Сначала вообще хотел только телевизор взять. Но когда увидел, что ты с вещами сделала…
– Мерзавец, – выдыхаю я, едва стоя на ногах. – Здесь же твой ребёнок живёт! Как ты можешь так?!
– У ребёнка я ничего не забирал, – усмехается он. – Его комната как была, так и осталась. А ты… Новую технику себе купишь.
– Урод! – сжимаю кулаки.
Но что я могу сделать?
Даже драться сейчас не смогу – ногу выворачивает так, что в глазах темнеет.
А полиция… пока приедет – они всё уже вынесут.
– Вы извините, пожалуйста, – тихо говорит один из грузчиков, потупившись.
Я киваю. Парень не виноват. Это его работа.
Даже грузчик видит, что творится несправедливость. Но по закону ведь всё чисто.
– Кстати, ты подумала, где жить будешь после развода? – деловито интересуется Олег.
– Ты что, ещё и квартиру хочешь забрать?! – изумляюсь я.
– Половину, конечно. Впрочем, могу тебе свою половину продать. Пойду на уступки, так уж и быть.
– Ты прекрасно знаешь, что у меня нет таких денег! Мерзавец!
– Значит, продадим квартиру и поделим деньги.
– А жить мы где будем с твоим сыном?!
– А вот не надо ребёнком манипулировать, – резко перебивает он. – Всё, что мне положено по закону, я заберу. Я всю жизнь работал. А ты… свои тряпки шила.
– Меня с работы уволили, Олег! – делаю последнюю попытку достучаться. – Нам не на что будет жить! Ты же знаешь, кто меня уволил. Мамаша твоей любовницы пообещала, что я никуда не устроюсь. Будь ты мужчиной! Мы же столько лет прожили вместе! Имей совесть! Давай хоть расстанемся по-человечески!
На его лице мелькает смущение. Хотя бы какой-то проблеск человечности. Он опускает глаза.
Растерянно смотрит на вещи, и во мне вспыхивает крошечная, жалкая надежда, что не совсем он конченый…
Но тут у него звонит телефон.
– Да, рыбонька… – нежно, с тошнотной улыбочкой. – Да-да, всё забрал. Скоро буду. Целую, люблю тебя, моя кисонька.
Я с горечью понимаю – зря. Всё зря.
– Выносите! – коротко бросает он грузчикам.
– Что, кисонька велела "к ноге"? – язвлю я, уже без сил.
– Можешь шипеть сколько хочешь. Я чужого не беру. Я забираю своё, – заявляет он и уходит, не оборачиваясь.
Сволочь! Даже пуфик забрали!
Я сажусь прямо на пол. Обхватываю руками колени, утыкаюсь лицом и плачу.
Плачу так, что тяжело становится дышать. За что мне всё это? За что он так со мной?
Жили же нормально…Всё было как у людей. Дом, сын, праздники, лето, зима. Всё было.
Неужели какая-то молодая подстилка может зачеркнуть годы? Жизнь?
Как же так можно?..
Я раньше не верила историям, когда муж в одночасье превращался в мерзавца.
Считала, что глупые женщины изначально выходили за мудаков, а потом локти кусали.
А сейчас…Сама стала героиней такой истории.
Глава 7
Сколько я сижу – не знаю. Мысли в голове как калейдоскоп. Образы, фразы, улыбки, объятия всполохами обжигают разум.
Наша с Олегом первая встреча. Ведь помню как сейчас!
Меня подруга на день рождения пригласила. Я быстро устала от шумного праздника, но боялась обидеть именинницу быстрым уходом. Так и сидела в углу, потягивая газировку.
Тогда мне было двадцать. Худющая, большеглазая, с косой до пояса и вечно исколотыми пальцами. Шила я уже тогда. Только всё больше себе и подругам.
А он… Он был душа компании. Весёлый. Красивый до умопомрачения. Я не понимала, почему он обратил на меня внимание. Думала, поиграть хочет и бросить. А он не торопил, не приставал. Только брал за руку и долго смотрел в глаза, пока у меня внутри не вспыхивало что-то неловкое.
Начал обхаживать. Букеты, конфеты, прогулки. Как-то заявился вечером с горячими чебуреками и говорит: «Поела ты сегодня, принцесса?»
Я сначала отмахивалась. Прогоняла. Но не уходил. Звонил. Ждал. Терпел. Как-то сказал: «Я тебя замуж возьму. Вот увидишь».
Я тогда засмеялась. А он не смеялся, просто смотрел в душу – и я сдалась. Влюбилась так, что самой страшно становилось. Дышать без него не могла, скучала ужасно, если день не видела.
И ведь взял. Через год. Безо всяких предложений на коленях. Просто как само собой разумеющееся.
Мы были молоды, времена были тяжёлые. Денег катастрофически не хватало.
Олег в торговлю ударился. И у него начало получаться.
Сначала был менеджером по продажам, потом каким-то загадочным «региональным». Постоянно с кем-то созванивался, ругался по громкой связи, швырялся словами типа «дедлайн», «объёмы», «план по выручке». Деньги появились, квартиру купили, машину. Через три года родился Алёшка, и я считала, что всё правильно, всё как у людей.
Я была уверена, что он мой. Что мы – это навсегда. Что вот так и будет: он добытчик, я тихий тыл. Что вместе и в радость, и в горе. Рука об руку.
А сейчас не понимаю, когда всё изменилось? Как я пропустила этот момент? Откуда рядом со мной этот циничный мерзавец взялся?!
И ведь не погас этот огонь в моём сердце, не умерла растоптанная, порушенная любовь. Стонет, корчится в муках сердце от боли. А разум требует: «Терпи. Поболит и перестанет».
В чувства приводит только поворот ключа в замке. Лёшка пришёл! Он не должен видеть меня такой. Я быстро встаю, скрипнув зубами от боли, смахиваю слезы.
– Мам, привет. А ты что здесь? – он заходит в прихожую.
– Да я вот только пришла, – улыбаюсь. – На работе была.
Он проходит мимо меня в комнату:
– Мам, а где телек?
Молчу, обдумываю ответ, но сыну уже пятнадцать, поэтому честно:
– Папа забрал.
– Как забрал?
– Ну вот так, – пожимаю плечами. – Ему нужнее. Не переживай, я новый куплю. Ещё лучше.
Он осматривает квартиру. Заглядывает в ванну.
– И машинку… и микроволновку… А как мы теперь жить-то будем, мам?
– Ничего страшного. Раньше руками стирали и еду на плите грели. Здоровее будем, – жизнерадостно говорю.
– Да уж. Возвращаемся в каменный век… А зачем он технику позабирал?
– Он посчитал, что всё надо поделить поровну, – отвечаю.
– Да уж, – вздыхает он. – Ты чего там стоишь?
Я всё ещё опираюсь о стену в прихожей.
– Ногу подвернула, но это ерунда, – бурчу я, прихрамывая в гостиную.
Прохожу, сажусь на диван, стараясь не стонать:
– Ну вот, диван остался. У тебя в комнате всё целое. Проживем, Лёш. Всё нормально будет.
Он хмурится, качает головой и уходит в свою комнату. Я выдыхаю сквозь стиснутые зубы, смотрю на лодыжку. Распухла. Не критично. Скорее всего, растяжение. Компресс должен помочь.
И тут гаснет свет во всей квартире.
– Что со светом?! – Леша выходит из своей комнаты.
– Не знаю, – говорю, – сейчас позвоню.
Звоню на станцию. Оказывается – огромный долг. Олег же вызвался платить по квитанциям… Сколько же он не платил?! Я уже даже не удивляюсь. Ну и говнюк!
