Он очень точно подметил: с любовью у него плохо.
Плохо.
А я так верила…
Жмурюсь, пытаясь унять ненужные сейчас слезы, выталкиваю коляску на тротуар.
Здесь пандус, подъезд, грузовой лифт.
Мама!
Я и забыла, что не предупредила ее!
– Ольга! – она распахивает глаза, замирает удивленно. – Что случилось?
– Мам, – выдаю я как завороженная, – я замуж выхожу!
Глава 7
Ольга
– Боже, счастье-то какое! – совершенно не гламурно вопит моя мама, прижимая руки к груди. – Кто ж этот дурак?
– Мама! – рычу. – Ты вот сейчас вообще о чем?
– Да я что, я ничего, – всплескивает руками она. – Ты проходи, проходи! Это этот? Мишка из четвертого подъезда? Он с детства по тебе сох!
– Мишка? – хмурюсь. – Нет! Он же женат, мам!
– Ой, да ладно, – отмахивается моя родительница. – Тогда этот! Ну с кем ты работала! Водитель! Игнат?
– Нет, мам! – фыркаю. – Это Арс!
– Арс? – замирает моя мать, пораженная.
– Арс, – киваю, немного кривляюсь. – Представь себе!
– Арс Ветров все-таки узнал, что он отец твоих детей? – все веселье вдруг исчезает с маминого лица, и она хватает меня за руку. – Оля, может, не надо? От такого добра не жди!
– Мам! – смотрю на нее ошарашенно. – Ты ж вроде всегда мечтала, чтобы я…
– Это я мечтала, пока детей не было! – хмурится моя мать. – Пока ты была сама себе хозяйка! А сейчас! – она впивается взглядом в Полинку и Маринку. – Оля, а если он захочет их себе оставить?
– Ну и пусть оставляет, – присаживаюсь на пуф, начинаю разуваться. – Со мной!
– Оля, – качает головой мать, – ты не понимаешь.
– Мам! Все я понимаю, – фыркаю. – Не захочет он. Мы… – и тут я прикусываю себе язык.
Мать моя женщина очень общительная. Можно сказать, медийная. Сама она, к счастью, в блогерах не замечена, но вот две ее подруги – да. Причем одна специализируется как раз на светской хронике.
Так что…
Если сказать маме правду, обман обманывающего Арса может очень быстро раскрыться…
– Мам, – вздыхаю я. – Он их на руки взять боится. Да, он понял, что это его дети, и хочет жить с ними, – пожимаю плечами, выдавая официальную версию. – Но он также понимает, что без меня он с ними не справится.
– Это пока! – мама садится рядом, обеспокоенно смотрит на двух моих карапузин.
– Ну, – тяну, думая, чем бы ее успокоить. – Мне вообще показалось, что он остепенился, – вскидываю брови. – О семье задумался, – что там еще надо выдать, чтобы его Филиппову понравилось? – Он с большим пониманием отнесся ко мне, – пожимаю плечами. – Работать разрешает.
– Работать? – вскрикивает моя мать визгливым голосом. – Ты будешь женой Арса Ветрова и будешь вынуждена работать?
– Нет, не вынуждена! – округляю глаза.
– Он что, разорился? – вспыхивает моя мать. – Я так и знала, – произносит с досадой. – Когда бабла куры не клюют, так он моей кровиночке от ворот поворот! А когда обнищал!..
– Мам, да вовсе он не обнищал! – пытаюсь ее урезонить.
– Да? – мать впивается в меня очень деловым взглядом. – Ты списки Форбс смотрела? На каком он месте?
.
Арс
А кроватки можно будет впихнуть в гостевую спальню! Она здоровая! Кабинет, конечно, удобнее, но не хочу я его отдавать! Хотя… Часто ли я работаю дома? Да ладно! Фиг с ним! Отдам кабинет!
– Ну так что, Арсений Михайлович, подписываем?
Вырывает меня из моих размышлений скрипучий голос контрагента.
А?
Что?
Кого?
– Мне нравятся ход наших переговоров, но я обязан проконсультироваться с юристами! – надеваю на свой фейс формальную улыбку.
Черт! А это у меня кто вообще? “Рикстон”? А… Блин! И фигле я ляпнул, что мне нравится!
– У меня есть несколько замечаний, которые я хотел бы с ним обсудить, прежде чем обговаривать с вами. Мы можем назначить еще одну встречу? – вскидываю брови с умным видом. – Допустим, во вторник?
