Лиза допила чай и вопросительно на нас смотрит.
– Ха! – усмехаюсь я. – Вчера вечером мыли вы, сегодня давай я!
– Давай! – весело подскакивает она и выбегает в коридор. – Я гулять! – замирает на пороге. – Можно?
И смотрит то на меня, то на Ингу!
Да ёпрст!
Она спрашивает разрешение и у нее?
Ну…
Я же только что назначил ее личной няней Лизе.
Ну что ж…
Киваю и тоже оборачиваюсь на Ингу.
Она удивленно распахивает глаза, но тут же берет себя в руки.
– Да! – разрешает.
И моя дочь вприпрыжку убегает во двор.
– Михаил, – начинает Инга, едва дождавшись, пока Лиза выйдет. – У меня есть к вам пара вопросов, – она выглядит в этот момент очень серьезной и деловой. Аж умиляет! – Я хочу понимать, что происходит со школой. Потому что если через две недели окажется, что мне негде работать, то для меня это будет настоящей катастрофой! – рассуждает она эмоционально.
– Ну нет! – перебиваю ее. – Вам совершенно точно есть где работать и где жить! Я согласен платить вам полную зарплату учителя хоть весь год, потому что возить Лизу в Костенки я точно не буду, а переезд в мои планы не входил.
Инга на секунду немеет, приоткрывает губки, что-то пытается сформулировать, в конце концов, выдыхает, будто соглашается, но тут же снова поднимает на меня взгляд.
– Для того, чтобы согласиться на это предложение, я должна знать ответ на свой второй вопрос.
– Какой? – пожимаю плечами, не ожидая подвоха.
– Почему Лиза замолчала?
Глава 10
Инга
Бледнеет…
Сжимает губы до тонкой белой полосы, резко дергается, тут же открывает рот, будто собирается что-то сказать, но не издает ни звука!
Жмурится, трясет волосами, горько усмехается…
Закрывает лицо руками…
– Вы же понимаете, что это очень личная история? – в конце концов, спрашивает меня Михаил сдавленным хриплым голосом.
– Понимаю, – отвечаю тихо, – личная и очень болезненная… Но я не могу этого не спросить. Это не праздное любопытство. Я же педагог…
Михаил снова закрывает глаза, шумно дышит…
– Вы правы.
Встает, делает пару шагов по кухне, замирает у окна ко мне спиной.
– Когда Лиза родилась… – начинает, но тут же оборачивается. – Я же могу рассчитывать, что это все останется между нами?
– Безусловно, – киваю я. – Если речь не идет о преступлении против ребенка.
Он пару секунд вглядывается в меня, тут до него доходит смысл моих слов, его глаза округляются, он хмурится, будто собирается на меня наорать, но… Снова отворачивается.
– Нет, – отвечает глухо, – преступления не было. Если, конечно, не считать преступлением сам факт присутствия…
Опять молчит.
Молчу и я.
Понимаю, что то, что я хочу услышать – для него настоящая трагедия. Понимаю, что он винит себя, понимаю, что, скорее всего, не зря… И все равно я должна знать…
– Мать Лизы уехала от нас сразу после родов, – снова начинает он уже спокойным, будто даже отстраненным голосом. – Но претенденток на ее место всегда было хоть отбавляй… Я не планировал новый брак, однако спустя пару лет после рождения Лизы в моем доме как-то сама собой почти поселилась одна моя старая знакомая… – грустно хмыкает. – Лучшая подруга жены. Вроде как занималась девочкой.
Он снова надолго замолкает, а я снова жду. Пока ситуация выглядит нормально. Женщина испытывала симпатию к Михаилу, вероятно, ей была приятна дочь ее подруги…
– В какой-то момент, когда дочке было чуть больше трех, я понял, что эта дама интересуется не Лизой, а мной, – очень резко, с явной сталью в голосе продолжает этот странный отшельник. – И четко дал ей понять, что к новым отношениям не готов. Женщина отреагировала очень бурно, – Михаил стискивает челюсти до того, что желваки выступают на скулах. – Она устроила самую настоящую истерику с кучей обвинений, битьем коллекционного фарфора и всем прочим, что полагается, – раздраженно дергает рукой, потом закрывает ею глаза. – Самое плохое, что Лиза стала свидетелем этой сцены. И та мразь совершенно четко и намеренно сказала моей дочери, что лучше бы ее на свете не было! А то испортила жизнь матери и вот сейчас отцу тоже портишь!
– О боже! – выдыхаю, уже совершенно не обращая внимания на самого Михаила или его мимику. – Как?..
.
Михаил
– Как?.. – ее лицо искажено от ужаса, в глазах блестят слезы. – Как вы вообще могли это допустить? Как можно? Такого человека? О чем вы думали? Как?..
Черт!
Знала бы ты, девочка, сколько раз я сам задавал себе этот вопрос…
Вдох-выдох…
Молчу… Не могу сейчас ничего сказать физически… Перед глазами личико дочки, которая вдруг распахнула ротик и… ничего не сказала… Больше вообще ничего не сказала! Словно решила и правда перестать быть…
Она перестала не только говорить… Играть, гулять и даже есть…
Это был ужас… Почти неделя настоящего кошмара…
Ту дрянь, думал, убью…
Ей жизнь спасло только присутствие Лизы.
Ну и то, что потом мне до нее не было дела. Мне надо было дочь спасать…
Неврологи, психологи, психоневрологи…
Потом бабки, экстрасенсы, ведуньи, заказанные молитвы в монастыре…
Черт, я все собрал, что мог…
Пока наконец один старенький профессор не взял меня за руку и не посоветовал тихо: “Увезите ее… Перестаньте мучить ребенка. Просто увезите ее… Туда, где не обязательно говорить…”
И вот я сижу в глухой деревне напротив молоденькой учительницы, рыдающей от боли за мою дочь и…
И понимаю, что безумно ей благодарен за эти обвинения.
Она первый человек, который не попробовал меня успокаивать, а прямо сказал – что я скотина!
И почему-то от этого легче.
– Спасибо вам, – произношу тихо. – За справедливость, – отвечаю на ее молчаливое недоумение. – Вы задали совершенно верный вопрос… Как я мог это допустить? – кривлюсь, словно от тошноты.
Меня и правда, кажется, уже тошнит от этих воспоминаний.
– Наверное, – продолжаю, – я никогда не умел выбирать себе женщин, – хмыкаю. – Как видите, сейчас в доме их нет, – дергаю подбородком. – И не будет! – тут же прихожу в себя. – Ну… Не считая вас. Но вы же няня!
– Вообще-то, я собиралась быть учительницей, – иронично и словно устало хмыкает Инга.
– Кстати! – встаю, направляюсь к посудомойке.
Удивительное дело, но этот разговор изменил гораздо больше, чем я думал. Все вдруг стало просто и понятно. Я – мудак, который не смог уберечь дочь. Она – умный педагог, с открытой душой и сердцем, которая заинтересована исключительно в своей работе. И в моем ребенке.
И вдруг общаться становится легко и, можно даже сказать, приятно.
– Там Петрович собирался со своей пассией вернуться в деревню. Не хотите прогуляться? Пообщаться с ним, так сказать…
– Я? – распахивает глаза. – А вы…
– И я, конечно, с вами, – отпущу я тебя одну к этому жуку, сейчас вот… – Только кухню приберу, – улыбаюсь. – Дочь решила, что моя очередь мыть посуду!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
