Развод. Начать сначала - Келлер Николь

Утром, ожидаемо, легче не становится. Трещит башка, и настроение хреновее некуда. Принимаю ледяной душ, выискиваю первый попавшийся костюм и рубашку, вызываю такси и еду в офис.

Еще слишком рано, и я успеваю миновать все пробки. Однако моя секретарша уже на месте.

– Артур Маратович! Вы вернулись! – как-то благоговейно выдыхает секретарша. – Денис Маратович и Богдан Владимирович вас обыскались. Мне им доложить, что вы на месте? Вы принимаете?

– Да. И, Кира, сделайте мне кофе, пожалуйста. Двойной. И найдите таблетку аспирина.

Раздав указания, делаю два шага к кабинету. Вспоминаю о том, что моя жизнь кардинально изменилась. Разворачиваюсь и оставляю дополнительное задание:

– И еще. Личная просьба. Подберите мне квартиру.

– Хорошо, – исполнительная секретарша хватает лежащий на краю ежедневник и ручку. – Ваши пожелания?

– Рядом с офисом, чистая, просторная и в стиле минимализма.

– Поняла вас. Будет сделано, Артур Маратович.

У меня очень оперативная и исполнительная секретарша: Денис и Богдан нарисовываются на пороге моего кабинета уже через пять минут.

– Ты охренел?! – сходу взрывается младший брат. – Какого черта? Я что, зря Леонтьеву полгода яйца подкатывал?

– Не ори, – морщусь. – Сядьте, поговорить нужно.

Мужики опускаются напротив, синхронно упираются локтями в колени и подаются вперед.

– У нас проблемы. В компании крыса. Меня ОБЭП (прим. автора: отдел по борьбе с экономическими преступлениями в Министерстве внутренних дел (МВД) России) два дня допрашивали не хуже чекистов. Мозги поимели, как проституток в Дубае. По четырнадцать, мать их, часов в день! Вежливо, не спеша, дотошно, аж, ска, зубы сводит до сих пор! А самое обидное – по всякой хе**е! У нас все чисто, четко, но трясли так, как будто я, по меньшей мере, Васильева из «Оборонсервиса»!

– Твою мать! – выплевывает Богдан, вскакивая на ноги.

Денис барабанит пальцами, крепко задумавшись. Хлопает ладонью по столу:

– Блт! Это сукин сын Антипов заслал крысу. Больше некому. Он знает, что без твоей подписи контракт не будет заключен. Также знает, что Леонтьев не прощает таких финтов ушами. А ты пропал, не предупредил, выказал свое неуважение… Мужик потратил свое время. Сейчас он отказался заключаться с нами и, бьюсь об заклад, уже сидит в кабинете Антипова, подмахивает бумаги.

– Ска! – выплевывает Богдан. – Так, я займусь айтишниками, Ден, возьмешь на себя службу безопасности? Нужно пробить еще раз всех, кого принимали за последние полгода.

– Добро. Я разгребу текучку, пробью, что там Леонтьев, – открываю ноутбук, намереваясь приступить к работе.

Вот только мужики расходиться не торопятся.

– Ладно, с этим все решим, – нехорошо тянет брат. – Ты мне вот что скажи: что у тебя с дома происходит? Нахрена жену до истерики доводишь в ее день рождения?

– А что происходит? – Богдан оживляется и с интересом вздергивает бровь.

– Ты в священники записался? Завязывай, Ден, мы сами разберемся. Не тебе меня жизни учить.

Брат ведет челюстью. Закипает. Знает, на что я намекаю. Да, это нечестный ход. У Дена есть свои причины быть таким. Врагу не пожелаешь пережить того, что случилось с моим братом…

– Я вижу, как ты разбираться собрался, – рычит, не унимается. – Что такого стряслось, что ты съехал из дома, хату ищешь и разводиться собрался?

– Не твое дело…

– Погоди, – Богдан вперед подается. Похабно ухмыляется. – Загулял, что ли?

– Нет.

Мужики мрачнеют и растерянно переглядываются.

– А что тогда? – интересуются хором.

Растираю лицо ладонями. Зажимаю пальцами переносицу. Перед глазами картинка кошмара, который мне ночами снится на протяжении стольких месяцев.

– Я с ее сестрой переспал, – признаюсь нехотя.

В кабинете тишина повисает. Как в американских фильмах ужасов. Давит. Душит.

Расстегиваю верхние пуговицы рубашки и глотаю воздух.

Денис молча буравит меня нечитаемым взглядом. Богдан вскидывает брови, глядя на меня во все глаза. Мол, ты совсем дебил из-за такого переживать?

