нужно завтра же уехать отсюда, — ее голос тверд как гранит, но в глазах при этом таится нерешительность.

— Ната, — хриплю я, не в силах согласиться с ней.

— Поверь, так будет лучше, — Наташа оставляет последнее слово за собой, а затем входит в спальню и плотно закрывает за собой дверь.

А я так и продолжаю стоять… Продолжаю охреневать от ситуации и смотреть невидящим взглядом в стену, испытывая при этом самые поганые ощущения из всех.

Казалось бы, пару минут назад я был в шаге от своей мечты, а теперь она утекает, как вода сквозь пальцы. Ната ускользает от меня…

Рано радовался…

Глава 23

Богдан

Я сам виноват. Дал понять Наташе, что для меня нет ничего важнее карьеры. Она решила, что только этим я живу. А, лишившись успехов в карьере, я как личность попросту перестану существовать…

Впрочем, я и сам так думал до недавних пор. Однако в моей жизни возникли определенные обстоятельства, которые доказывают, что только поступки делают человека личностью, а вовсе не достигнутые успехи.

И если Наташа видит проблему в моей чертовой карьере, значит, нужно переходить от слов к делу. Значит, необходимо устранить эту проблему. Только и всего.

С этими мыслями я залетаю в лобби ресторана, которым владеет мой брат.

— Добрый день, Оленька, Мирон сейчас у себя? — обращаюсь я к управляющей и пулей проношусь мимо нее, прямиком к служебному помещению.

— Здравствуйте, Богдан Ларионович, — отвечает девушка, слегка опешив. — А Мирон Ларионович у себя, но у него сейчас важная встреча. К нему пока нельзя! — деловито сообщает она.

— Поверь, мне сегодня можно, — провозглашаю я и вламываюсь в кабинет, где во главе стола восседает мой братец, а напротив него сидит щуплый мужичок в очках и с портфелем, лежащим у него на коленях.

— Богдан? — брат не успевает опомниться, а я уже подхожу к его рабочему столу, где лежит раскрытая папка с предварительным дизайн-проектом его нового ресторана.

Достаточно всего одного взгляда на проект, дабы понять, что он не несет в себе никакой уникальности. А это совсем не то, что ищет Мирон.

— Уважаемый, как там вас? — обращаюсь к мужичку, возвышаясь над ним.

— Андрей Владимирович, — растерянно произносит он, протирая свои глаза, очевидно, желая убедиться, не двоится ли у него в них. Так порой бывает, когда мы с братом находимся вместе.

— Андрей Владимирович, вынужден вам сообщить, что встреча отменяется. У Мирона Ларионовича возникли неотложные дела. Он свяжется с вами позднее! — решаю свернуть совещание и спокойно указываю рукой на выход.

— Но как же… — мечется его негодующий взгляд с меня на Мирона, который со скучающей миной закрывает папку с документами и убирает их в выдвижной ящик.

— Андрей Владимирович, в общем и целом я вас понял. Как приму решение, обязательно с вами свяжусь, — говорит он, пожимая руку мужчине, после чего плечи Андрея никнут, в расстроенных чувствах он собирает свои пожитки и покидает кабинет.

Как только дверь закрывается, брат разворачивается в своем кресле и, набычившись, взирает на меня.

— Ну и что это сейчас было? — наезжает.

— Как что? Я положил конец самой бессмысленной встрече в твоей жизни. И не вешай мне лапшу на уши, я знаю, что тебе самому не раз хотелось указать ему на выход.

Несколько секунд Мирон еще держит запредельно серьезный вид, а потом кабинет заполняется его глухим хохотом.

— А от тебя, братишка, ничего не утаишь, — произносит он сквозь смех, похлопывая меня по плечу. — Презентация и впрямь была не ахти. Всё никак не могу найти годных дизайнеров для своего нового проекта. Две недели коту под хвост.

Я бы с превеликим удовольствием порекомендовал ему Наташу, поскольку знаю, что она выучилась на дизайнера. Сама она мне об этом пока еще не говорила, но я был бы не собой, если бы не пробил ее личность, прежде чем впускать ее в свой дом.

Я уже видел ее работы, и был приятно впечатлен. У Наташи имеется свой неповторимый вкус. Но… бежать впереди паровоза не стоит. У нее сейчас и без того проблем по горло. На кой ей еще ресторан моего братца сдался.

А вот Мирон может оказать Наташе помощь с разводом. В его фирме работают одни из самых грамотных адвокатов. И это как раз те люди, которым я могу доверить дальнейшую судьбу Наташиного брака, точно зная, что результат не заставит себя долго ждать.

— А то я сразу не понял! Мы ж близнецы, и чувствуем друг друга, — говорю я, посмеиваясь.

— Это уж точно! — протягивает Мирон.

В детстве наша связь с братом проявлялась особенно сильно. Мы были не просто похожи друг на друга, как две капли воды. Мы были зависимы друг от друга. Даже жутковато порой становилось.

В юношестве нам нравились одни и те же увлечения, одни и те же девушки. Отсюда рождалось множество споров. Мы стали соперничать друг с другом, и ни один из нас не хотел уступать другому.

Но какими бы непримиримыми соперниками мы ни были, в первую очередь мы оставались родными братьями.

Так с возрастом мы научились находить компромисс. У нас появились разные интересы. Я подался в плавание. Мирон занялся дайвингом и ведением фуд блога, когда это еще не было мейнстримом.

А после окончания вузов нас объединила предпринимательская жилка. Мы оба добились огромных успехов в бизнесе.

Мирон сначала открыл собственную адвокатскую контору, в котором насчитывался всего один сотрудник — он сам, но со временем его фирма разрослась и зарекомендовала себя.