– Хм, – гендир “Рикстона” недовольно поджимает губы.
Но я ему нужен больше, чем он мне.
– Если только в первой половине дня, – тянет нехотя.
– Да хоть в семь утра! – фыркаю довольно.
– Надо уточнить у моего секретаря! – он уже набирает сообщение.
– Отлично, я тогда своему тоже дам команду и, – встаю, протягиваю ему руку, – уверен, что во вторник мы совершенно точно подпишемся!
– Хотелось бы, – цедит сквозь зубы мой контрагент, но я жарко трясу его руку и уматываю из переговорной.
Да, я взял с собой контракт.
И я даже думаю его почитать…
Наверное.
На досуге.
Интересно, а как на нем будет смотреться брокколи!
Живо представляю себе бумаги, измазанные соплями этих двух Яблочек, и мне становится смешно! По-настоящему смешно.
– И что же привело тебя в такой восторг? – слышу за спиной голос Евгения Александровича. – Неужели “Рикстон” согласился на твой процент ретро-бонуса?
– Не знаю, – широко улыбаюсь в ответ. – Я не смотрел контракт! И не слушал его на переговорах.
– Надо же! – крякает старик, пораженный моей откровенностью. – О чем же ты тогда думал?
– О детях, дядь Жень, – улыбаюсь еще шире. – О своих детях!
– Надо же! – довольно хмыкает Филиппов. – И с кем же ты собрался их делать?
А я гордо выпячиваю грудь:
– Я, собственно, уже!
Глава 8
Арс
– Двойня? – Филиппов аж садится. – Девочки? – хмыкает. – А что, с мальчиками бывших любовниц не нашлось?
А мне че-то аж горло злостью перехватило!
– Евгений Александрович, – произношу тихо, но смотрю на него так, что старик невольно выпрямляет спину. – Вы, кажется, не планировали мне свечку держать.
– Хм, – откашливается тот.
Разглаживает несуществующие складки на пиджаке.
– Ну ладно, – смотрит на меня исподлобья. – А кто их мать?
– Лёля, – взмахиваю рукой, – Леонтьева Ольга. Переводчица. Помните?
– А как же! – с готовностью отвечает старик. – Вы встречались целую вечность! Месяца три!
– Четыре, – поправляю его и снова чувствую непреодолимое желание огрызнуться.
Но молчу.
Стискиваю зубы.
Отворачиваюсь к столу, собираю в стопки совершенно ненужные мне сейчас бумаги.
– И ты хочешь сказать, – медленно начинает допытываться Филиппов, – что она от тебя родила.
– Родила, – киваю. – Сказать не сочла нужным, но родила.
Полностью историю выдавать не хочу.
Во-первых, это совершенно не в моем стиле – выкладывать все, как на блюдечке.
А во-вторых… А во-вторых, почему-то совершенно не хочется выставлять на всеобщее обозрение наши с Ольгой отношения.
Даже фиктивные.
Почему-то вдруг все, что касается ее, стало казаться сокровенным и очень личным.
Очень.
Но Филиппов – лицо заинтересованное.
И он продолжает вытягивать из меня историю, которую я заботливо для него приготовил.
– Значит, у тебя вдруг обнаружились дети? – смотрит он на меня испытующе. – А их мать?
– Их мать настроена не очень дружелюбно, но я попробую наладить с ней отношения, – пожимаю плечами. – Прежде всего, я ей предложил официальный брак. И поверьте, – хмыкаю, – это никак не связано с вашим мне предложением!
– Да что ты! – с наигранным удивлением ахает Евгений Александрович. – То есть ты так вовремя встречаешь свою пассию, женишься на ней… И это никак не связано с моим предложением.
– Дядь Жень, – сажусь напротив него, – это совпадение, – утомленно вздыхаю. – Речь идет о детях, – поджимаю губы. – К тому же, – делаю задумчивый взгляд, двигаю кистью в воздухе, – Ольга была одной из немногих, кого я эмоционально выделял из общей массы девиц.
– Ты хочешь сказать, любил? – подается вперед Филиппов.
– Я хотел сказать именно то, что сказал, – отрезаю я. – И, Евгений Александрович, я понимаю, что для вас моя семейная жизнь крайне важна, но, пожалуйста, – смотрю строго, – соблюдайте границы.
Чуть кривлюсь, поднимаюсь, подхватываю ту самую бессмысленную стопку бумаг, что собрал минутой ранее.
