Развод. Две причины любить - Колоскова Галина

В настоящее возвращает моя неуклюжесть. Рука дёргается, задевая край синего пластика.Папка грохается на пол. Бумаги разлетаются в стороны, как опавшие листья. В глазах стоит документ сего почерком. Его имя.

Его жизнь врывается в мой новый, выстраданный покой.

– Вы в порядке? – кто-то дотрагивается до моего плеча.

Отвечаю не глядя:

– Да.

Одну за другой поднимаю бумаги, но заломы на страницах уже не разгладишь. Как и те долгие пятьлет, что легли между нами с Матвеем.

– Выглядишь вымотанной… – Участливые слова от коммерческого директора вызывают виноватую улыбку. Илья давно и безнадёжно влюблён в меня и не скрывает этого. – Давай посидим где-нибудь вечером. Немного расслабишься.

– Спасибо, но у меня болеет дочь. Утром оставила у подруги, вот и дёргаюсь.

Он помогает собрать листы, всякий раз стараясь коснуться моей руки или пальцев. В сердце ничего не ёкает. Никакого отклика тела. Высокий, красивый, очень умный, но… не мой.

– Тогда в следующий раз? – в карих глазах вопрос с надеждой.

Не могу обидеть. Отвечаю уклончиво:

– Как только Аня выздоровеет, поговорим снова, ладно?

– Буду ждать!

Документы в папке. Можно возвращаться в кабинет. Иду по коридору, не видя стен. Варюсь в мыслях о прошлом. Слышу только стук каблуков – свой и…

– Лера?!

Голос за спиной ударяет током. Прошлое меня догоняет. Спотыкаюсь. Медленно оборачиваюсь. Взгляд упирается в мужской костюм синего цвета. Ещё медленнее поднимаю голову вверх. Борюсь со страхами прошлого и настоящего с прицелом на будущее. Сталкиваюсь с пронзительными чёрными глазами и замираю.

Матвей.

Но совсем не тот, которого я помню.

Выглядит он чернее тучи. Старше, не на пять, а примерно на десять лет. Жизнь хорошо его потрепала.

Чужие глаза. Взгляд которых сверлит моё лицо.

– Ты здесь работаешь? – перескакивает на другое, словно боится не успеть сказать важное. – Почему не дождалась меня в тот вечер?

Ни «здравствуй», ни «как дела». Ему неуютно так же как мне. Шагает ближе. Все тот же, знакомый до боли, парфюм вползает в ноздри. Теперь различаю в нём новые нотки – горькие, как наш разрыв.

– Да, – стараюсь, чтобы голос звучал ровно. – Дождаться не получилось. Да и не было в том смысла!

Нельзя показывать, что нахожусь почти на грани истерики. Ногти предательски впиваются в ладони. Он замечает жест, который делаю в состоянии крайнего напряжения. Вижу по глазам – он помнит об этом. Неудачная попытка улыбнуться кривит жёсткие губы, чьи поцелуи до сих пор помнит моя кожа.

– Совершенно не изменилась,– проговаривает растерянно и уже намного бодрее: – Хорошо выглядишь!

Сердце бьётся в районе горла. Ещё секунда и взорвусь. Как он посмел снова возникнуть на моём горизонте? Не сдерживаюсь. Заканчиваю короткое общение с правдивым вызовом:

– А ты – нет.

И торопливо ухожу, оставляя его среди белых стен.Как когда-то под сумасшедшим дождём.

Не помню, как добираюсь до кабинета. Мне плохо. Живот стянут тошнотворным холодом. Срываю дрожащими пальцами с шеи цепочку с кулоном – подарок «от него». Швыряю в ведро для мусора. Приходится подавить желание немедленно сорваться домой. Нужно просмотреть документы.

Ничего не могу с собой поделать. Перед глазами вновь и вновь всплывает лицо Матвея. Что с ним случилось? От хорошей жизни так не старятся.

– Какое тебе до этого дело, Лера?! – Встряхиваю головой.– Жаль, что за предательство любимых не приговаривают к расстрелу!

Документы просмотрены. Сердце вздрагивает при взгляде на каждую букву «М». Можно идти домой. Остальное доделаю завтра.

– Умница, Лера! Ты сделала это! – хорохорюсь, подбадривая возмущённую гордость.

Открываю шкаф, и зеркало выдаёт правду: глаза – мокрые, губы – в кровь от укусов.

Смартфон вибрирует.Бросаю взгляд на экран. Сообщение от Риты:

«Аня спрашивает, когда ты её заберёшь? Опять рисует «папу».

