Ловушка для холостяка (СИ) - Светлакова Евгения

Поражаюсь выдержке Егора. Не знаю, чтобы сделал я в такой ситуации, застукай в шкафу у Витки полуголого мужчину. Да что там в шкафу? Даже просто в квартире!

— А если меня в таком виде затолкать в шкаф, лучше не станет, Суворова.

Можно было бы просто объяснить.

— После твоей вчерашней выходки? — теперь Сашка надулась.

— Ну да, в шкаф меня засунуть, это же логичнее! — проворчал я, и все же встал, стараясь не опираться на повреждённую ногу. — Так, я домой. Буду разбираться со своей ванной, а вы разбирайтесь тут сами. Егор, благословляю.

— А, может... — мне, кажется, попытались помочь, но я лишь отмахнулся.

Как бы от их помощи хуже ни стало. Все, домой - лежать и не двигаться. Хватит с меня на сегодня.

* * *

Саша

Дверь в квартиру закрылась, и я виновато посмотрела на Егора. Неловко получилось. Совсем неловко.

— Сердишься?

От такого точно сейчас возьмет свое предложение обратно. И, естественно, он сердится. Не будем глупить, кто такое, вообще, нормально воспримет?

Егор лишь пожал плечами и сел на диван, спрятав лицо в ладонях.

— Егор?

— И как я, по-твоему, должен на это реагировать? — спросил он, не убирая рук от лица.

— Психовать? — я постаралась улыбнуться, но, кажется, у меня не особо получилось.

Меньше всего хотелось, чтобы эти отношения закончились. Уверенности, что будут еще одни такие, у меня не было никакой.

— Психовать не то слово, — наконец, на меня посмотрели, сердце в очередной раз пропустило удар от одного только взгляда этого мужчины. — Ты хоть понимаешь, что устроила? Что я вот должен думать, когда у тебя из шкафа вываливается полуголый мужик?

— Извини, но я не хотела, чтоб вы встретились. Я же не думала, что ты сделаешь предложение... — я запнулась, снова возвращаясь к мысли, что предложения мне уже не видать.

— Думаешь, поторопился? — лукаво поинтересовался Егор, протягивая руку и привлекая меня к себе на колени.

— Ну, это было неожиданно, — честно созналась я. — Хотя теперь я думаю, что ты заберешь свои слова на...

Меня поцеловали, не дав договорить.

— И не мечтай, — прекратив поцелуй, заявил Егор, и не успела я опомниться, у меня на пальце оказалось кольцо. — Благословение я получил. Можно сказать, выбил. Так что теперь просто подожду, пока ты скажешь «Да». А для большей вероятности просто буду надоедать тебе двадцать четыре часа в сутках семь дней в неделю.

— Но это же...

Не предлагает же он жить вместе?

— Ты мне, кажется, чай предлагала, если мне не изменяет память. Хотя я лучше возьму поцелуями. Ты же не против?

Против ли я? Что за глупый вопрос!

— А к чаю были бутерброды, — известила, отстраняясь, но тут же возвращаясь к поцелую.

— Заманчиво, но у меня есть ты. А это в сто раз лучше...

— Тогда не отвлекайся, — заявила я, привлекая к себе разболтавшегося мужчину.

Глава 20

Михаил

Вита сидела напротив и смаковала чай. Вид у бывшей жены был задумчивый, я бы сказал, даже очень. Еще она явно пыталась не ржать над моим видом: правый глаз с фингалом, руки в синяках, нога подвернута. Выгляжу, будто после нападения бандитов, а не просто слегка повздорил с парнем Суворовой.

Но я терпеливо ждал, когда же она скажет, зачем приехала одна, без детей. Можно было напомнить, что мелким нужно быть дома, завтра у них школа и сад.

Но я слишком хорошо знал эту женщину, чтобы посметь перебить это многозначительное молчание. Себе дороже, еще одной перепалки с ней я точно не переживу. Тут и водка не поможет.

— Гастелло, ты реально не понимаешь, что творишь? — заговорила Вита.

— Ну что я опять творю?

Давно разведены, а претензии, как и раньше. Непонятно почему и зачем. Хотя, если посмотреть на меня сейчас, это скорее обоснованные претензии.

— На какой хрен ты связался с этой своей Крыловой?

Так, а она откуда знает про Алену? Я думал, мне будут высказывать претензии касательно Суворовой. Они же все вокруг свято уверены, что я в нее влюблен.

