Мой темный Ромео (ЛП) - Шэн Л. Дж.

Ты ничего не боишься.

Кроме как поймать чувства.

Зак Сан

@Олли vB, ты слышишь мяуканье?

Олли vB

От @RomeoCosta, будучи оттраханным киской?

Ага.

Зак Сан

@Олли vB, помнишь, когда у Рома были яйца?

Олли vB

@Зак Сан, да.

Они были прекрасны.

Когда он бежал, они стукались друг о друга.

Это звучало как свадебные колокола.

Ромео Коста

Говоря о свадьбах, когда состоится твоя, @Зак Сан?

Зак Сан

Никогда.

Ромео Коста

Я даю три месяца.

Олли vB

Я буду великодушен и дам ему шесть месяцев.

Ромео Коста

На сто тысяч?

Олли vB

Договорились.

Кто ближе, тот и победил.

Зак Сан

Я ненавижу вас обоих.

Олли vB

Я снова слышу свадебные колокола.

Ромео Коста

Ложная тревога.

Это просто у Зака яйца трясутся.

ГЛАВА 54

Ромео

Спустя неделю после того, как Печенька расхаживала по городу, прикрывая свои интимные места лишь запиской «Post-It», я угостил Тома Рейнольдса ужином в «Le Bleu».

Эта встреча давно назрела. В прошлый раз я отменил мероприятие после того, как Даллас направила своего внутреннего Великого Гэтсби, устроила матерь всех домашних вечеринок.

Сегодняшняя повестка дня включала в себя убеждение Тома отменить решение министерства обороны предоставить «Licht Holdings» наше упущенное продление.

Осторожный оптимизм лег на мои плечи. «Licht Holdings» столкнулась с пиар-катастрофой. Слишком много пожаров, которые нужно потушить, чтобы выполнить чудовищный контракт.

Джаред ударил по тормозам, едва избежав подрезавшей его «Теслы».

— Уф, — Печенька врезалась мне в бок, пролив игристый яблочный сидр на мой «Bruno Cucinellis».

Я выдернул бутылку из ее рук, отправив в мусорное ведро. 

— Мы в нескольких минутах от ресторана. Это необходимо?

— Я готовлюсь к игре.

— Ты проливаешь.

И это подвело меня к единственному минусу того, что Том пригласил свою жену – она тоже должна была пойти с ним.

С моей женой вообще ничего не случилось. Потрясающая, занимательная и сладкая, как грех, она стала долгожданным развлечением для Кейси, которая, как я сомневался, хотела услышать о дронах, танках и полуавтоматическом оружии.

С Даллас была только одна проблема – я не мог думать ни о чем, кроме как зарываться в нее всякий раз, когда она оказывалась рядом со мной.

Печенька надулась, сдернула салфетки с узкого корсета ее платья и промокнула мои мокасины, открывая беспрепятственный вид на ее пышное декольте.

— Даллас. 

— Ммм?

Но что я мог сказать? Убери свои сиськи, пока я не изверг эрекцию размером с винтовку, что заставит Тома пожалеть, что он никогда не просил показать мое оружие?

Я протянул платок. 

— Приведи себя в порядок.

Вместо того, чтобы вытереть липкий сидр с рук, Даллас поднесла платок к носу, вдыхая мой одеколон.

— Знаешь, то, что я согласилась прийти сегодня вечером, не означает, что я одобряю твою работу.

Я забрал у нее ткань, взял ее ногу на каблуке и сам вытер спирт, не обращая внимания на ее слова.

— Я имею в виду, я не доверяю людям заботу о планете, и все, что им нужно, это буквально не сосать. С чего бы мне доверять им тяжелую артиллерию?

— Нельзя никому доверять тяжелую артиллерию. В этом вся его цель. Быстрее всего заканчивается война, которая так и не началась.

— Так глубокомысленно, — она хлопнула ресницами. — Нобелевская премия мира уже в пути. Убедись, что твой костюм выглажен.

Меня бесконечно бесило, что это была женщина, которой я доверил свою правду.

Я знал, что она сохранит мои секреты в безопасности. Это не давало мне абсолютно никакого комфорта, поскольку я хотел точно определить, проанализировать и проглотить каждый ее недостаток.

