Синеглазка для Грома - Роман Виолетта

– Видела, больше чем хотелось бы… – при воспоминаниях о вчерашней встрече в душевой, лицо залило краской.

– Та ладно! – выпучила глаза подруга и подвинулась ближе. – И как там у него?

– Снегирева, отстань! Ты лучше на Ваньку своего смотри. Что делать-то мне теперь? – едва не взвыла с досады.

Вдруг щелкнул замок, и открылась дверь. В комнату вошел Сугробов.

– Ну что, как вы?

Женька вспорхнула к ненаглядному, прямиком в объятия.

– Вань, ты Виту до города подбросишь? Ей же теперь на вокзал нужно.

– Отставить вокзал, – поцеловав украдкой Женьку, он схватил ее за талию и, словно пушинку, поднял и переставил чуть в сторону.

Разувшись прошел к столу.

Ничего не понимая, но чувствуя приятное предвкушение, не сводила глаз с Вани.

– У комбата писарь сегодня ногу прострелил!

– Как?! – воскликнула в ужасе Женька. Ваня снял фуражку и протер вспотевший лоб.

– Как-как? Перезаряжал автомат в оружейке после наряда. Тот непроизвольно выстрелил. Писаря в госпиталь повезли. Там теперь переполох такой! В общем, Гром, требует тебя, Вита, – на последней фразе, Ваня посмотрел на меня в упор. У меня же сердце ухнуло на самое дно желудка.

– Меня?

В горле вдруг пересохло.

– Да, – кивнул Ваня. – Нужно срочно документы подготовить на Москву и отправить вечером. Комбат ищет нового писаря. У нас их итак некомплект был. А теперь так вообще никого.

– Но почему именно я? Мне казалось, он терпеть меня не может.

– Мне Женька говорила, что ты курсы по скоропечатанию проходила, ну и то, что ты отличница, грамотная и хватаешь все на лету. Я все это ему передал, и он хочет тебя видеть.

Женя захлопала в ладоши, радостно запрыгав на месте. А я не удержалась от смешка.

– Еще чего, видеть он меня желает!

– Вит, – одернула меня Сугробова. – Ну ты чего? Это же твой шанс!

Встречаться снова с этим хамом не было желания. Но друзья смотрели на меня с такой надеждой. Я подумала, если схожу, ничего и не случится. Я ведь не хочу домой. И это мой шанс остаться. Но, у меня все-таки будет одного условие. Перед тем, как он получит мое согласие, комбат должен будет кое-что сделать. Иначе, каши мы не сварим.

***

– Что?! – он едва не поперхнулся сигаретным дымом.

Гром стоял у окна и курил. Он был таким огромным и устрашающим, я даже удивилась собственной наглости. Как я могла посметь такое заявить? Казалось, он в любой момент рванет ко мне, и я даже не успею пикнуть, как эта махина придушит меня двумя пальцами.

– Я приму ваше предложение работы, если вы извинитесь, – повторила снова, нагло смотря ему в глаза.

Гром продолжал сверлить меня недоумевающим взглядом.

– Извинюсь, за что?

Нет, ну вы посмотрите на этого солдафона! Он даже не понимает, за что…

– За то, что назвали меня ночной бабочкой, за то, что при всех оскорбили. А еще лучше, соберите всех и попросите прощения.

Мне показалось, или у него задергался глаз? Губы мужчины вытянулись в тонкую линию. Он неспешно затушил недокуренную сигарету и приблизился ко мне. С каждым его шагом мое сердце стучало все громче.

– Счастливцева, ты, наверное, неправильно поняла все, что здесь происходит, – проговорил с насмешкой.

– Это армия, Счастливцева, а не дом благородных девиц. Вступая в ряды военнослужащих, ты становишься бойцом и беспрекословно выполняешь приказы вышестоящего руководства. И у тебя нет эмоций, нет обид, нет личных неприязней. Ты, в первую очередь, солдат, а уж потом женщина. Мы тут не в бирюльки играем.

У меня перехватило дыхание. В эту минуту я подумала о том, что это очень несправедливо, когда природа награждает мужчину красотой и, вместе с тем, отвратительным нравом. Он вел себя как деспот. И я не хотела смотреть в его бездонно-голубые глаза. Я собрала волю в кулак и остатки мыслей.

