Измена. Шепот желаний (СИ) - Ош Элен

И снова Александр. И снова здравствуйте! Что на этот раз? О, приглашение на кофе! Не теряет времени даром, находчивый.

В машине будет ждать? Вряд ли. Мне нужно пополнить запасы лент и прочего волшебства для моих кукол, а потому после обеда отправлюсь в любимый магазин рукоделия. Он в центре, а оттуда рукой подать до "Апреля". Не утруждаю себя объяснениями, но Александр, к моему удивлению, не переспрашивает, сразу соглашается на встречу там, в кафе.

А почему нет? Приятный мужчина, галантный. Чашка кофе – это ведь не предательство? Хотя, о чем это я? По сути, я теперь свободна от обязательств. Независимая и самодостаточная… И дрожу от холода так, что зуб на зуб не попадает.

Наливаю в кружку пакетированный чай, хватаю недоеденную булочку и ныряю под одеяло. На большее нет сил и желания. Только бы согреться. Пишу дочери в чат, что промокла до нитки, надеюсь, без последствий. Желаю сладких снов, получаю в ответ не менее сладкие и слова любви. На сердце разливается тепло и покой. Я не одна. А Леша… Да бог с ним, с этим Лешей. Не маленький, справится. У него теперь есть, кому о нем заботиться, раз меня было мало.

Допиваю чай. Проверяю напоследок литплощадку, где выкладываю свои романы. Заказов на кукол пока нет. В работе только одна, дивная красавица, принцесса.

Кладу мобильный на тумбочку и, закутавшись в одеяло, мгновенно проваливаюсь в сон…

Меня вырывает из забытья жуткий тремор. Голова гудит набатом… Склеившиеся веки разомкнуть оказывается непосильной задачей. В комнате царит непроглядная тьма, значит, властвует ночь.

Состояние отвратительное… Надо бы подняться, принять хоть что-то. Но тело словно налито свинцом. Да и что принять? В спешке бегства я забыла об аптечке. Кто ж знал, что болезнь обрушится так внезапно.

Во рту пересохло, мучит жажда. Превозмогая слабость, заставляю себя встать и брести на кухню, но сперва – в туалет.

Ледяной холод мгновенно сковывает тело. Озноб крепчает, перерастая в безудержную дрожь. И в то же время обжигающие волны жара окатывают с головы до пят, и обратно.

На кухне, нашарив в темноте кран, жадно припадаю к воде. Живительная влага немного облегчает страдания. Но стоит только оторваться, как все возвращается с новой силой.

Я добредаю до кровати и падаю на нее, пытаясь согреться. Тщетно. Зубы выбивают чечетку, тело бьет дрожь, а пот ручьями стекает по лицу.

В голове мелькают обрывки мыслей, смешиваясь с бредом. Бежать… Нужно бежать… Но куда и от чего? Воспоминания о недавних событиях размыты, словно сквозь пелену.

Засыпая и просыпаясь, я проваливаюсь в забытье, чтобы снова вынырнуть в кошмарную реальность. Где-то на подсознание брезжит мысль, что мне нельзя болеть. Читатели ждут проду. Да, есть запас в пару глав, но... Болезнь держит меня в своих когтях, не давая ни единого шанса на спасение.

В полумраке комнаты силуэты предметов пляшут причудливый танец, превращаясь в жутких монстров, когда нет-нет, но открываю глаза. Каждый звук – скрип, вой ветра за окном – отдается болезненным эхом в голове.

В какой-то момент я перестаю различать явь и сон. Мне кажется, что я лечу в бездну, где нет ни времени, ни пространства. Лишь мучительная боль и страх, сковавший все мое существо. Я зову на помощь, но голос мой звучит лишь шепотом, тонущим в гулкой пустоте.

Но нет… Сквозь плотную вату в ушах продирается истошный, надрывный крик телефона. Замолкает, даря обманчивую тишину. Я снова камнем падаю в омут небытия. И вот опять – настойчивая трель, мольба снять трубку. Шаря рукой вслепую, нахожу его. Сквозь сомкнутые веки, словно сквозь мутное стекло, едва различаю пляшущие цифры номера. Отвечаю, и слова вязнут во рту.

— Саша… прости… я не смогла…

И снова тьма обволакивает, унося в беспамятство. И снова звонок… Трель разносится по квартире, болезненно бьет по вискам. Затем – глухой, настойчивый стук в дверь. С трудом отрываясь от липкого забытья, словно лунатик, бреду в прихожую. Распахиваю дверь в непроглядную пустоту.

