Сердце морского короля (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт"

— Не знаю, — откровенно ответила Джиад, прильнув к нему. — А точно надо ждать? Я… так и не успела спросить!

Она поймала непонимающий взгляд Алестара и с виноватой улыбкой пояснила:

— Я не успела спросить у Санлии и остальных, можно ли заниматься этим до свадьбы? Если запечатления больше нет, и я не избранная…

— Ты всегда моя избранная! — выдохнул Алестар. — Каждый миг и всю жизнь! Свадьба — это для всех остальных. А между собой пару соединяет только море. Джиад, ты… позволишь? Здесь и сейчас?!

— Разве это не Звездная ночь? — тихо откликнулась она, отдаваясь горячему сладкому безумию, текущему по жилам вместо крови. — Время исполнения желаний. И я знаю, чего хочу. Исполни мое желание.

— Какое? — хрипло спросил Алестар, медленно увлекая ее за собой на глубину. — Чего ты хочешь, любовь моя?

— Тебя, — улыбнулась Джиад. — Пусть песок будет потом. Сейчас я хочу тебя, море вокруг и все эти звезды.

— Все это твое, — отозвался иреназе, заглядывая ей в глаза и придерживая за плечи. — И я, и море, и каждая из этих звезд. Посмотри на них…

Он потянул ее, укладывая на себя, лег на спину, и Джиад широко раскинула руки, вдруг почувствовав, что вода теплая. Волны качали их вместе, как единое целое, обнаженных ног Джиад иногда касался прохладный шелковистый плавник Алестара, и звезды… Они действительно смотрели на нее, а потом небо делил надвое новый серебряный штрих, но Джиад не загадывала желаний, потому что прямо сейчас ей нечего было больше желать, а глупой жадности судьба и боги не любят.

Руки Алестара скользнули по ее телу, снова дразня и лаская. Джиад вытянулась, напряженная, как струна, прижалась спиной к его груди. Закрыла глаза, и звезды остались где-то вдалеке, а вокруг была только темнота и прикосновения сильных нежных ладоней.

— Ты сама как звезда, — прошептал ей Алестар на ухо, и волны вторили его голосу. — Самая прекрасная в мире, упавшая в море и согревшая его своим светом. Джиад… Мое Сердце Моря… Доверься мне, позволь показать, как оно прекрасно.

Он выскользнул из-под нее и тут же обнял за талию, а Джиад положила руки ему на плечи. Волна приподняла их и снова опустила, а потом тяжелой огромной лапой сбила, перевернула и понесла с собой, но не мягко и ласково, словно играя. Алестар плыл рядом с ней, а потом оказался внизу и погладил ее ноги. И снова ускользнул, чтобы поймать в объятия, когда волна, явно игравшая на его стороне, кинула Джиад в кольцо его рук.

Принимая правила игры, она попыталась ускользнуть, и это почти получилось, но каждый раз, когда Джиад казалось, будто она свободна, Алестар оказывался рядом. И она сдавалась на милость победителя со сладкой истомой позволяя целовать себя, гладить плечи, руки и ноги, спину и бедра. Рыжий дразнил горячим ртом ее грудь и тут же отпускал, чтобы поймать губами пальцы на ногах Джиад. И когда вдруг оказался между ее раздвинутых бедер, Джиад лишь ахнула, не успев его остановить, да и не желая этого.

Небо и вода менялись местами, звезды остались далеко, и Джиад, извиваясь от удовольствия, танцевала в глубине древний, как сама жизнь, танец наслаждения. Упругий горячий язык Алестара нежил ее плоть, дразнил и мучил, и Джиад сама будто стала волной, поднявшейся к самым звездам и рассыпавшейся на тысячи ослепительно ярких брызг.

Не переставая ласкать и нежить, Алестар увлекал ее все дальше, пока под ними обоими не оказался песок — единственное, что оказалось неизменным в мире ночного моря. И Джиад потянулась к рыжему, обнимая его, принимая в себя, как море принимает грозу. Страх и стыд остались где-то невозможно далеко, и больше не нужен был никакой эликсир, чтобы довериться морю и его рыжему синеглазому воплощению, наконец поймавшему Джиад, покорившему и обратившему эту победу в ослепительное счастье, разделенное на двоих и от этого еще более огромное.

