Принц со шрамом (ЛП) - Макинтайер Эмили

И это не плохо. Я бы предпочел жить в хаосе, правя на обломках, чем еще секунду смотреть, как мой брат восседает на троне.

Он этого не заслуживает.

— Сир, — прорывается сквозь толпу дрожащий голос, Белинда подбегает и бросается к моим ногам. Ее костлявые руки ползут в мою сторону словно змеи, ее тело склоняется вперед, когда ее губы встречаются с верхом моего сапога.

— Ты можешь встать.

Она опускается на колени, в ее темных глазах блестят непролитые слезы. Я протягиваю руку, чтобы поднять ее подбородок, и ее ладони обхватывают мое запястье. Я сглатываю отвращение от ее прикосновений, сосредоточившись на том, что я дал ей голову Реджинальда, и она доставила ее, как я и просил.

— Ты меня очень порадовала, — говорю я.

— Все для вас, сир, — шепчет она, глядя на меня с явным обожанием.

Моя рука перемещается с ее лица на макушку, гладит ее волосы и смотрит на толпу.

— Пусть это будет уроком для всех вас. Хотя путь впереди будет трудным и коварным, он также будет вымощен успехом. Будем ждать_{(отсылка на песню Шрама и гиен «Будем ждать»)}. Придется пойти на большие жертвы, и я не приму ничего, кроме абсолютного послушания. Я знаю всю серьезность ситуации — то, о чем я прошу. Но если вы сделаете это для меня, я клянусь, — я делаю паузу, положив ладонь на сердце, пытаясь показать искренность своими движениями и надеясь, что она прольется в мой тон. — Я сделаю это для вас.

Я машу свободной рукой в сторону женщины у моих ног.

— Этот прекрасный солдат — этот воин — доверился мне, — я смотрю на неё сверху вниз, мое прикосновение возвращается к её челюсти и поглаживает бледную кожу, когда мои глаза встречаются с её глазами. — Преданность. Высшего вида. Такого, который должен вознаграждаться.

Мое внимание возвращается к людям.

— Разве мы не устали голодать, пока благородные обжираются и пируют?

Гневный ропот шепчет в воздухе, их недовольство — музыка для моих ушей.

— Разве мы не устали от того, что нас оплевывают и забывают, как будто не мы поддерживаем Глорию Терру на плаву? — я хлопаю себя свободной рукой по груди. — Не пора ли нам подняться и восстать против них?

Раздаются аплодисменты, кулаки стучат по потертым столам.

— Долой короля! — кричит кто-то.

Из моего горла вырывается смех, и я поднимаю ладонь вверх, успокаивая их, их внимание снова приковано.

— Верьте в меня, друзья, и я обещаю… я приведу вас домой.

Белинда плачет, отвесив такой глубокий поклон, что ее руки раскидываются перед собой, а нос упирается в пол.

Все остальные в толпе следуют ее примеру, опускают свои тела на землю, их головы склоняются в знак покорности.

Удовлетворение проносится по моим венам, и ухмылка появляется в уголках моих губ. Мои глаза встречаются с глазами Эдварда, когда он опускается на колени в дальнем углу. Я киваю, довольный тем, как он освободил нашу посланницу из подземелья и привел ее обратно.

Это было важно. Заявление. То, что покажет всем, что я держу свое слово и буду оберегать их. Это лишь малая часть поддержки, которую я получил, но этого достаточно, чтобы весть распространилась.

Едва ли это правда, но восприятие — это реальность, и не всё является ложью.

Я тот, кто возьмет замок штурмом и сожжет его дотла, вместе с моим братом, его королевой и всеми, кто встанет у меня на пути.

Я тот, кто восстановит Глорию Терру. Сделает её такой, какой она должна быть.

А если эти люди станут жертвами войны?

Я ищу хоть толику сочувствия к их судьбе, но ничего не нахожу. Они просто инструменты. Простые и грубые изгои, которые нашли безопасность во мне.

В их Лорде. Их спасителе.

И лидере восстания против короля.

8. Сара Б.

За три дня я не увидела никого важного. Вздыхая, я тасую игральные карты, оглядывая стол и моих новых фрейлин.

