Черный принц - Демина Карина

Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143

— Это огонь прорывается. — Сверр разводит руки, и на раскрытых ладонях его пляшут желтые языки пламени. — Ты слышишь огонь?

Слышит.

Глухие удары под землей, заставляющие дышать.

— Жарко.

— Кэри. — Сверр присаживается на четвереньки, опираясь кулаками в землю. Если сожмет руки, огоньки погаснут. — Послушай меня внимательно.

— Ты умер.

— Умер, — он не спорит и выглядит очень серьезным. — Тебе нельзя прятаться во сне.

— Почему?

— Потому что это — плохая сказка…

Огонь вырывается сквозь стиснутые пальцы, ползет по руке Сверра, и белая рубашка его начинает тлеть.

— Ты больна, Кэри.

— Я знаю. А тебя нет.

— Есть. — Он раскачивается, то опускаясь на босые пятки, то подаваясь вперед, заставляя Кэри отползать. — Ты меня помнишь, значит, есть. Ну же, Кэри, уходи…

Он протягивает руку, разжимая кулак, и на ладони остается смутно знакомый фиал. Пламя же охватывает плечи и волосы Сверра, и искры кружат роем рыжей мошкары, садятся на шляпку Кэри, и та вспыхивает.

— Беги!

Крик Сверра заглушает гортанные голоса чаек, и Кэри просыпается. Она вскакивает, охваченная ужасом.

Нет моря.

И нет огня.

Комната. Приоткрытое окно с сугробом на подоконнике и острыми иглами сосулек. Платье, не то брошенное, не то забытое на кресле. Маска остроклювая и ожерелье из серебряных перьев.

Вчерашний бал…

…и черная роза в руках.

Королевский дворец. Зал. Суета. Толпа. Брокк, который вдруг потерялся… и Оден. Прогулка в сад, где лавка и бумажные фонарики. Черные вороны… просто чья-то дурная шутка.

Кто это говорил?

Голова все еще была тяжелой, и силы, с которыми Кэри вынырнула из странного сна, таяли. Она сидела на кровати, свесив босые ноги, наслаждаясь прикосновением к неестественно холодному полу.

— Вороны, — собственный голос был хриплым, каркающим.

И вправду ворона, встрепанная и больная… вот только болезнь эта… черная роза.

Вороны. Духота… и бред, в котором опять же жила чернота… пробуждение вчерашнее, помнившееся смутно… и возвращение в сон… Сверр.

О чем он хотел предупредить?

Нельзя спать. Сон лишает сил, но их и так немного, Кэри и встать сама не способна. А вот дотянуться до колокольчика — вполне. Горничная явилась тотчас.

— Мой муж…

— Уехал, леди.

— Сказал, когда вернется?

— Нет, леди.

…скоро… он обещал, и Брокк слово держит. Черная роза… почему эта роза не выходит из головы? И запах ее, одуряюще сладкий аромат… кажется, Кэри ненавидит розы.

…ты заболела.

Ложь.

…все серьезно?

— Что сказал доктор?

— Доктор? — Горничная смущена.

И мерзнет. На ней платье из плотной шерсти, но она все равно мерзнет и косится на раскрытое окно. Значит, в комнате очень холодно, а Кэри холода не ощущает.

— Простите, леди, но… я не знаю.

Беспомощная ложь. И выходит, что доктора не приглашали. Почему?

…потому что с этой болезнью врач не способен справиться.

А кто тогда?

Фиал на ладони…

Яд.

— Будь добра, подай мне шкатулку… — Кэри попыталась встать, но поняла, что не в состоянии удержаться на ногах. Горничная просьбу исполнила, ей явно было неуютно в этой комнате, наедине с Кэри.

Боится?

Не Брокка, но… чего тогда? Не того ли, что хозяйка вдруг умрет? Печально было бы… несвоевременно. Слово привязалось, нелепое какое, смерть, как и болезнь, редко приходит вовремя. Откуда только взялись эти циничные мысли?

Шкатулку горничная поставила на колени Кэри и крышку помогла открыть. Брошь-камея и пара простеньких колец, часики-луковица, жемчужные серьги, на левой сломан замочек, но отдать серьги в починку руки не доходят… надо Брокка попросить, он сделает.

…фиал из обманчиво-тонкого стекла лежал на самом дне, скрытый тяжелой нитью жемчужных бус. Яд, который подарила леди Грай.

…духи и яды…

…духи надо будет попросить, Грай не откажет.

