Нуртезия взглянула на свои золотые часики:
— Половина двенадцатого, нормально! Ты права, Жанна, пусть наша русалочка поплавает среди акул, этого же как-никак ее родня, — шутливо отозвалась она, и, кивнув, пошла объявлять мой выход.
Я спускалась по украшенной цветочными гирляндами лестнице в холл, тоже приготовленный к празднику, и от волнения не могла спокойно дышать, поэтому постаралась сосредоточиться на антураже. Из холла вынесли мебель, начистили до блеска старый паркет, поставили огромные вазы с цветами. Гостей Нуртезия расставила в две параллельные цепочки, которые тянулись от лестницы до галереи. По ней мы с Кириллом пройдем к подиуму, где нас будут ждать регистратор из ЗАГСа и лама в шафрановом одеянии. Гости смогут рассмотреть нас, не создавая толкучки, — так говорила Нур.
В конце лестницы стоял Кирилл в черном смокинге, за спуском невесты он наблюдал с улыбкой, явно довольный моим нарядом. Рыбалку он любил, и я вполне могла напомнить ему русалку, — опять задумка Нур.
Тетя Жанна, подцепив под руку Данила, шептала ему что-то на ухо, — не иначе интересовалась, нравится ли ему красивое женское белье или он предпочитает ее тело без всяких рюшей. Тот смотрел на нее влюбленно, готовый ради нее на все. Рядом с ними в инвалидном кресле сидела бабушка, нарядная, как будто бы помолодевшая, ее опекал Витька в костюме тройке.
Узкий подол платья не давал мне делать широкие быстрые шаги, поэтому приходилось идти в медленном ритме. Я видела всех и вся в свете солнечного летнего дня.
Я остановилась на последней ступеньке, и Кирилл протянул мне руку со словами:
— Добро пожаловать на свой главный праздник, Алена Романовна! Ты счастлива?
— Да, — смело улыбнулась я, вздернув подбородок.
— Тогда пойдемте со мной, узаконим наше счастье! — он потянул меня за собой, и я подчинилась.
Мы прошли через шеренгу гостей, вышли из дома, и оказались перед галереей, увитой бело-розовыми цветами…
Конец
