Подземный Нижний (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич

— А вы всё слышали, да? — расстроено уточнил Птицын, и подумал, что на балерину-то дама как раз очень похожа. По крайней мере, осанкой — как у Майи Плесецкой.

— Да, у меня очень острый слух, особенно, когда я пользуюсь слуховым аппаратом.

Дверь снова открылась, и троицу настороженно оглядели:

— Так всё-таки, с чем пожаловали, молодые люди? Разбередили вы моё любопытство.

— Да мы так и не придумали, — расстроено сказал Валерка, и тут же, мысленно обозвав себя идиотом, поправился: — В смысле, если скажем правду — вы нас за ненормальных примете, или испугаетесь. Скорее, испугаетесь, потому что доказать, что говорим правду, мы можем. Но хотели как-нибудь без крайних мер обойтись, и просто расспросить вас о прошлом. О работе в кинотеатре Родина.

— Вот как? — Женщина ощутимо помрачнела. — Стало ещё интереснее. Что ж, проходите.

Троица зашла внутрь. Птицыну пришлось неловко повернуться в дверях — парень и без того широк в плечах, а тут ещё в руках пара пакетов с подарками. Ну, что обычно требуется небогатым старикам — молоко, кефир, творог, всякие сладости к чаю, немного колбасных изделий. Он собирался представить это как помощь от социальной службы, а теперь как-то даже неловко было предложить. Ещё воспримет как подачку, некрасиво получится. И ведь судя по обстановке — помощь бы не помешала! Довольно чисто и опрятно, но всё очень, очень почтенного возраста. Такое ощущение, что с начала двухтысячных квартира стояла запечатанной — ни одной новой вещи. Ладно, телевизор с электронно-лучевой трубкой, но ведь даже домофона нет! Ванная и та — старая, чугунная. Ирина Степановна отправила гостей в уборную — руки помыть, вот Валерка и рассмотрел. Советское качество, конечно, но эмаль давно облупилась. Грустное зрелище. Чайник, который женщина поставила на плиту, тоже разменял уже не первый десяток лет.

— Итак, чем же вас заинтересовала моя работа в кинотеатре? И, самое главное, отчего вы решили, что я не поверю в ваши резоны?

— Понимаете, мы выяснили, что кинотеатр проклят, — Валерка решил, что со столь проницательной старушкой лучше быть честным. — Точнее, что там завелась тварь нави. Чтобы поймать, нужно выяснить, какая именно, а для этого нужно поговорить с теми, кто на себе ощутил действие проклятья.

— Согласна, звучит, как полный бред. И как же вы хотели доказать, что не являетесь беглыми пациентами психиатрической клиники?

— Просто Демьян — упырь, а Алиса — оборотень.

Пока говорил, Демьян медленно принял свой истинный вид, а Алиса просто сняла понравившуюся шляпку, выпуская на свободу пушистые ушки.

Ирина Степановна долго молчала. Птицын даже переживать начал, как бы какого-нибудь сердечного приступа от удивления не случилось. Но старушка оказалась гораздо крепче.

— Упыри и оборотни — это ведь нежить? — уточнила Ирина Степановна.

— Не совсем, — ответил Демьян. — Я вполне живой. Дышу, наслаждаюсь солнечным светом, вкусной едой и вниманием дам. Но да, мне требуется кровь для продолжения жизни. Обращённым упырям действительно приходится пройти через смерть, но после наши тела и души возвращаются к жизни, а не остаются мёртвыми. Алиса же и вовсе так же далека от понятия «нежить», как чистокровные люди. Напротив, то, что поселилось в кинотеатре, является нежитью в полной мере.

— А вы, молодой человек? К слову, вы представили своих спутников, а себя забыли.

— Валера меня зовут. И я человек. Вроде бы. Но это не точно.

— То есть для людей эти существа не опасны. По крайней мере, для некоторых. Что ж, это действительно шокирующие новости, но они не объясняют, для чего вам понадобилась я.

Дальше объяснял Демьян, потому что Птицын чувствовал себя как-то не так. Глупо себя чувствовал. Ирина Степановна его ужасно смущала — общаясь с ней, он себя чувствовал, как нашкодивший ученик, причём ученик начальных классов, перед строгой учительницей. «Надеюсь, с детьми она была более сердечной и ласковой, — думал парень. — Иначе не хотел бы я оказаться на их месте! Тот ещё детский работник!»