Офелия, молодая девушка с румяными щеками и ярко-рыжими волосами, и Марисоль, женщина, которая здесь, чтобы помочь подготовить меня для короля. Обе они сидят передо мной и шепчут слова обожания каждый раз, когда я моргаю.

Часть меня испытывает отвращение, потому что я знаю, что их преданность ложна, но другая часть наслаждается их вниманием. Есть что-то приятное в том, что к тебе так хорошо относятся, даже если это происходит из желания подняться по социальной лестнице.

И все же мне интересно, кто из них находится здесь по поручению своих семей, надеясь переспать с моим будущим мужем и стать его любовницей.

Интересно, сколько из них уже стали.

Не то чтобы это меня беспокоило. Хорошо известно, что короли получают удовольствие от многих источников, и еще более хорошо известно, что король Майкл предпочитает шведский стол и не привередлив в своих вкусах.

Чем больше он будет получать удовольствие из других источников, тем меньше я буду ему нужна.

Конечно, он будет охотиться за моей невинностью и захочет произвести на свет наследника. Я не допущу, чтобы дело зашло так далеко.

— Довольно скучно, не так ли? — говорю я, откладывая карты и постукивая ногтями по столу.

Шейна стоит позади меня и расчесывает мои волосы, смеясь.

— Миледи любит отправляться в приключения. Когда мы были девочками, ее нельзя было ничем подкупить, чтобы она хоть секунду посидела на месте.

Я выдыхаю, закатываю глаза и перевожу взгляд на самую младшую девочку в комнате.

— Не слушай её, дорогая Офелия. Я вполне могу сидеть здесь и… пить чай весь день и есть сухарики.

Вокруг стола раздается хихиканье, и я улыбаюсь, что-то согревает центр моей груди, когда я это делаю.

— А теперь… — я пользуюсь преимуществом нового товарищества и наклоняюсь вперед. — Расскажите мне об этих мятежниках.

Зеленые глаза Офелии расширяются, а Марисоль перемещается на свое место, перебирая пальцами светлые волосы.

Интересно.

— Я сказала что-то неуместное? — спрашиваю я. — Прошу прощения, если так. Я подслушала разговор и мне стало любопытно, но по вашей реакции я вижу, что это деликатная тема.

Я делаю паузу, позволяя своим словам задержаться в воздухе, прежде чем продолжить.

— Знаете… Вам все равно стоит рассказать мне. Я бы не хотела опозориться перед кем-то, прежде всего перед королем, — я кладу руку на грудь и хихикаю. — Можете себе представить такое?

Офелия колеблется, прежде чем наклониться поближе.

— Они — изгои.

— Изгои?

Она кивает, а Марисоль поджимает губы, прежде чем добавить: — Грязь — вот кто они. Отвратительные существа, которые считают, что имеют право жить на нашем уровне.

Мой желудок сжимается.

— А разве нет?

Офелия качает головой.

— Они преступники. Люди говорят, что они курят и пьют до потери зрения, а потом пробираются в Верхний Ист-Сайд и похищают людей прямо с улиц.

— С какой целью? — мои брови втягиваются.

— Чтобы сделать заявление? — Офелия кусает губы.

— Они гиены, — вклинивается Марисоль. — Они стали проблемой только недавно, а теперь, когда они бросаются к ногам короля Майкла? — она пожимает плечами, проводя руками по юбке. — Они долго не продержатся.

Пальцы Шейны приостанавливаются там, где она закалывает мои волосы.

— Это довольно жестоко, — укоряет она.

Серые глаза Марисоль смотрят на нее, ее черты лица напряжены.

— Они устраивают человеческие жертвоприношения посреди своих грязных дорог! Раздевают человека до нитки, пока не остается ничего, кроме гордости, а потом забирают и её, оставляя после себя только стыд и предсмертные рыдания.

— Мы не знаем этого наверняка, — выругалась Офелия. — Никто не видел, как это происходит.

Я втягиваю воздух.

— Конечно, нет. Разве они не хотят, чтобы народ был на их стороне, если они планируют выступить против короля? Разве не было бы очевидно, что люди пропадают?