Босс с причудами (СИ) - Корсарова Варвара

Вздыхаю. Ремезов бросает на меня косой взгляд.

— Чего вздыхаете? Сожалеете о вашем поступке?

— Ни капли. Нам было весело.

— Так, значит, преступница не раскаивается, — он задумчиво барабанит пальцами по рулю.

— Вы сумку-то купили? Для дочери партнера.

— Купил, купил. Бежевую, без медведей, как вы посоветовали.

— А рубашку?

— И рубашку купил. Синюю. И сразу ее надел.

— Ой, точно. У вас этикетка за спиной болтается. Срезать забыли.

— Татьяна, не заговаривайте мне зубы! — он яростно лезет рукой за шиворот, дергает этикетку, слышен треск ткани. — Я огорчен вашим поступком. Я в бешенстве.

— Да что мы такого натворили? А, поняла. Вы домостроевец и тиран. Будете жену держать в ежовых рукавицах, посадите ее дома, прикуете к плите, запретите смотреть на других мужчин?

— Вы плохо повлияли на Валерию. Стоило ей с вами познакомиться, как ее сразу потянуло на сомнительные приключения.

— Как и вас.

— Это другое!

— Ну да, ну да. А вы Валерию совсем не знаете и не понимаете!

— Я знаю ее почти двадцать лет.

— Ничего подобного! Вы знали девочку, которой покровительствовали в вузе. И решили жениться на ней, чтобы она и дальше смотрела вам в рот, да?

— Вот как! Валерия вам все рассказала? Быстро вы спелись.

— Поговорите с ней по душам. Спросите, что она хочет от жизни! Но сначала не забудьте признаться ей в любви! И цветы подарите! И поцелуйте так, чтобы у нее крышу сорвало! Сумеете, надеюсь?

Я так разъярилась, что даже всхлипнула. Мне очень жаль Валерию. И хочется, чтобы у нее все было хорошо. Только мне кажется, что это «хорошо» ей светит вовсе не с Ремезовым.

А Ремезов из моего монолога, как и все мужчины, ухватил совсем не то.

— Вы серьезно считаете, что я не умею целоваться?!

— Ничего я не считаю!

Ремезов смотрит на меня со страстной яростью. Как будто сию секунду желает доказать на практике, что у него черный пояс по поцелуям. Даже поворачивается ко мне, рискуя бросить руль.

— На дорогу смотрите!

Ремезов раздувает ноздри и жмет на газ. Глубоко дышит, скрипит зубами.

А потом вдруг произносит четко и ясно:

— Простите меня за сцену в клубе. Я погорячился. Но представьте себя на моем месте. Как бы вы отреагировали, если бы застали Эдуарда под столом в компании полуголой девицы?

— Плохо бы отреагировала, — признаю я. — Но мы правда ничего такого не делали, просто веселились. Лера классная. Вам повезло с невестой.

— Да, знаю… Я перед ней завтра извинюсь. И… поговорю. Давно надо было.

Он впадает в мрачную задумчивость.

Подъезжаем к моему дому.

Выбираюсь из машины, Ремезов идет за мной следом и провожает до квартиры.

Когда открываю дверь, Ремезов просит мирным голосом:

— Таня, можно у вас водички попить? В горле пересохло.

— Заходите, — включаю свет в коридоре и иду в кухню, по пути стягивая выстиранные трусики с веревки.

Я все еще злюсь на Ремезова, хоть он и извинился. Но толком не могу понять причину своего раздражения.

Наливаю стакан воды, возвращаюсь в прихожую, но Ремезова там уже нет. Он нахально прошел в комнату. Стоит, заложив руки за спину, осматривается.

— Так вот как вы живете. Миленько. Снимаете или ваша квартира?

— Моя. Мне бабушка купила, когда я вуз закончила.

— Хорошая бабушка, богатая.

— Да, небедная, со связями.

Ремезов принимает стакан у меня из рук, но пить не спешит. Подходит к клетке с Афоней.

— Привет, мохнатый.

Афоня встает на задние лапки и требует угощения. Ремезов просовывает руку в клетку и гладит Афоню по голове. Афоня подло кусает Ремезова за палец.

— Блин! — Ремезов трясет рукой. — За что?

— Из ревности. Это его территория, а я его самка. Так вам и надо, будете знать, кто здесь хозяин.

— Дайте пластырь и йод.