Что угодно, лишь бы сделать ее менее привлекательной для меня.

У нее действительно было много недостатков.

Я вспомнил, как легко заметил их, когда она только переехала. Но все, что я ненавидел в ней – ее раскатистый громкий смех, ее беспорядочность, ее сверхъестественная способность дружить с чем угодно и кем угодно, включая комнатные растения, больше не раздражало меня.

Правда, в учебе у нее не было особых успехов, но она прочитала половину местной библиотеки менее чем за четыре месяца и шутила с пугающей скоростью.

Она также выставляла напоказ умение считать, сокрушая Вернона в шахматы и Зевса в игре.

Ее увлечение едой граничило с нездоровым, но ее познания во всем кулинарном меня восхищали.

Больше всего меня разочаровало то, что моя жена не была по-настоящему ленивой. Она просто ждала, когда станет матерью, чтобы направить всю свою энергию на своих отродий.

Вскоре, однако, я обнаружил вескую причину быть недовольным ею, пока мы шли от «Майбаха» к моему недавно приобретенному ресторану. Она тяжело дышала, как будто только что закончила марафон.

— Неужели ты так громко дышишь? Инопланетяне могут услышать тебя с соседних планет.

— Ты тоже в них веришь? — она оживилась, а затем искоса посмотрела на меня, заметив мое плоское выражение лица. — Подожди, тебя теперь раздражает мое дыхание?

Я открыл ей дверь. 

— Ты молода и по непостижимой причине, не связанной с твоим образом жизни, кажешься в отличной форме. Почему ты так тяжело дышишь?

— Я дышу нормально, Ром. Может быть, ты просто супер настроен на меня, поэтому слышишь меня, даже когда я молчу.

Ром.

Мое прозвище, сказанное с ее губ в форме цветка розы, звучало как самое красивое слово в английском языке. Когда Оливер и Зак назвали меня так, мне захотелось их врезать.

— Продолжай мечтать, Печенька, — я положил руку ей на спину, ведя ее к нашему столу, — и при этом не забывай быть вежливой, дружелюбной и воспитанной. Мне нужно дело Рейнольдса.

— Фу. Я планировала есть прямо из их тарелок, но теперь, когда ты попросил…

Том и Кейси уже ждали нас за столом. Они были не одни. Они привели с собой, черт возьми, своего малыша.

Таким образом, последовал шквал воркования и поцелуев.

Кейси сразу же восхитилась волосами, платьем, глазами и вообще существованием Даллас.

Тем временем моя жена фактически схватила малыша и прижала его к своей груди. 

— Кто у нас здесь?

— Фрида. Ее няня бросила нас в последнюю минуту, — Кейси вздохнула. — Вы не возражаете, не так ли?

— Возражаем? — судя по степени возмущения Даллас, можно подумать, что Кейси предложила поменяться парами. — Дети – моя страсть, а эта просто очень вкусная, не так ли, милая?

Несмотря на то, что это последнее предложение могло поставить ее в список наблюдения ФБР, у меня в груди пронзил приступ гордости.

Я изучал Даллас, глядя на нее глазами незнакомца. Ее красота оставалась непревзойденной. И все же больше, чем ее внешность, я восхищался ее выносливостью, нежностью, дерзкой честностью и преданностью детям.

Я не был настолько высокомерным, чтобы думать, что она довольна тем, что мы разделили. Она хотела большего. Чувства. Романтика. Свидания. Наследники.

Она также заслужила все это. Но единственный способ, которым я мог помочь, это отпустить ее, а я отказывался это делать.

Бессмысленная болтовня началась, как только мы уселись на свои места. Маленькая Фрида, кудрявая, в желтом клетчатом платье, сидела на коленях у Даллас и ела сжатую между пальцами пищу.

Я спросил о родителях Тома, турнире по гольфу и увлечении полетами на дронах, обо всем этом я заботился чуть меньше, чем мнением Канье Уэста о маргинализированных меньшинствах.

Обрывками я слышал, как Даллас и Кейси обсуждали с серьезными лицами хирургическую подтяжку бровей.

По идиотизму, без всякой причины, кроме неспособности оставить все как есть, я не слушал Тома Рейнольдса, за которым ухаживал несколько недель, слушая разговор Печеньки.