Уйти до рассвета - Пик Лилиан

— Мисс Пейтон. — Оуэн стоял в дверях, глядя на всю компанию. — Когда вы будете готовы и сможете уделить немного времени нам, а не болтовне с вашими друзьями...

— Послушай, Оуэн! — Хэмиш решительно направился к нему, но Дафна схватила его за руку.

— Дорогой, — сказала она, сладко улыбаясь мужу, — мы не должны надолго бросать дорогого друга и коллегу Оуэна. Извини нас, Оуэн, мы просто хотели немного поболтать с Ким...

— Мисс Пейтон! — Оуэн в ярости обернулся к ней. — Как я понимаю, вы уже приготовили для нас еду и напитки, не будете ли вы так любезны наконец подать их к столу?

Хэмиш открыл было рот, чтобы возмутиться грубым тоном Оуэна, но жена потянула его за рукав и вывела из кухни, шепча ему на ухо слова утешения.

— Да, мистер Ланг, — устало согласилась Ким. — Вы ведь за это мне платите, не так ли?

Хэмиш услышал ее слова и громко расхохотался. Жена не дала ему продолжить веселье и быстро увела в гостиную.

Оуэн одарил Ким убийственным взглядом, от которого у нее внутри все перевернулось, и отправился назад к своим гостям. Ким выкатила из кухни сервировочный столик, уставленный блюдами и напитками, прокатила его по коридору и осторожно постучала в дверь столовой. Ей открыл Хэмиш.

— Ты с нами не посидишь, Ким? — громко спросил он, но после резкого шиканья жены «Хэмиш!..» ретировался на свой стул.

— Оставьте столик здесь, мисс Пейтон, вы можете идти, — сказал Оуэн. — Мисс Рэнделл распорядится сама.

— С удовольствием, мистер Ланг, — ответила Ким, особенно упирая на слово «удовольствие».

Хэмиш хрюкнул от смеха, и эта дружеская поддержка немного уменьшила боль от обидных слов Оуэна.

Вечер затянулся. Гости засиделись допоздна, и перед уходом Дафна просунула голову в дверь кухни и громко сказала:

— Ким, заходи как-нибудь к нам в гости, посидим, поболтаем, только приходи одна, хорошо?

Оуэн отвез Беренис домой. Когда он вернулся, Ким следила за работой посудомоечной машины. Он пошел к себе в спальню, не заходя на кухню. И только теперь Ким позволила себе признать свое поражение.

Когда Ким завезла Кэнди в школу в день концерта, та несколько раз повторила ей:

— Не забудь, в два часа.

Ким обещала приехать вовремя и сдержала слово. Войдя в зал, она села в первом ряду. Вошел класс Кэнди, дети расселись на стульях вдоль стены. Кэнди отчаянно искала глазами Ким среди многочисленных мам и бабушек. Наконец девочка увидела ее, и беспокойство тут же сменилось безудержной радостью. Ким была так растрогана, что полезла за носовым платком и украдкой высморкалась, надеясь, что никто не заметил, как она утирала слезы.

Пришел черед выступать группе Кэнди. Все выступление девочка не сводила глаз с Ким, отрываясь только для того, чтобы иногда смотреть в ноты.

Они играли очаровательную музыкальную пьеску. Чудесные печальные звуки наполняли зал, гармонируя с внутренним состоянием Ким, которой было очень грустно и больно. Она чувствовала, что находится в эмоциональной ловушке и бьется там, словно лесная птичка, попавшаяся в силок. Ей надо вырваться из нее, освободиться. Она больше не может выносить этого мучительного разрыва между своей любовью к девочке и ее отцу и желанием жить так, как ей нравится.

Наконец она решила. Вечером она напишет письмо домой, в котором согласится на предложенную братом работу. И она не станет думать заранее о всех последствиях этого поступка.

Концерт закончился. Кэнди улыбалась, уходя со сцены вместе с остальными детьми, украдкой махнула ручкой Ким, и та помахала ей в ответ. Одна из учительниц заметила этот обмен приветствиями, и когда Ким проходила мимо нее в коридоре, взяла ее за руку и завела в комнату с табличкой «Директор».

Женщина извинилась за свой поступок, сказала, что ее зовут мисс Колдер, она завуч и сразу догадалась, что Ким имеет какое-то отношение к Кандиде Ланг.

— Вы, случайно, — с надеждой спросила она, — не ее мачеха?