Папу… Если бы дочка знала, что он совсем рядом, но мы для него чужие. Сердце тоскливо ноет. Он женат на другой. Закрываю глаза. Только бы не привёз её с собой! Как выдержать, если каждый день буду видеть их вместе? Смахиваю со щеки одинокую слезу. Хватит, отревела своё! Происходящее сегодня кажется кошмаром. Неужели снова придётся бежать?

Тяжело вздыхаю. Что будет теперь? В этот раз я не одна. Сама себя успокаиваю:

— Без паники, Лера! Война только начинается!

Глава 4

Выхожу из офисного здания завода и попадаю в неуютный холод. Апрельский ветер с размаха бьёт по лицу. Морщусь. Отплёвываю попавшую в рот прядку волос. Разворачиваюсь спиной. Судорожно застёгиваю пальто, но после тепла помещения лёгкий заморозок пробирает до самых костей.

В груди ноет. Борьба с ветром ненадолго отвлекает от грустных мыслей.

«Авдеев и Партнёры».

Эти слова, как раскалённый гвоздь. Предчувствие, что впереди ждут ещё неприятные «сюрпризы», тревожит душу. Сжимаю кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Не хватает сорваться в истерику. Даю себе установку, уговаривая мозг отвлечься.

«Нет. Нет. Нет. Только не сейчас. Только не здесь!»

Но жизнь, как всегда, смеётся над моими планами.

Иду до дома Риты пешком. Кутаю лицо в поднятый воротник. Не замечаю ни луж, ни прохожих. В ушах стоит гул – то ли от ветра, то ли от бешеного стука сердца. Прохожу недалеко от детского спортивного центра «Наше будущее». Аня занимается здесь в гимнастической секции.

– Мамочка, посмотри! — детский голосок вырывает из оцепенения.

На автомате поворачиваюсь и…

Замираю от неожиданности. Растерянно смотрю перед собой.

Чуть не на краю дороги, всего в паре шагов от двигающихся машин ногами в ледяной воде, стоит мальчик. Автомобили пролетают, не останавливаясь. Удивляюсь человеческому бездушию.

Крошечная фигурка, одетая совершенно не по погоде — в футболке, шортах и в мокрых до резинок носках. Босые ноги, побелели от холода. Сжатые в кулачки ладошки, бьют по голове в странном, ритмичном движении.

Взгляд поднимается выше. Чёрные густые кудряшки обрамляют красивое личико. Чёрные влажные глаза. Ямочка на подбородке.

Мир переворачивается. Хватаюсь за сердце.

– Аня… — имя срывается с губ взволнованным шёпотом.

Нет. Понимаю, что это похожий, как две капли воды, но не мой ребёнок.

Мысль врезается в недоумевающий мозг.

«Это его сын!»

Размышлять нет времени. Бросаюсь вперёд, не чувствуя под собой ног. Вижу дикий испуг в круглых глазах. Останавливаюсь в шаге. Подаю голос, чтобы не испугать:

– Мальчик, ты как здесь оказался?

Делаю ещё шаг и ноги отказывают.Падаю перед малышом на колени. Брызги ледяной воды обжигают лицо. Говорю коротко, ласково.

– Где ты живёшь, малыш? Где твоя мама?

Он отводит взгляд. Смотрит чуть в сторону на видимый только ему предмет.

В ответ повторяет надрывное, странное слово:

— Агам, агам!— и продолжает бить себя по голове. Маленькое тело сотрясается от рыданий.

Аутизм.

Мысль пронзает, как нож. Я отлично знаю эти признаки. Ребёнок соседей по посёлку из прошлой жизни. Опасалась, что может коснуться меня после пережитого стресса во время беременности. Читала статьи, смотрела передачи.

Распахиваю пальто, приглашая в тепло. Боюсь пошевелиться, чтобы он не бросился на дорогу.

Достаю смартфон, дрожащими пальцами набираю сто двенадцать. Вызов принимают мгновенно.

– Служба спасения, что у вас случилось?

Теряюсь, не знаю, как толком объяснить происходящее. Заикаюсь:

– Я… я нашла ребёнка. На улице. Он…

Не свожу с него глаз. Замолкаю, заметив, что мальчик внезапно перестаёт биться. Большие, чёрные– такие знакомые глаза — уставились прямо на меня. Улыбаюсь и протягиваю руки.

Он тянется в ответ.Маленькие, замёрзшие пальчики вцепились в блузку.

– Ма… — шепчет посиневшими губами первый слог самого дорогого для детей слова.