Его вторая половина - Морис Джулианна

Мадди хихикнула. Ее лицо залил яркий румянец.

— Прости за это мое «все мужчины одинаковы». Ты хороший.

Хороший?

— Ты ошибаешься на мой счет, — сказал он осторожно, — не такой уж я и хороший.

Мадди мигом пришла в себя, приняв его слова за предупреждение в свой адрес. Она вскинула голову.

— Не беспокойся. Я и не думала ничего такого.

— Я просто хочу, чтобы…

— Я же сказала тебе, не волнуйся, — она натянуто улыбнулась, — и правда похолодало. Пожалуй, я вернусь в гостиницу.

Патрик застонал от досады. Да, постарался он на славу, ничего не скажешь!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Мадди, постой! — Патрик поймал ее за руку и повернул лицом к себе. — Прости меня.

Та с наивным видом посмотрела на него:

— За что?

— За то, что я идиот! У меня четыре сестры, и я видел, как болезненно они переживали… ну, когда…

— …когда им давали отставку, — договорила за него Мадди. — Ненавижу это выражение. — Она скривила рот. — Напоминает что-то военное. Кстати, ты, кажется, забыл, что сам ходишь за мной. Даже если бы я и размечталась о чем-то таком ненароком, чего на самом деле не было, ты сам был бы виноват.

— Ты права. — Патрик поднял руки вверх, признавая свое поражение. Он вовсе не хотел, чтобы такое невинное создание, как Мадди, снова страдало, и тем более из-за него.

Должно быть, все женщины так и падают перед ним. И у Мадди рядом с ним — к чему лукавить? — сердце бешено колотилось, но это ничего не значит. Просто его сексапильности не может противостоять ни одна женщина.

— Мадди, — напомнил ей Патрик о своем присутствии.

— Все нормально.

— По тебе не скажешь, что все нормально. Вид у тебя просто убитый, — заметил Патрик.

Мадди изобразила на лице улыбку.

— За два дня слишком много потрясений. Так что причины для расстройства у меня есть. Но то, о чем ты подумал, пусть тебя не беспокоит. Просто я на все слишком бурно реагирую.

— Я должен объясниться по поводу «того, о чем я подумал», — сказал Патрик, и на его лице появилось решительное выражение. — Ты очень доверчивая, и поэтому я не хотел бы, чтобы ты считала меня таким уж хорошим парнем, у которого нет задних мыслей. Я же мужчина! И, между прочим, был трудным подростком.

— Ты — трудный подросток! Так я и поверила! — Мадди с сомнением покачала головой.

— Клянусь тебе, я был почище многих.

Поскольку Мадди по-прежнему смотрела на него с недоверием, Патрик подумал, не показать ли ей наколку на руке, сделанную в банде подростков. Долго, правда, там Патрик не задержался, однако в уличных потасовках успел поучаствовать, сломав нос и заполучив несколько шрамов. Всей правды о его шальных выходках не знали даже близкие.

После смерти отца Патрик так озлобился, что просто уму непостижимо, как это горе все же его не сломило.

А то, что Мадди не верит ему, — неудивительно. В ее богом забытом городишке таких банд нет — разве что сборище шпаны в местной закусочной.

А губки у нее, между прочим, очень даже аппетитные.

Протянув руку, Патрик провел пальцем по губам Мадди. Она затаила дыхание, широко распахнув глаза.

— Я вовсе не хороший парень, — прошептал Патрик, — иначе меня так не тянуло бы притронуться к тебе. Так бы и съел тебя. Но мне хватает порядочности не связываться с женщиной, которая ждет от мужчины совсем другого. — И Патрик от греха подальше опустил руку.

Мадди провела языком по губе, к которой он прикоснулся. Патрик был уверен, что она это сделала неосознанно. Флирт, обычные женские уловки были ей незнакомы.

— Чего другого?

— Замужества, семьи, постоянства. Это все не по мне, Мадди.

— И не по мне. После случая с Тедом я никогда не выйду замуж, — не раздумывая выпалила она.

Патрик скептически отнесся к словам Мадди, но улыбаться поостерегся. Это сейчас она так говорит, а стоит ей встретить подходящего мужчину, и она, забыв про Теда и его измену, сразу же выскочит замуж.