Глава 19. Скорбь не вечна

Три последних дня до свадьбы пролетели так стремительно, что Джиад опомнилась только последним утром, вдруг осознав — долгий бег от себя самой закончился. Теперь она чувствовала себя готовой надеть брачный браслет Алестара и принести клятвы перед алтарем любых богов. Перебирая принесенные украшения, она задумчиво покосилась в сторону Жи, последние дни доживающего в отгороженной части комнаты, потому что в обычной клетке он уже не помещался.

Молодого салру ждал особый загон на рыбном дворе, и Алестар уверял, что Жи там будет удобно и интересно. Салту того же возраста уже учились плавать под седлом, но для умного и гордого зверя обычные приемы с намордником и лоуром не годились. Алестар собирался сам заняться его тренировкой и предвкушал это с таким азартом, что Джиад нисколько не беспокоилась за судьбу их общего любимца.

— Ты собираешься в следующем году вернуться на Гонки? — спросила она накануне, когда Алестар приплыл к ней в спальню и завалился на постель, наконец-то пользуясь правами избранного.

Жи немедленно покинул загончик и подплыл к иреназе, жадно тыкаясь ему носом в ладонь в поисках лакомства.

— Не вижу смысла, — равнодушно отозвался Алестар, скармливая ему какие-то кусочки, принесенные с собой и по виду напоминающие деревяшки.

Салру хрустел ими, как печеньем, и заискивающе заглядывал в глаза. От Всеядного Жи в нем ничего не осталось, так что Джиад теперь точно знала, что прожорливость и веселый нрав со шкодливостью — свойства характера самого зверя, а не его божественного покровителя. Ну, или один из них научился у другого. Знать бы еще, кто у кого.

— После той погони Арена кажется совсем иной, — помолчав, пояснил Алестар. — Как детская игрушка. Когда-то мне казалось, что я жить без нее не смогу, а сейчас… неинтересно. На охоту иногда буду плавать, да и то посмотрим.

Он положил голову на колени опустившейся рядом Джиад и блаженно зажмурился, а она, расплетая тугую рыжую косу и осторожно расчесывая длинный поток волос, струящихся по ее рукам, подумала, что Алестар очень изменился. Стал спокойнее и увереннее в себе, даже заматерел, как молодой, но уже набравший силу волк — вожак своей стаи. Иногда он по-прежнему вспыхивал, негодуя на чью-то глупость или алчность. Случалось, ему не хватало хладнокровия. Но все чаще на смену раздражительности приходила тяжелая мощь короля, уверенного в своей правоте и готового добиваться того, что он считает правильным.

Да, за эти месяцы он повзрослел рассудком и душой, и этот новый Алестар с каждым днем нравился ей все больше.

— Думаю, главный свой приз ты честно и отважно выиграл, — сказала она, проводя гребнем по льющемуся сквозь ее пальцы огненному золоту. — Акаланте дороже Золотого Жемчуга, и ту победу в гонках со смертью никто и никогда не превзойдет.

— И не надо, — согласился Алестар, а потом очень несчастным голосом сказал: — Говорят, что делить постель в ночь перед свадьбой — плохая примета. Даже если до этого избранные спали вместе, нужно хоть немного соскучиться друг по другу. Не понимаю, зачем? Я и так по тебе скучаю, уже целый день прошел!

— Ужасно, — серьезно согласилась Джиад, пряча усмешку. — Вытерпеть день, ночь, а потом еще завтра полдня… Даже больше, вряд ли мы доберемся до постели сразу после церемонии. Ваши подданные хотят праздника, ваше величество!

И она лукаво потянула его за кончик рыжей пряди на виске.

— Наши подданные! — возразил Алестар, ловя ее руку губами. — Привыкай. Джиад, королева и соправительница Акаланте! М-м-м-м, а мне нравится. Лучше этого звучит только: «Джиад, моя избранная и жена»!

Он перевернулся, плеснув хвостом, и с восхищением посмотрел на нее снизу вверх, заглядывая в лицо. Джиад осторожно провела кончиками пальцев по его лицу, обрисовывая очертания губ, скулы, упрямый подбородок с ямочкой, золотые брови… Ожившая сказка, волшебный повелитель морского народа… ее возлюбленный и почти супруг. Неужели так все-таки бывает?

— Я научусь, — пообещала она вдруг охрипшим голосом. — Но приметы и правда лучше соблюдать. Всего одна ночь…