…яд…

Мысли сбивались. Нельзя отвлекаться, нельзя возвращаться в сон…

…яд и черная роза, которую передали для Кэри…

…не стоило принимать цветы.

Плохо. И кровать манит, но спать нельзя. Она должна дождаться Брокка, чтобы…

…просто дождаться. Считать бусины на ожерелье… почему-то всякий раз получалось иное число. Но Кэри с непонятным самой себе упрямством перебирала их.

— Раз, два… четыре и пять… выхожу тебя искать… семь… и девять… — Цифры путались, а голова кружилась с каждой минутой сильней. И горничная, которая то появлялась, то исчезала, а Кэри не понимала, куда она исчезает.

— …двадцать девять… и двадцать девять… — Она забыла, какая цифра должна быть дальше, и повторяла навязшие на зубах слова.

Стрелки часов не двигались. Кэри старалась не смотреть на них, но не удерживалась, вновь и вновь цеплялась взглядом. А потом вдруг поняла, что часы просто-напросто остановились. Испугалась сначала, что не только эти, на каминной полке, вытащила цепочку, сдавила механическое сердце в кулаке и, прижав к уху, слушала.

— Кэри? Ты как?

Брокк выглядел отвратительно. И, наверное, она тоже, но у Кэри хватило сил улыбнуться, правда, улыбка эта была ложью, как и его ответная…

— Ложись…

— Мне нельзя. Если я лягу, то усну. А если усну, не вернусь.

— Тебе так только кажется.

Брокк в мятой рубашке с грязным воротничком, надо полагать, еще вчерашней.

— Я не позволю тебе умереть, девочка моя.

— Это яд, да?

Нехорошо лгать, и Брокк не пытается. Просто отводит взгляд.

Яд.

— Что у тебя просят взамен?

Молчание.

— Брокк!

— Кэри, это…

— Пожалуйста, я ведь имею право знать.

— Пока ничего. До встречи еще три часа… у нас есть целых три часа… и мы оба не завтракали. Кстати, и не ужинали тоже. Ты голодна?

Нет.

— Да. — Кэри цепляется за руки. Рядом с ним сны отступают, и у нее хватает сил встать и сделать несколько шагов к креслу, на которое плед наброшен. — Ты не замерзнешь здесь?

— Ничуть.

— Что они…

— Забудь, моя янтарная девочка. Просто поверь — все будет хорошо… у тебя, у меня…

Она верила.

Пыталась. И ела отвратительно горячий суп, заставляя себя глотать. Суп жидкий, но жажду не утолял. Голос Брокка доносился издалека. А он так и не рассказал ей сказку про дракона, но чтобы с белыми крыльями…

…или зелеными.

Они ведь разноцветные, драконы, Кэри помнит.

Про них.

Полет. Вершину мира. Пропасть под ногами. Кэри видит ее и, раскрыв руки-крылья, белые, несомненно белые, украшенные чудесной вышивкой, шагает в пустоту. Ветер бросается навстречу. Он горячий, и крылья вспыхивают. Они превращаются в седой пепел, а пепел кружит…

…Кэри падает.

Пропасть бездонна, но когда падение завершится, Кэри умрет. Ей было больно думать о смерти, а еще очень и очень жаль супруга: он снова останется один.

Сквозь сон-падение, замерший, остановившийся между двумя ударами каминных часов, далеких, существовавших где-то в иной жизни, она слышала голос Брокка. Он взял ее на руки и переложил в кровать. Сидел рядом, рассказывая что-то о близкой весне и море, янтаре, который собирают на берегу, кораблях, драконах… и пока звучал этот голос, Кэри жила.

Даже во сне ей безумно хотелось жить.

Дыхание Кэри было прерывистым. Брокк вновь и вновь наклонялся к груди, слушал, убеждаясь, что сердце бьется. Отпустить руку было страшно.

Отступить от постели страшнее вдвойне.

Отвернуться.

Одеться.

Шесть пуговиц, и каждая дается с боем. Галстук… в бездну первородную галстук. Перчатки, которые трещат по швам. Пальто.

— Я вернусь, Кэри. — Он шепчет, не зная, будет ли услышан, и вглядывается в напряженное побелевшее лицо. — Я очень скоро вернусь…

Наемный экипаж — замызганная двуколка, и смурной кучер в черном плаще с капюшоном. Кучер словно дремлет, и на плащ садится снег, уже целый сугроб набрался, а ему будто бы все равно. Он оживает только затем, чтобы свистнуть упитанной лошадке.

Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143