Амнезия, или Фанера над Парижем (СИ) - Купрашевич Владимир

ной помаде губы девушки, махровые ресницы, встрепанные по какой-то фантазии волосы. Ее усердие выглядеть эффектнее и моложе углубляет возрастную разницу между ними, но он понимает ее старания как желание нравиться ему еще больше, хотя больше, вроде бы, и некуда.

- Я хотел сказать, что не все так просто…, - пытается исправить ошибку он.

- Ну да…

- Я огорчил тебя?

- Да нет, просто тебя так давно не было… Я стала отвыкать.

Горин уже колеблется, прежде чем что-то сказать.

- Было много работы, но я просто… умирал без тебя.

Похоже на нее это действует, она еще немного колеблется, потом подается к нему с заговорщицким выражением.

- Ты помнишь, прошлый раз... Мы были вместе в этом же кабаке. Потом ты сразу уехал…. Сегодня я тебя не отпущу.

- А что, есть такая опасность? – тянет он, уже догадываясь, к чему она клонит.

- Да, есть, но это пока секрет, - смеется Вера, но не выдерживает, достает из своей сумки ключи, помахивает ими у своего лица и быстро прячет.

- Подруга уехала в отпуск.

- Надо же, какая удача, - бормочет Горин.

Его реакция озадачивает Веру.

- Ты что, не рад?!

- Как это… Рад конечно… Налить тебе коньяку?

- Налей… Как-то ты не очень…

- От такого сюрприза теряешься, - оправдывается Горин.- Сразу же не поверить.

У соседнего столика останавливаются две молоденькие женщины, спрашивают, свободен ли он и, не дожидаясь ответа, который понятен и так, идут на посадку.

Вера явно не в восторге от неожиданных соседок, и окидывает их не слишком приветливым взглядом. Нормальная реакция. Коммуналка никого не радует, хотя столик не-много в стороне. К счастью девицы сразу же принимаются за свои сплетни, обозначив таким образом свою автономию.

-Может коньячку? – предлагает он Вере, забыв, что уже долил ей рюмку.

- Не надо. Я и так опьянела, - отводит от него взгляд и совсем не к месту смеется Вера, потом спохватывается. – Наверное оттого, что давно с тобой не виделись

- Что-то не очень верится. Можно подумать соскучилась, - недоверчиво улыбается Горин.

- Как? Ты мне еще не веришь?! – распахнув на него глаза, изображает возмущение Вера, но ему кажется, что она смотрит куда-то мимо.

Грохот инструментов прерывается.

- Я сохраняю тебе верность, как стеклышко, - заявляет Вера, явно подавляя улыбку.

Улыбка не вписывается в озвученный текст и Николай Павлович уже чувствует неладное явно.

- Ну да, - опершись подбородком на ладонь, вглядывается в ее лицо. – Матовое. У тебя скоро глаза разъедутся оттого, что строишь кому-то глазки.

Вера удивляется.

- Как ты увидел? Спиной что - ли? - потом оборачивается и видит отражение в витринном стекле.

- Ну, ты прямо Штирлиц…Просто он мне гримасы строил. Мне такие не нравятся. Мальчишка, да еще и усатый.

Горин косится на витрину, частично закрытую белокурой полненькой соседкой, и различить толком объект интереса своей подруги ему не удается.

- А что, усы в чем-то мешают? – не удерживается от колкости Горин.

- Я-то откуда знаю, - фыркает Вера. – Как-то не удавалось попробовать.

Горин улавливает жесткие нотки в ее голосе. Можно было наклониться к ней и шепнуть что-нибудь приятное на ушко, но он почему-то этого не делает.

- Пригласи меня. Музыка спокойная, какую ты любишь, - неожиданно предлагает она.

Горин откладывает взятую, было вилку, с недоверием смотрит в ее лицо. Вера тянет его за рукав. Ни одного взгляда за его спину. Он поднимается и ловит нырнувшую к нему в объятия женщину. Музыка уже не кажется такой громкой и грубой. Горин прячет в ее приятно пахнущих волосах лицо, она обнимает его шею руками и прижимается всем телом. Неожиданно сильно и настойчиво.

- Верочка, пощади меня, - шепчет он ей на ухо.

Она смеется и еще плотнее прижимается так, что он ощущает каждый изгиб, каждую впадинку ее горячего молодого тела.

- Мне кажется, я кое-что чувствую, - шепчет она.