Демьяна строгий вид Марковой, напротив, ничуть не смущал. Обстоятельно и подробно, упырь рассказал, что компании требуется от Ирины Степановны, и даже пересказал то, что уже удалось узнать. Объяснил, что она единственная почти не пострадала от проклятья, а также перечислил, каким из видов нежити может оказаться то, что поселилось в кинотеатре.

— Пожалуй, я могу вам помочь, — кивнула старушка. — Даже уверена, что моя помощь окажется действенной. Но у меня будет одно условие. А точнее — я потребую платы. Информация — наиболее ценный товар. Так ведь сейчас говорят?

Валерка немного разочаровался. Ну как же, они собираются исполнить столь благородную миссию, очистить мир от зла, а эта вредная учительница не хочет входить в положение и помогать бесплатно. «С другой стороны, деньги ей не помешают, это очевидно, — подумал Птицын. — И что ей делать, если другим способом заработать уже никак не получится? Так что нечего рожу кривить!»

Однако оказалось, что старушке нужны вовсе не деньги. Цена, которую она потребовала за помощь удивила не только Валерку, но и Демьяна с Алисой.

— Я тоже хочу стать упырём, — сказала Ирина Степановна. — Вы сами говорили, что есть обращённые упыри — если я правильно понимаю, это те, кто изначально рождён человеком. Значит, такое превращение возможно и даже распространено. Моя цена — стать обращённым упырём.

— Вы ведь понимаете, что с этим не всё так просто? — уточнил Демьян. — Бытие упырём сочетает в себе несколько сложностей. Прежде всего, жажда крови и мёртвой плоти, о которой я уже упоминал. Если их не перебороть, то новообращённый вурдалак вряд ли остаётся довольным своей новой жизнью. Впрочем, не могу сказать точно — такие существа довольно быстро теряют разум и поговорить с ними, чтобы оценить чужие ощущения, не получается. Это главный, но не единственный минус нашей формы существования. Для вас это будет значить, что вы вряд ли сможете в дальнейшем следить за жизнью детей и внуков. Подумайте ещё раз, нужно ли вам это? Я понимаю, близость смерти должна вас пугать, но смерть — это ещё не конец существования, а риски довольно велики.

— Вот как раз то, что это не конец существования, меня и пугает, — ответила женщина. — А детей и внуков у меня нет.

А потом объяснила свою просьбу.

— Это враки всё, что в Советском Союзе не верили в бога, — не торопясь помешивая ложечкой чай, объясняла женщина. — Да, не так лубочно и демонстративно, как сейчас, но верили многие. И я в том числе. А уж когда это началось… тут трудно было не поверить, правда? Но даже несмотря на знание, я оказалась слишком слаба. Он сам говорил мне, что если я попытаюсь свести счёты с жизнью, меня ждут вечные муки. Но он обеспечил мне эти муки во сне, и я не выдержала. Попыталась сбежать, но не получилось. А он… он оставил меня в покое. Сказал, что теперь я всю оставшуюся жизнь буду питать его своим страхом, а после смерти стану ему женой. Такой, как он сам.

— Ератник, — ответил Демьян. — Ну, конечно это ератник. Да, не совсем обычный, но теперь это совершенно очевидно.

— Ну что? — спросила Ирина Степановна. — Стоит эта информация моего перерождения?

— Стоит, — кивнул упырь. — Точнее, теперь я понимаю, что если не так, то вас ждёт участь гораздо страшнее. И я не про муки ада. Не думаю, что бог настолько жесток, чтобы не простить вас. Но то, что вы станете ератницей — это точно. У вас явно есть колдовские способности, иначе он вас не выбрал бы. И как это отменить, я не знаю. Даже если мы окончательно упокоим ератника, вам это никак не поможет.

— А упырихой стать — точно поможет? — уточнила женщина.

— Упыри тоже не бессмертны. Но живём гораздо дольше. За это время вы найдёте способ избавиться от этого проклятья, и овладеть своими силами. Однако должен предупредить. Процесс перерождения крайне малоприятен. Смерть и рождение и по отдельности не слишком приятные процедуры, а уж когда они идут вместе, всё совсем худо, — и, повернувшись к Валерке с Алисой, добавил: — Нет, но какая пакость! Всё-таки на нашей стороне такой гадости не бывает, если только в самых глухих местах. А тут… огромный город, в котором сотни тысяч людей живут — и ератник. С ума сойти!