Он к левакам очень просто относится. Все потому, что наш друг тот еще кобель. У него нет и никогда не было постоянной любовницы, что уж говорить о серьезных отношениях.

И если Ден намеренно отказывается от постоянных отношений по глубоким личным причинам и меняет женщин чаще, чем носки, то у Богдана, кажется, это «заводские» установки. У брата хотя бы принципы есть, а друг не брезгует и замужними.

– П****ц! – выдыхает Ден. – Нахрена? Чего не хватало-то?

– Да всего хватало! – взрываюсь, вскакивая на ноги и отходя к окну. Хочется залить в себя чего покрепче, но воздержусь. Проблем выше крыши, голова нужна холодная и трезвая. – Я хрен знает, как это вообще произошло!

Богдан ухмыляется еще шире. Переводит взгляд с меня на брата.

– Мужики, вы чего? Ор из-за перепихона устроили?

Но Ден, не обращая на него внимания, продолжает допрос:

– Когда умудрился?

– Помнишь наш последний корпоратив?

– Это тот, на день рождения компании?

– Блт, – стонет Богдан, хватаясь за голову, – только не напоминайте мне про этот корпоратив! Я после него месяц отходил! Думал, пить брошу!

Ден задумчиво шею потирает. Морщится, как от острой боли.

– Тоже перепил? – бросает небрежно другу.

– Да вообще…Сам не заметил, как улетел с двух рюмок. Никогда такого не было…

– Вот и у меня, – задумчиво тяну. Какая-то навязчивая мысль противно зудит под кожей, но не могу за нее ухватиться. – Помню, как выступал с речью, общался с заместителями…Выпил один бокал за процветание компании…А очнулся в отеле напротив в одной постели с Олей.

Богдан присвистывает, Ден о чем-то крепко задумывается, рассеянно потирая бровь.

– Оля…Оля…Погоди, это та, которая из отдела экономики? Ты ее туда еще устроил, несмотря на то, что я был против…

– Она самая.

Брат смотрит во все глаза.

– Погоди…Это та, которая в декрет ушла?

Киваю.

– Она же…на девятом месяце…Как раз примерно, когда был корпоратив…Ребенок твой?

– Слава богу, нет. Оля сказала, что он от ее мужчины. Собственно, мы поэтому и договорились сделать вид, что ничего не было – чтобы не ломать мою семью и ее отношения. Ни мне, ни ей это не нужно.

– Я тогда вообще не понимаю причины твоего загона! – встревает Богдан, вальяжно разваливаясь в кресле. – Ну, перепихнулись разок, что такого? У нее к тебе претензий никаких, у тебя тоже. Ребенок не твой, все в шоколаде. Единственное не пойму, если так загоняешься насчет левака, нахрена вообще решился?

– В том-то и дело, что у меня даже мыслей таких близко не было! Я не помню, как вообще до этого дошло. Ни-хре-на! Не помню!

– А вот это уже интересно…– тянет Ден.

– И из-за этого съезжать из дома? Панику наводить? – Богдан вздергивает бровь. – Забей и забудь!

Пробовал.

Не выходит ни черта.

Стоит только к жене приблизиться, прикоснуться, сразу перед глазами Оля обнаженная. А я боюсь оговориться. Сделать больно Даше. Боюсь запачкать мою чистую девочку еще больше.

Она не заслуживает всего этого…

Отсюда и все проблемы в нашей семейной жизни. Я злюсь на себя, выкинуть из головы то, что произошло, как не стараюсь, не выходит.

Но и признаться, поговорить начистоту не могу – Даша не простит. Я ей больно вдвойне сделал: мало того, что изменил, так еще и с сестрой. Признаться в подобном – подписать себе смертный приговор. Я потеряю свою семью навсегда.

Я итак их измучил. Обстановка накалилась до предела. Самого себя терпеть стало невыносимо. Так больше продолжаться не может.

И поэтому сейчас, когда стало совсем невыносимо, съехал. Чтобы все взвесить и обдумать, как жить дальше и удастся ли договориться с совестью.

– Погоди, – тянет Ден. – Она же была на дне рождении Даши…Вела себя нагло, все время пыталась задеть ее побольнее. Даша… узнала?

Вот этого я и боюсь больше смерти.

И хоть мы договаривались сделать вид, что ничего не было и не говорить Даше, Оле нельзя доверять. Она та еще с**а. И у меня такое ощущение, что ей нравится, когда сестра страдает. И она намеренно старается ее уколоть побольнее.