От этой мысли сердце у Патрика вдруг заныло. То же самое он почувствовал на кладбище, когда увидел взгляд Мадди, устремленный в небо. Раньше образцом наивности он считал Бет. Но до Мадди ей далеко. Никогда раньше Патрик не предполагал, что в наивности может быть столько обаяния.

Он не сводил глаз с упрямого подбородка Мадди. Она была похожа на крохотного котенка, который шипит на большого старого кота. Старым котом был он, и котенок ему показался очень забавным и милым.

Если бы у Мадди был его опыт, можно было бы с ней так не осторожничать.

— Тед, как я понял, — это твой жених.

— Бывший жених.

— Надеюсь, ты хоть запустила ему тортом в физиономию или что-то в этом роде?

Патрик много бы дал, чтобы собственными глазами увидеть расправу над Тедом! В детстве он был хулиганом, но, когда дело касалось женщин, О’Рурки придерживались строгих правил. Тед эти правила нарушил.

К его удивлению, Мадди хихикнула.

— Я бросила в него кольцом, подаренным в честь помолвки. Оно, кажется, рассекло ему губу.

— Тебе повезло.

— И папа так сказал. Поначалу он хотел застрелить Теда, но мама убедила его, что это бессмысленно и что узнать правду до свадьбы все-таки лучше, чем после. Я стояла, слушала их, и у меня было такое ощущение, что все это происходит не со мной.

— Ты была в шоке.

— Наверное.

Мадди потерла рукой шею.

— Такое чувство, будто едешь на машине, все благополучно, и вдруг все дорожные указатели разом исчезли, и ты не знаешь, куда свернуть. У тебя было такое?

— Да, когда умер отец, — ответил Патрик, — ужасное чувство.

Мадди притихла и сделалась серьезной.

— Сколько тебе было лет?

— Четырнадцать. Я тогда обозлился на весь мир.

— Тебе, наверное, пришлось несладко.

— Мне казалось, что в меня всадили нож, — глухо сказал Патрик.

Кинан О’Рурк был чудесным человеком. Патрик просто молился на него. И как отца на все хватало? Он умудрялся уделять время жене и детям, при этом работая сразу в двух местах, и полностью обеспечивать семью.

— А чем ты занимаешься в Слэпшоте? — спросил Патрик, чтобы сменить тему.

Мадди внимательно посмотрела на него и пожала плечами, соглашаясь поговорить о другом. Она наивная, но вовсе не глупая.

— Всем понемногу. Мама владеет местной газетой, а я на подхвате: отвечаю на телефонные звонки, занимаюсь размещением рекламы, объявлений… Короче, всем, что потребуется. Особой необходимости во мне нет, но маме нравится, когда я рядом. Теперь мне нужно возвращаться. Вот приеду, и все начнут шушукаться насчет моей несостоявшейся свадьбы. Наверное, лучше было бы вообще не уезжать.

— А почему тебе надо так скоро возвращаться?

Мадди поморщилась.

— Деньги скоро закончатся. Я уж подумывала устроиться здесь на работу, но делать ничего по-настоящему не умею. Кого впечатлит резюме, где в качестве места работы указан офис собственной матери, а должность — девочка на побегушках?

Патрик снова ощутил прилив теплого чувства к Мадди.

— Вот что, я предлагаю тебе работу, — сказал он, дивясь своей решительности.

У Мадди заблестели глаза.

— Что ты предлагаешь?

— Работу. У меня своя радиостанция. Ты говоришь, что занималась рекламой в газете твоей матери, а у меня как раз есть временная вакансия в отделе рекламы. И мне хорошо, и тебя это устроит.

— Но я тебе никто, ты почти не знаешь меня.

— Неправда, ты можешь оказаться…

— Да, я могу оказаться сестрой Бет, — перебила Мадди, — спасибо тебе, конечно, но все-таки это не повод брать меня на работу.

— Ну тогда ты могла бы сэкономить, поселившись у Бет. Она ведь звала тебя, — предложил Патрик.

Таким образом он убил бы двух зайцев: освободился бы от своего необдуманного предложения и доставил удовольствие жене брата.

Мадди отрицательно покачала головой.

— А тебе хотелось бы жить рядом с новобрачными? — спросила она, а Патрик про себя закончил за нее вопрос: «…если бы за три часа до свадьбы ты узнал, что невеста тебе неверна».