— Нет.

Мисс Колдер была разочарована.

— Может быть, вы та особа, которую она называет «Ким»? — Ким кивнула. — Мы ее все время спрашиваем, кто такая эта Ким, подружка или кто-то еще. Она отвечает, что Ким — это женщина, которая за ней присматривает.

Ким объяснила учительнице, что она домработница Лангов.

— Все понятно, — рассмеялась мисс Колдер. — Вы, должно быть, произвели на нее сильное впечатление, потому что она все время пишет о вас в своих рассказах и «новостях». — Она пристально посмотрела на Ким. — Надеюсь, вы не против, если я вас спрошу, надолго ли вы у них останетесь? Похоже, девочка пережила много домработниц, и у нее напрочь отсутствует чувство защищенности. В школе Кэнди эмоционально возбудима, быстро расстраивается, а это очень обидно, потому что она очень способная девочка. Если бы у нее в семье была стабильная обстановка, она могла бы добиться исключительных успехов.

— Я... я еще не знаю, как долго буду работать там, — осторожно ответила Ким, слегка оттягивая воротничок, который вдруг стал ей тесен и сдавил горло, как веревка.

— Надеюсь, вы останетесь подольше, хотя бы ради Кэнди. Вы знаете, она хорошо пишет, у нее очень богатый словарный запас.

— Вам, должно быть, известно, что ее отец — ученый, он настаивает на том, чтобы она пошла по его стопам, — сказала Ким.

Мисс Колдер с грустью ответила:

— Да, я знаю. Каждый раз, когда он приходит на родительские собрания и видит ее работы, он нам сообщает об этом. Но у нее совсем другие наклонности. Да, это проблема, и очень серьезная. Вот для этого ей и нужна мама — чтобы спорить с ее папой! — И она с надеждой посмотрела на Ким.

Ким пообещала, что сделает все возможное, чтобы поощрять Кэнди к написанию рассказов, и завуч, смеясь, ответила, что, видимо, им еще предстоит не раз увидеть имя «Ким» на страницах сочинений Кэнди.

Вечером Оуэн выслушивал отчет Ким о том, что сказала ей учительница, с все возрастающим желчным цинизмом.

— Она хорошо пишет? Хорошо успевает по английскому? А где она потом применит эти способности в наш технический век?

Ким обратила все в шутку:

— Мисс Колдер сказала, что Кэнди нужна мама, чтобы спорить с ее папой!

— Вы, я вижу, готовы предложить свои услуги? — негромко отозвался Оуэн, что в очередной раз взбесило ее не на шутку, однако она со слабой улыбкой сказала:

— А если бы и предложила — вы ведь все равно к ним не прибегнете, не так ли?

— Вы еще никогда не были так правы, мисс Пейтон! — Но он уже тоже улыбался. — Ну ладно, — он встал, — я вижу только один выход из этой ситуации. Так как я поклялся ни за что не жениться на своей домработнице, а вы, в свою очередь, имеете отвращение к ученым, особенно ко мне, значит, я, не откладывая в долгий ящик, должен предложить руку и сердце своему другу и коллеге по работе, Беренис Рэнделл. — Он замолчал, ожидая реакции Ким. Но она молчала. — Как вы считаете, мисс Пейтон?

— Да, мистер Ланг. — Она тоже встала и подняла голову, заставив себя взглянуть ему в глаза. — По-видимому, это единственное верное решение. — И быстро ушла в свою комнату.

Она пообещала себе, что, как только Кэнди ляжет спать, она напишет письмо брату и согласится на работу... Кэнди нырнула под одеяло и, притянув Ким к себе, прошептала ей на ухо:

— Когда девочки из класса спрашивали меня, кто ты, знаешь, что я им сказала?

Ким отрицательно покачала головой.

— Я сказала, что ты моя мамочка, моя новая мамочка.

Ким схватилась рукой за горло — веревка, которая долго душила ее, теперь затянулась в смертельную петлю. Поцеловав Кэнди, девушка пошла к себе и написала письмо — только в нем она с сожалением отказывалась от новой работы.

На следующее утро Оуэн отложил утреннюю газету, чтобы вскрыть письмо, которое принес с утренней почтой почтальон.

— Насколько я понял, — вслух заявил он, — к нам на пару дней заглянут мои родители. Они будут проезжать мимо наших мест по дороге на юг, на курорт.