Там, где растут подсолнухи - Клэр Дафна

— Спасибо, было очень вкусно, — сказал Джас, отодвигая тарелку.

— Ничего не может быть лучше свежей рыбы прямо из моря. Хочешь пудинга? А еще я могу открыть банку персикового компота.

— Нет, спасибо.

— Тогда кофе.

Блайт собрала тарелки в мойку. Когда она поставила на стол чашки, он пересел на софу напротив нее. Чашка, которую она ему дала, представляла собой настоящее произведение искусства — изящный шестигранник, переливавшийся то ярко-зеленым, то золотым. Он с интересом повертел ее, разглядывая уникальную вещь.

— Эта чашка досталась мне от бабушки, — сказала она.

— Расскажи мне о ней.

Она с изумлением посмотрела на него.

— Я никогда не знал своих бабушек и дедушек. Ты похожа на нее?

— Ну, моя бабушка была очень независимой.

— Семейная черта. А еще?..

Сначала Блайт колебалась, но скоро с увлечением заговорила о своей семье, время от времени поглядывая на Джаса: не скучно ли ему? Он задавал вопросы и слушал ее, словно турист в чужой стране, заинтересованный местным образом жизни. Наконец она сказала:

— Как жаль, что ты не знал своих бабушку и дедушку. Должно быть, они рано умерли?

— Родители моей матери умерли. А отец, я думаю, просто потерял связь со своими.

— Как это грустно! У тебя есть братья или сестры?

— У меня есть два сводных брата, — сказал он отрывисто, — и я не видел их уже много лет.

— Но почему? — Ее глаза удивленно раскрылись.

— Мы не слишком-то любим друг друга. — Он поднял биографию Рафаэля и начал листать. — Тебя интересуют работы Рафаэля?

Блайт поняла, что он хочет сменить тему.

— История искусства была моим любимым предметом в школе.

— Почему ты не пошла учиться в университет?

— Я не знала точно, чем хотела бы заниматься, а тут мне предложили работу в детском саду, где я подрабатывала на школьных каникулах. Мне нравилась эта работа, и я согласилась.

Джас остановился на одной странице, и Блайт подалась вперед, чтобы увидеть, что же так заинтересовало его. Иллюстрация представляла собой круглую композицию, симметрично разделенную на сектора, расписанные в разном стиле.

— «Купола капеллы Чиги», — прочитала она вслух надпись внизу. — Какой занятный образец! — Блайт подвинулась поближе, чтобы лучше видеть, и слегка коснулась его плечом. — Должно быть, его создание заняло годы, — проговорила она, — и представь себе, как у художника болела шея, когда он закончил.

Джас рассмеялся, и она повернулась к нему, улыбаясь.

Искорки смеха в его глазах делали их мягче, глубже. В какой-то момент он расслабился и выглядел даже счастливым, но через секунду отвел взгляд и начал снова сосредоточенно разглядывать иллюстрацию в книге. Потом закрыл ее, аккуратно положил на стол и поднялся.

— Мне пора, — произнес он, хотя было еще достаточно рано. — Премного благодарен за ужин и кофе. Могу я помочь убрать тебе посуду? — Он перевел взгляд на повязку на своей руке. — Я могу вытереть тарелки.

Блайт покачала головой.

— Не стоит, не беспокойся.

Если ему хочется уйти, она не станет придумывать повод, чтобы удержать его. Девушка проводила его до двери и попрощалась.

Джаса нельзя было назвать навязчивым соседом. В свою очередь Блайт старалась также уважать его право на уединение. На протяжении нескольких недель они иногда встречались на пляже и прогуливались. Он смотрел, как она собирала водоросли, сухие травы и колючие головки цветущего репейника, или помогал ей перебирать водоросли, выброшенные приливом. Иногда он приходил к ней с кусочком плавника или обкатанным морем стеклом, которое могло пригодиться ей для композиций.

Теперь у нее было меньше времени для творчества. Самые большие подсолнухи, росшие в открытом фунте, уже были готовы для сбора, и она ждала момента, когда цветы раскроют бутоны, чтобы собрать их и отвезти своим заказчикам в Окленд.

Одним влажным, пасмурным днем Джас постучался к ней в дверь. Он держал стопку конвертов и большую посылку. Волосы у Джаса были покрыты крошечными капельками влаги.

