Думала: не поддадутся, тогда и уеду.
К сожалению, они легко открылись, приглашая меня заглянуть в пещеру к кровожадному дракону, который использует девственниц только по прямому назначению.
– Дура, – ещё раз напомнила я себе.
А потом случилось совсем невероятное: входная дверь тоже оказалась не заперта. Заходи, блин, кто хочет!
Во мне зародилось нехорошее предчувствие. Игнат, может, и был полным раздолбаем, но не закрыть дверь?..
Я вошла на цыпочках, боясь потревожить призраков этого дома. Не хватало только леденящей музыки из фильмов ужасов и кровожадных монстров внутри. Меня знобило, но не от страха, а от полного непонимания: дальше-то что?
В гостиной угнездилась гнетущая тишина.
– Эй, здесь кто-нибудь есть? – негромко вопросила я.
Ни единого звука, словно дом уснул вечным сном. Вымерло всё живое, остались лишь вещи и тени, устилающие пол.
Я мельком заглянула на кухню, прошла на второй этаж и поискала Игната в спальне (интересно, я ожидала найти его под кроватью?), а затем спустилась обратно в гостиную. Несколько минут посидела на диване, обдумывая, как оправдаться за «взлом», если хозяин все-таки вернется. Видимо, никак.
А с другой стороны, раз уж никого нет, осмотрюсь получше.
Я подошла к двери, обычно плотно закрытой, дернула за ручку.
Нет, ну я ожидала увидеть всякое – рабочий кабинет, комнату из бдсм-фильмов, спортзал, – но уж точно не абсолютно пустое помещение, единственным предметом в котором был ковер. На том, прислонившись к стене, сидел… Игнат. С книгой в руках.
Он поднял на меня взгляд вначале без особой заинтересованности, словно ждал кого-то другого, а потом чуть не подпрыгнул на месте и взревел:
– Что ты здесь забыла?!
Фирсанов выглядел неважно. Бескровное лицо, серые круги под глазами, чуть подрагивающие руки. Одетый в одни только спортивные штаны, сейчас он не казался мне божественно красивым.
– Тебя искала. – Я дернула плечом. – Ты меня не слышал, что ли?
Он сдавил виски пальцами. Видимо, не слышал.
– Немедленно уходи.
Я проигнорировала его приказ.
– Так что ты здесь делаешь?
– Да твою ж мать, отдыхаю я тут!
Не хочет по-хорошему, значит, будет по-плохому. Я прикрыла за собой дверь, показывая, что никуда не планирую деваться. Терпи меня, мой личный демон. Сначала мы расставим все точки над «i», а уже потом распрощаемся навсегда.
– А почему ты отдыхаешь так?
Нет, ну море девиц, алкоголя или даже наркотиков были бы уместны в этом доме. А вот пушистый ковер и книга в мягкой обложке – сомнительно.
– Ты ведь так просто не уйдешь? – горько вопросил Игнат.
В голосе его было столько усталости, столько физической боли, что я поежилась.
– Нет.
– Я – извращенец. Тебя устроило?
Мои губы растянулись в подобие улыбки.
– Да, именно этого я от тебя и ожидала, грязный развратник. Читать книгу в пустой комнате! Немыслимо!
Я присела напротив Фирсанова, рассматривая обостренные черты его лица.
– Черт побери, Кира, что ты здесь забыла?..
– Соскучилась, – ответила с усмешкой.
Он прислонился к стене и прикрыл глаза. Тень от ресниц упала на измученное лицо.
– Давай я расскажу тебе правду, ты не поверишь и свалишь отсюда куда подальше? – тихим шепотом.
– Заманчивое предложение.
Я пристроилась на краешке ковра и вытянула ноги. Игнат так и не открыл глаза вновь, только тяжело вздохнул, а потом так же бесшумно сказал:
– Какое сегодня число?
– Двадцать первое.
– Уже неплохо. Ну а что с луной?
Я взглянула на потолок, будто ища там следы луны, а затем помотала головой.
– В какой она фазе? – вопрос за вопросом, а ресницы чуть подрагивают.
При чем тут вообще луна?! Неужели он поехавший на астрологии человек, который услышал, что водолеев сегодня ждут неудачи в личной жизни, а потому заперся в пустой комнате?
– Фаза полной луны. В прошлый раз, когда ты видела меня таким, был следующий день после полнолуния. Так проще?