- Тебе кажется, - снова неудачно бормочет Горин.

К столику возвращаются вместе. Соседки взглядами выдают свой интерес к ним. Очевидно, и прерванный разговор велся на определенную тему. Можно догадаться какую. Разница в их возрасте видна со стороны…

Устроившись, он замечает, что Вера села не сразу.

- Давай поменяемся местами, - неожиданно предлагает она.

- Да ну, глупости, - возражает он, все еще не веря своим предчувствиям.

– Тогда налей мне коньяку.

Горин немного медлит, но выполняет ее просьбу. Затем наливает себе, переводит взгляд на лицо девушки, собираясь что-то сказать, но тут же забывает слова – выражение ее лица отражает какую-то настороженность.

- Дядя, можно пригласить вашу девушку?- слышит он, не сразу понимает, что обращаются к нему и смотрит на Веру. Та, порозовев, отводит глаза в сторону. Он сжимает губы, собираясь отшить неожиданного племянника, но его подруга, не дожидаясь его ре-акции поспешно поднимается и уходит. Это сюрприз.

Николай Павлович растерянно оглядывается на соседок. Похоже, они заняты свои-ми проблемами, а может быть делают вид…Горин пытается вникнуть в их разговор, но обрывочные фразы не складываются, и понять, о чем идет речь, трудно. По возрасту они, скорее всего студентки и, наверное, явились сюда, чтобы отметить какое-то событие, может быть окончание сессии. Он напрягается, чтобы сообразить в какой период сдаются экзамены в учебных заведениях, но уже не может вспомнить, когда это происходило в его студенчестве, да и что вспоминать, сейчас все по-другому – каждое устанавливает свои правила и порядки. Еще эта музыка, навязчивая и бесконечная. Может быть, кто-то заказал повтор?... Обе девицы накрашены и одеты, наверное, модно. Возможно, они никакие и не студентки, а просто вышли на охоту. А может быть, у кого-то из них день рождения. Наверное, у сероглазой с русыми волосами, она держится немного торжественно. Или просто редко бывает в таких заведениях…

Странно, музыка уже смолкла, а Веры все нет. Горин с трудом сдерживается, чтобы не оглянуться. В конце концов, она может отправиться в туалет. Объяснимая и естественная ситуация... Наконец шорох стула Веры извещает о ее возвращении. Горин поднимает глаза на ее разгоряченное лицо и пытается улыбнуться. Не получается.

- Зачем ты разрешил пойти с ним? – выпив почти фужер освежающего напитка, равнодушно спрашивает она.

Для Николая Павловича это новость, но он решил обыграть сцену.

- Думал, ты поставишь его на место.

Она рассеянно смотрит куда-то мимо, затем принимается за свое блюдо.

- Я же не знала…

Горин наливает себе коньяк. Он ненавидит себя за собственное блеяние, но пони-мает, что, теперь все, что бы он ни сказал, никак не повлияет на назревающую ситуацию. И что бы ни сделал, тоже…

- Ты мне почему-то не рассказываешь о себе. Твоя дочь еще не вышла замуж? – неожиданно наезжает Вера.

Горин с удивлением переводит взгляд на нее.

- Нет.

- А пора бы.

- Зачем торопиться с этим? Ты же не решаешься, - бормочет он.

- А никто не берет, - заявляет Вера.

Николай Павлович окончательно теряется и не знает, что сказать.

- А как твоя жена? Не болеет? – закусывает удила подруга.

Горину кажется, что ее слышно не только за их столиком, и он напрягается.

- Ты же знаешь, она в возрасте…

Соседки, потеряв нить своих интриг, явно заняты разворачивающейся драмой. Горин механически выпивает свой коньяк, затем некоторое время изучает донышко рюмки из обыкновенного желтого стекла…

- Ты к чему все это? Не длинноват ли претендент?

- Чем длиннее, тем лучше! – отзывается Вера.

Николай Павлович бледнеет и поднимается. .

- Ты куда? – вскидывает голову Вера.

Он слышит ее голос, но старается не смотреть ей в лицо.

.- Не переживай, ног я ему не обломаю,- отвечает он. - Любимый размер останется.

- Не надо, сядь, - удерживает она его за рукав.

Он рассматривает ее встревоженное лицо, вдруг показавшееся ему незнакомым, за-тем с усмешкой объясняет причину своей отлучки. Естественный физиологический процесс. Он уже не слишком старается выбирать слова, теперь это не имеет никакого значения.