Для меня было важно, чтобы он извинился. Уверенна, если позволю Грому хамить, так продолжится и дальше. В конце концов, он офицер. А офицеры не обижают детей и женщин. Вроде как…

Я пожала плечами, улыбнувшись.

– Как хотите, товарищ комбат. В таком случае, писаря у вас не будет.

Развернувшись, быстрым шагом направилась к двери. Пусть мой поступок покажется глупым, но в глубине души, в этот момент я была счастлива как никогда. Потому что смогла поставить на место этого неотесанного мужлана.

***

Я запрещала себе думать о чем-либо. Просто тащила за собой чемодан, направляясь к зданию КПП. Я не знала, на чем отправлюсь в город, не знала, когда смогу уехать отсюда, но я была уверена, что приняла верное решение.

У самого выхода из части меня нагнал Ваня.

– Счастливцева! – крикнул он. Покрепче перехватив ручку чемодана, я еще быстрей поспешила к зданию. Открыв дверь, проскочила внутрь.

– Солдат, задержи гражданку! – крикнул Сугробов. Высокий, под два метра ростом паренек в форме, перегородил мне дорогу. Вот гады, обложили!

– Вита, на пару слов, – Ваня крепко схватил меня за руку и повел обратно из здания КПП. Остановившись в теньке, он поставил мой чемодан на асфальт, а сам с укором посмотрела на меня.

– Счастливцева, он рвет и мечет! Меня посадил вместо писаря, а я ума не приложу, что там делать надо! Да и с орфографией у меня всегда туго было. Ну что ты за человек такой?

Я почувствовала укол совести. Ну вот, еще и Сугробова подвела. Но с другой стороны, Гром сам виноват.

– Ничего, ему будет полезно, – продолжала стоять на своем.

Ваня скривился.

– Да ты всех нас подставила!

Устало вздохнув, он положил руки на мои плечи и заглянул мне в глаза.

– Вит, хочешь, я перед тобой извинюсь? Ну выручай! И Гром сильно попадет. Зря ты так с ним. Он на самом деле классный мужик, за нас всех горой. Ты посмотри у нас в части порядок, солдат всегда накормлен…

Меня не трогали его слова.

– Он с виду такой камень, со всеми незнакомыми так. На самом деле, за своих порвет. Он и когда воевал, под пули вперед своих солдат лез, а на мины вперед сапёров. Прости ты его, он просто не знает, как иначе.

Моя уверенность таяла с каждым последующим словом Вани. Но упрямо затолкав поглубже ростки сочувствия, я упрямо заявила.

– Офицер должен относиться к женщинам с уважением.

Ваня продолжал наседать

– Да послушай ты! – слегка встряхнул меня. – У него друг на войне погиб, у того жена осталась. Так Гром до сих пор помогает вдове. На работу ее устроил, с жильем помог. Ты просто под горячую руку попала, понимаешь? Он сейчас заведенный весь, на нервах. У нас проверка из Москвы на носу, вот и сорвался.

Теперь я на самом деле чувствовала себя виноватой. Может он и не такой уж брюзга, каким хочет показаться? Да и в любом случае, плевать на него. Помогу Сугробову, он то ко мне со всей душой.

– Хорошо, идем. Показывай, что делать. Вот только Гром не будет против?

– Спасибо подруга! – на радостях Ваня едва не поднял меня на руки, но вовремя остановился.

Обернувшись, заметили, что на нас пялится группа солдат.

– Бойцы, а вам что делать нечего?! – крикнул им Ваня. – Бегом на плац! Оттачивать мастерство строевого шага!

Солдатики, быстро затушили сигареты и отправились в противоположную от нас сторону.

– Насчет Грома не переживай! – Ванька обнял меня за плечи и, схватив мой чемодан, повел обратно в сторону общаги.

– Его сегодня весь день не будет, он с командиром полка в город укатил, сверхсрочное совещание с местными органами власти. Нам с тобой нужно управиться до вечера, а работы там очень много!

***

Работы на самом деле оказалось много. Мало того, что мы с Сугробовым толком не понимали, как составлять документы, так еще и спросить было не у кого. Кроме самого Паларчука, который сейчас находился в госпитале, в этих вопросах никто не мог разобраться. Нам с Ваней нужно было подготовить около шести документов, а мы не знали даже как составляется элементарная характеристика на офицера. Один из заместителей Грома переводился в Москву, на него пришел запрос. Еще нужно было подготовить заявку на одного из ротных на зачисление в Академию.