– У тебя на луну открывается язва, что ли? – окончательно запуталась я.
– Практически.
Игнат прищурился, долго рассматривал меня, обдумывая что-то, понятное ему одному.
– Я – оборотень, – наконец, изрек он.
Опять дурачится. Мог бы и признаться, что с ним по-настоящему, ну либо выставить из комнаты, из дома – и не отвечать вообще.
– Ага, а я – упырь. По ночам сосу кровь селян на кладбищах.
Фирсанов скривился.
– Разумеется, ты мне не веришь. Всё, теперь уходи.
Нет, ну честно, что можно ответить на такое заявление? Пригласить психиатров или предложить антиблошиный ошейник?
– То есть ты серьезно? – спросила аккуратно.
– Увы.
Всё ясно: Фирсанов Игнат был не здоров психически, но его болезнь обострялась только раз в месяц, сводя бедного парня с ума и превращая из кутилы и бабника в измученного жизнью психопата.
– А это… наследственно?
– К счастью, нет. Кира. – Он глянул на меня сурово, пристально уставился в самую душу. – Ты не веришь?
Мне стало его безумно жалко. Несчастный человек, у которого вся жизнь делится от приступа до приступа. Его мысли ясны, пока безумное начало не берет верх и не заставляет Фирсанова Игната запереться в пустой комнате.
– Верю, – закусила губу.
Он покачал головой.
– Зачем ты пришла?
– Хотела понять, почему ты решил порвать со мной.
Теперь-то было очевидно, что мне самой не нужны эти отношения. Его не спасти любовью или привязанностью. Таблетками, уколами, подавляющими животное естество – возможно. Но мне в его жизни нет места. Теперь уже нет.
– Теперь знаешь. Прощай.
– Игнат, я…
Коснулась его руки кончиками пальцев. Мне хотелось плакать. Мужчина из женских грез, невероятной силы и красоты, страдал тяжелым недугом. Хотела бы я вытащить его из кошмаров, хотела бы остаться, чтобы успокоить дурные мысли.
Но не могла.
Кажется, он догадался, что означает мой жест.
– Вот только жалеть меня не надо! Как тебе доказать, что я не вру?.. Это произошло четыре года назад.
***
За всё время, что Игнат говорил, я не произнесла ни слова. Смотрела на него, впитывала в память черты лица, пыталась подавить ту боль, которая разрасталась от каждой его выдумки.
Он так запутался в своей лжи, что сам не различал, где кончается правда. Да, на его лодыжке красовался застарелый шрам. Ну, укусила его бешеная такса, кто ж виноват? Я бы тоже укусила на её месте. Но, боясь своей сущности, он оборудовал эту комнату и добровольно заточал себя в ней ежемесячно.
Игнат Фирсанов сходил с ума, и я ничем не могла ему помочь.
– Спасибо, что выслушала, – закончил он ровно. Таким тоном сообщают, что деловая встреча переносится, но никак не раскрывают жутких тайн прошлого.
– А ты не боишься, что я выдам твой секрет? – Я наблюдала за его мимикой, жестами, надеясь увидеть там что-то, что заставило бы незамедлительно набрать номер скорой помощи.
Но Фирсанов ничем не выдавал своего помешательства.
– Тогда я просто съем тебя, – сухой смех разбавил тишину комнаты. – Шутка. Кира, тебя скорее посчитают чокнутой, чем поверят в оборотней.
Ну, сам факт того, что он осознает ненормальность своих идей, радует. Возможно, его можно спасти, если вовремя начать лечить.
– Кроме того, – Фирсанов закусил губу, – есть кое-что ещё. Почему-то рядом с тобой мне не так плохо до и после превращения.
Он сказал это скептически, даже поморщился.
– Каким образом?
– Не знаю. Но если без тебя мои кости перемалывает в муку, то с тобой… просто выкручивает.
– Действительно, просто, – ехидно подтвердила я.
– Поверь, это так. Ну что, ты уйдешь?
Кажется, он ждал утвердительного ответа. Весь подался вперед, напрягшись и затаив дыхание. Его вены проступили сильнее прежнего.
Больше всего мне хотелось сбежать отсюда. Закрыть дверь в комнату, в дом, в воспоминания о нас. Потому что всё это невозможно, глупо, ненормально. Игнат Фирсанов болен тяжким недугом, но не мне быть его лекарем.