— Твоя почта. Даг сказал, что тебе пришла посылка.

— Спасибо. — Держа в одной руке кисточку, Блайт забрала у него конверты и, кивнув на посылку, сказала: — Должно быть, это книги по искусству, которые я заказала. Заходи.

— Куда поставить посылку? — спросил он.

— На стол, — сказала она, очищая место среди красок и цветочных горшков.

Он поставил картонную коробку и посмотрел на горшки, которые она украшала яркими орнаментами.

— Что ты об этом думаешь? — спросила она.

— Очень цветасто.

— Мне показалось, что просто зеленые горшочки — это скучно. Следующую партию цветов я посажу в эти. Как думаешь, они будут продаваться?

— Я не слишком разбираюсь в этом, чтобы советовать.

— Что ж, представь себя покупателем. Ты бы купил один такой горшок с растущим в нем подсолнухом?

Он поднял один из горшочков с ярким желтым ободком и красными точечками, на котором краска уже высохла.

— Да, пожалуй. — Его голос вдруг зазвучал хрипло. — Уверен, они будут продаваться.

Блайт подошла к раковине, чтобы вымыть руки.

— У тебя пятнышко краски на щеке, — заметил он, когда она вернулась.

— Ну надо же! Где?

Блайт взяла салфетку, но Джас забрал ее и нежно потер кожу на щеке. Их глаза встретились. В темных зрачках его зеленоватых глаз она увидела свое собственное доверчиво поднятое к нему лицо и почувствовала, как его рука замерла рядом с ее щекой.

Его веки чуть-чуть опустились, и загоревшийся взгляд прошелся по мягким линиям ее губ. Но он тут же отступил назад.

— Вот так. — И опустил руку с салфеткой.

— Останешься на кофе? — предложила Блайт.

— Но ты же работаешь.

— Самое время сделать перерыв. — Она пошла поставить чайник. — Хочешь печенье?

— Ты испекла?

— Нет, это покупное. — Она высыпала печенье на тарелку.

Джас, напряженно что-то обдумывая, наблюдал за тем, как Блайт готовит кофе.

— Смотри, солнце выглянуло, — сказала девушка, взглянув в окно. — Мы можем выйти на веранду.

— Давай.

— Ты не мог бы захватить пару складных стульев? Они стоят за занавеской.

Джас вышел, поставил парусиновые стулья на веранде и забрал у нее чашки. Она поставила тарелку с печеньем на низкий деревянный столик, все еще влажный от дождя.

Море было ярко-голубым, с гребешками белых, кружевных волн. Редкие облака быстро неслись по небу. Мокрые листья деревьев, окружающих дом, ярко блестели на солнце.

Блайт вдохнула свежий воздух, пахнущий только что прошедшим дождем и морем, бросила взгляд на твердый профиль Джаса и быстро опустила глаза.

— Я ищу различные способы применения подсолнухов и лаванды. Ты знал, что можно делать бумагу из стеблей подсолнуха и краску из его лепестков?

— Ты хочешь делать бумагу?

— Может быть. Как ты думаешь, что, если я буду приклеивать этикетку с моим именем на каждый горшочек или композицию?

— Звучит здорово. И как ты себя назовешь?

— Просто. Б. Самерфилд.

— А может, стоит придумать торговую марку? Что-то вроде «Цветы Блайт» или «Летние поля»?

— Возможно, ты прав, мм… «Цветы Блайт». — Довольная, девушка взглянула на него. — Мне нравится. Интересно, смогу ли я принимать заказы по почте и продавать свой товар прямо покупателям?

— А почему бы и нет?

— В любом случае я повеселюсь, пытаясь осуществить свои наполеоновские планы.

— Не сомневаюсь, тебе удастся.

Блайт задумчиво приложила палец к губам. Ее фраза прозвучала так, как будто она считала всю жизнь игрой.

— Что случилось? — спросил Джас.

— Ты, наверно, считаешь меня легкомысленной.

Джас удивленно поднял брови.

— Я думаю, ты очень счастливый человек, — заговорил он неторопливо, — о котором заботились и которого любили всю жизнь. А еще я думаю, что ты очень много работаешь и, возможно, слишком переживаешь за все и всех. Во вред себе.

Сказанное не было лестью, но все же не совсем верно описывало девушку.