— Саша…

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я ощутила ледяное прикосновение к лицу. Чьи-то холодные пальцы осторожно стирали испарину со лба.

Веки налиты свинцом, неподъемные. Собирая по крупицам остатки сил, шепчу пересохшими губами: "Вода…" И тут же проваливаюсь в бездонную пропасть, оставив лишь слабый стон, растворяющийся в звенящей тишине квартиры.

Глава 9 Я доверяю вам

(Александр)

Как безмолвный страж, днем и ночью, час за часом, я неотступно бдил за Есенией. Весть от вызванной на дом службы анализов прозвучала как тихая музыка надежды: вируса нет! Гора с плеч.

От госпитализации отказался, оставив Есению под своей неусыпной опекой. Зачем ей, хрупкой и изможденной, рисковать в больничных стенах, где тень заразы крадется повсюду? Вылечу сам, поставлю на ноги, чего бы это ни стоило.

Короткий звонок на работу – и нерастраченные отгулы, словно верные союзники, пришли на помощь. Единственное место, куда покидал Есению, – аптека, за спасительными медикаментами.

Таблетки она принять не могла, поэтому приходилось делать инъекции. Вводил лекарство бережно, внутримышечно, стараясь причинить как можно меньше дискомфорта. Капельница, чтобы поддержать ее угасающие силы – капля за каплей возвращали ее к жизни. А когда придет в себя, тогда и нежный, словно шепот, куриный бульон. А пока…

Сижу в кресле, рядом с ней, словно тень. То и дело меняю ей промокшие футболки. Пот – это хорошо. Значит, болезнь отступает. Уже легче моей девочке… Моей ли?.. Ну, не важно. Сейчас это не имеет значения. Главное – чтобы она поправилась.

Ночь уступила место рассвету, а минуты растворились в нескончаемом марафоне времени. Забыв о сне и голоде, я живу лишь ее призрачным дыханием, едва уловимым, но таким жизненно важным для меня. Каждый проблеск улучшения, каждый робкий глоток воды, принятый ею, отзывается во мне ликованием победы.

Монотонность ожидания нарушает вибрация телефона, вырвавшая меня из полузабытья. На экране высвечивается имя: Арина. Ее дочь.

Судьба распорядилась так, что именно мне предстояло ответить на ее отчаянные мольбы. Арина тщетно пыталась достучаться до матери, засыпая чат тревожными вопросами о ее состоянии, о причинах молчания, одолеваемая страхом, что та заболела и осталась совсем одна… Мама!

Сердце не выдержало, и я ответил Арине. Но уже со своего номера. Подробно рассказал о случайной встрече с ее матерью, о внезапно обрушившейся болезни и о том, как оказался здесь, рядом с ней. Оставил свои данные, чтобы развеять любые сомнения, чтобы девочка убедилась: перед ней не мошенник, не хищник с большой дороги, решивший воспользоваться беспомощностью женщины.

Информация обо мне легко найдется в интернете, но там я представлен лишь как врач. Да, у меня есть страница в социальной сети, но она давно заброшена. Скорее, она нужна мне, чтобы изредка приглядывать за жизнью племянницы. Та еще непоседа растет! Настоящий подросток со всеми его бунтарскими проявлениями…

Прихватив телефон, я тихонько выскальзываю из комнаты на кухню, оставив дверь приоткрытой тонкой щелью, чтобы не пропустить хрупкий шепот Есении, когда она пробудится.

На сообщение Арины отвечаю незамедлительным звонком.

— Доброе утро!

— А оно правда доброе, Александр? Как мама? Ей лучше? — в голосе плещется тревога, как рябь на воде от брошенного камня.

— Значительно, Арина. Температура больше не поднималась, осталась лишь слабость. Но целительный сон восстановит силы, а после – хорошее питание, свежий воздух. Все будет хорошо, Арина! — стараюсь, чтобы голос звучал убедительно, чтобы рассеять густую тень беспокойства.

— Когда проснется, пусть позвонит мне, хоть на минуту, пожалуйста! Хочу услышать ее голос и…, — слышу как звучит тоска, отчего сердце у самого кольнуло.

— Конечно, Арина! Ты все еще сомневаешься во мне? — спрашиваю я, настороженно, несмотря на отправленное ей фото, сделанное здесь же, в съемной квартире Есении. Такой еще неуютной, необжитой. Она не успела.