— Погодите, мне надо записать этот поучительный эпизод для новой статьи про хомяков, — хватаю ручку, блокнот и быстро строчу. — Первая статья так понравилась заказчику, что мне поручили написать целую серию.

Ничего, не помрет Ремезов без йода. На пальце даже крови нет.

— Хорошо, что я к вам зашел. Вы получили ценный материал. Аптечка где?

— В серванте!

— Тут? А это что — ваша коллекция брелоков? Та самая?

Ремезов бесцеремонно открывает дверцу серванта и присвистывает.

— Вот это да! Как в пещере Али-Бабы.

— Нравится? Хотите, подарю какой-нибудь? Прицепите к ключам, будет красиво.

— Давайте, — соглашается Ремезов. — Если вам не жалко, конечно.

Выбираю брелок, который подойдет Ремезову — строгий, мужской, в виде крохотного компаса.

— Берите.

— А можно вот этот? — он указывает на серебряную подвеску-птичку. — Она мне вас напоминает.

Удивляюсь, но вручаю ему брелок.

— А это передайте Валерии, — даю ему еще одну подвеску — лазерную указку в стразах.

— Спасибо.

Вытаскиваю еще один брелок, очень миленький — покрытого разноцветной эмалью медвежонка.

— А этот прицепите к сумке для дочери партнера. Девочке понравится!

Ремезов качает головой и смеется.

— Какая вы щедрая!

— Мне нравится дарить подарки. Это приятнее, чем их получать.

— Вы сами бесценный подарок, Таня, — вдруг говорит Ремезов. Встает очень близко и изучает мое лицо, как будто впервые увидел.

У меня по спине пробегают жаркие искры. У Ремезова усталый вид, на висках морщинки-«лапки», но глаза светятся весельем и чем-то таким… опасным, тревожным.

Надо бы отвести взгляд, но не могу. Мне нравится его рассматривать. У него интересная физиономия, четкие скулы, от крыльев носа тянутся к уголкам рта выразительные морщинки и прячутся в бороде. И губы красивой формы… От него волнующе пахнет. Свежевыглаженным хлопком, смоляным одеколоном.

Он привлекательный мужчина. Хоть и гад, конечно.

Сглатываю и делаю шаг назад.

— Мы с вами в среду встречаемся? — спрашиваю беспечным голосом.

Он прикрывает глаза на миг, гасит тревожащий меня взгляд, и тоже отступает.

— Обязательно. Мой черед выбирать развлечения.

— И куда пойдем?

— Пока не знаю. Заеду за вами в шесть.

— Родион Романович, все это странно и неправильно! — вырывается у меня. — Зачем вам это все надо? Что вы ко мне прицепились? Почему вы собираетесь провести вечер со мной, а не с вашей невестой?

— Потому что я так хочу. Потому что такая у меня в этом месяце причуда.

— Вы махровый эгоист, да?

— Да. И это не недостаток. Эгоистам хорошо, когда вокруг них хорошо. Поэтому они заботятся о тех, кого впускают в свой круг. Держитесь эгоистов, не прогадаете.

Презрительно фыркаю.

— А ваш Эдик не эгоист, а альтруист?

— Да!

— Так и думал. Он щедро поделился вами со мной. Настоящий альтруист.

— Он не поделился, я сама согласилась вас развлекать! А Эдик вас уважает и вам доверяет. И мне тоже.

— А вы Эдуарду расскажете, где сегодня вечером куролесили?

— Все расскажу! Что такого?

— У вас с Эдуардом честные и доверительные отношения? И он вас ни капли не ревнует?

— Именно так!

Он усмехается, а потом вдруг наклоняется ко мне и шепчет:

— Как же повезло Эдуарду. Он сам не понимает, как ему повезло.

И уходит.

Глава 14

Закрываю за ним дверь, вылетаю на балкон, прячусь за решетку и из укрытия смотрю, как Ремезов садится в машину.

У меня колотится сердце, я чувствую себя глупой и растерянной.

Со мной творится что-то не то. После знакомства с Ремезовым я словно на американских горках лечу. И такое ощущение, что в конце аттракциона рухну в пропасть.

Еще не поздно, и я звоню Эдику, чтобы рассказать о последних приключениях. Это мой вызов самой себе. Да, у нас с ним честные и со всех сторон прекрасные отношения! Он посмеется вместе со мной. Про откровения Валерии ему, конечно, рассказывать не буду.

Эдик долго не берет трубку. Потом вызов сбрасывается.