— Мне нельзя завести любовницу? Мы вроде как разведены, и, кстати, по твоей инициативе.

Я замолчал, опять вспомнив ее Романа, отчаянно захотелось уколоть в ответ.

Чем я хуже их? У нее вот Рома есть, у Сашки - Егор, готовый ради нее, судя по всему, горы свернуть. Ну, шею неприятелю так точно. Я невольно дотронулся до подбитого глаза.

А мне что, дети и работа? Я что не имею права жить для себя?

— А что мне оставалось? Вечно быть на вторых ролях? Хотя нет, даже не на вторых, скорее, на пятых или ещё где дальше. Я попыталась, я, правда, попыталась, но сердцу ведь не прикажешь, Миш. Ты прекрасный муж, отец. Но я в этом лишняя, понимаешь? — выдала Вита тираду, от которой у меня непроизвольно отпала челюсть.

Что значит, она лишняя?!

— Вит, ну что ты опять начинаешь? Почему ты лишняя? Ты для меня всегда была всем!

— Всем? — горько усмехнулась бывшая жена. — Я просто говорю, как есть. Я отвратительная жена и мать плохая, это всем понятно. Да и мама права, я кукушка.

— Вит, прекрати. Ты не такая плохая мать, и жена была хорошая. И ты знаешь, что для меня ты как была, так и осталось единственной.

— Единственная? Разве в этой роли ты не видишь свою Сашку?

— Опять, — раздраженно вздохнул я. — Да что ты заладила? Между нами с Сашкой ничего нет! И не было и не будет, она для меня сестра.

— Вот интересно, а все ли братья с сестрами целуются? — припомнила Витка случай после Сашкиного выпускного.

Возразить на это было нечего. Суворова тогда напилась, не в хлам, но навеселе была. Звонок от Светки, и я подорвался среди ночи. Подруга всю дорогу что-то рассказывала, пьяно хихикала, признавалась в любви, а стоило подъехать к дому, заревела.

Силясь унять истерику, я что-то говорил, обнимал. А потом... Ни тогда, ни сейчас я не могу объяснить, когда слова утешения превратились в поцелуи. И если у Сашки было оправдание, то у меня оно отсутствовало. Я-то был совершенно трезв.

Но даже сейчас вспоминая то помутнее рассудка, я ловил одну и ту же мысль: не появись тогда Витка, все могло бы зайти дальше. Но все это было неправильно, совсем неправильно.

— Я извинился за тот случай.

— И, судя по тому, что у нас есть Костя, я тебе поверила. Зачем-то. Надо было сразу уходить. Я просто взяла чужое и надеялась, что стану для тебя ей, но это невозможно. Да и любой женщине нет смысла тягаться за твоё сердце. Оно давно принадлежит Суворовой!

— Да о чем ты?! Я ее вырастил, я ее нянчил. Она для меня ребенок.

— Хватит! Не ври сам себе... Она для тебя давно не ребенок. Ты, идиот несчастный, любишь, и поэтому так бесишься из-за ее ухажеров!

— Бешусь, естественно, бешусь! — горячо подтвердил я очевидное. — Еще больше я буду беситься, когда у нас на пороге появятся ухажеры нашей дочери! Ибо отдавать кому попало я не намерен ни одну, ни вторую. И да, согласен, была у Сашки влюбленность ко мне, но ей было тринадцать, Вита! Тринадцать! Было и прошло.

Сорвался. Как же мне надоели их намеки, это их проклятое сводничество! Да я сам себя уже перестал понимать! Витка тоже хороша: решила, что я люблю Сашку, и ушла. Соперница, видишь ли, ей не по зубам. Какая к черту соперница! Не было для меня никогда другой. А если что-то не нравится, могла бы и сказать, я же не понимаю намеков!

— Да, я ее понимаю. И да, она для меня родной человек. И иногда я только к ней могу прийти за советом. Но это не потому, что ты плоха, просто именно она меня в состоянии понять без слов. Да и нет у нее этих ваших женских уловок, она говорит в лоб и мне это нравится, — всплеснул я руками. — Но это не значит, что нас надо женить, понимаешь? Ты это понимаешь? Есть лишь одна женщина, которую я хочу видеть своей женой, Вита. И это ты!

— Я не верю, — Вита грустно покачала головой.

— Конечно! Легче же поверить, что я люблю другую! — усмехнулся я и покачал головой в ответ. — Не переживай, не умру, ты для себя все решила. Возможно, этот Роман будет лучшим мужем для тебя.