ИВ. Тетралогия (СИ) - Северин Гай "geori"

Кузен взял меня на руки (у меня не было сил даже протестовать) и отнес в сарай на охапку сена.

— Сдается мне, — задумчиво произнес он, с сомнением поглядывая на меня сверху вниз, — этот твой жених неспроста здесь появился. Запомни, Мэри: не пытайся что-то делать у меня за спиной, иначе ты очень пожалеешь об этом, — предупредил он с явной угрозой в голосе. — Теперь нам в Гринвуде оставаться опасно. Отдых в доме управляющего отменяется, полежи немного здесь. Мы должны уехать как можно скорее, поэтому нужно срочно решить вопрос с твоей защитой от солнца.

Ничего не объясняя, он сдернул с моего пальца тоненькое колечко с синим камушком, надетое мною перед поездкой в дом Аластеров. Когда-то оно принадлежало моей маме. Пока я находилась в пансионе, все ее украшения хранились в доме падре, а по возвращении он отдал их мне.

Я почти не обратила внимания на манипуляции кузена, до колечка ли мне сейчас было?

— Постарайся успокоиться и немного поспать, разбужу рано. И никуда не выходи отсюда, хватит на сегодня трупов, — с этими словами Трой исчез, оставив меня одну.

Боль от вербены постепенно стихла, хотя слабость еще не прошла. Тихо всхлипывая и дрожа всем телом, я лежала на охапке сена. Квентин с занесенной тростью, теперь остывающим трупом лежащий на крыльце с неестественно запрокинутой головой, по-прежнему стоял перед глазами. Он же из-за меня погиб! Я стала не только чудовищем, но и практически убийцей. Сердце мое сжималось от презрения и ненависти к самой себе и к своему мучителю. Чем я теперь лучше его? Я не удержалась от завершения обращения, потом напала на своего жениха, и теперь он мертв.

Я помнила Квентина с раннего детства — правильного благовоспитанного мальчика, потом заносчивого подростка, а в последние дни смирилась с мыслью, что этот важный мужчина должен стать моим мужем. Пусть я не успела полюбить его, но не желала ему зла. Совесть буквально сжирала меня, заставляя думать о родителях Квентина. Вспомнилось, как я сама страдала, когда погиб отец.

Как же мистер и миссис Аластер переживут смерть сына, ведь он всегда был их любимцем и их гордостью? И как мне теперь со всем этим жить?

Последние двое суток вместе с Троем стали самыми жуткими в моей жизни, не понимаю, как я до сих пор не сошла с ума? «А он ведь что-то говорил о том, что мы теперь всегда будем вместе!», — с ужасом вспомнила я.

Бежать! Немедленно бежать отсюда! Но куда мне податься и как я буду жить одна? Наверное, нужно что-то взять с собой, какие-то вещи, раздобыть деньги.

Но я совершенно не представляла, что может понадобиться в дороге, я же никогда не покидала дома или пансиона, а раздумывать было некогда. Возьму хотя бы какую-то одежду и те деньги, которые я имела наличными на мелкие расходы.

Пошатываясь от слабости, я встала на ноги и добрела до крыльца заднего двора. Заставить себя подойти к парадному я не могла, снова увидеть тело Квентина выше моих сил. Приоткрыв дверь, скользнула было внутрь, но тут же меня отбросило назад, словно я уперлась в невидимую стену. Что это за ерунда? Попытка понять, что за преграда не дает мне попасть в дом, трогая рукой будто плотно сжатый воздух дверного проема, натолкнула меня на мысль, почему Трой требовал пригласить его и почему сегодня мы не могли ночевать в доме. Это просто какой-то кошмар.

Пройти все же к главному входу, позвонить в колокольчик и попросить горничную вынести все нужное на улицу? Это вызовет много лишних вопросов, а я опасалась задерживаться, ведь когда кузен вернется, наверняка кинется в погоню. Мне нужно лишь затаиться, спрятаться ненадолго, избавиться от него. Он говорил, что оставаться опасно, значит, скоро уедет. Тогда я смогу вернуться и вместе с Нэнси спокойно собраться, а за это время хотя бы подумаю, как жить дальше.

Может, воспользоваться лошадью? Но верхом Трой меня догонит, а спрятаться легче пешей. Не раздумывая более, я развернулась и пошла прочь. Страх навсегда остаться рядом с ненавистным чудовищем подгонял меня и прибавлял сил. Постепенно становилось легче, и я, подобрав длинную юбку, перешла на легкий бег.

Через некоторое время, напрягая свои обостренные чувства, стараясь не привлекать внимания, я бежала все быстрее и быстрее, чувствуя, словно за спиной вырастают крылья, и я могу мчаться, как стрела. «Хотя, о чем я? — одернула я себя. — Крылья растут у ангелов, а не у чудовищ».

Выбравшись на мощеную дорогу, я повернула в сторону Мемфиса. Через пару часов ноги сами принесли меня к знакомому белому зданию с колоннами.

Пансион, на долгие годы ставший мне домом. Здесь мне знаком каждый камушек и каждый закоулок. Можно спрятаться, например, на чердаке, а Энни поможет или хотя бы подскажет, что теперь делать. Она чудесная подруга, и я всегда могла на нее положиться.

Город спал, для человека, казалось бы, что тишина почти осязаема. Мне же теперь были слышны малейшие звуки вокруг. Скрип кресла качалки в одном из домов — вероятно, хозяина мучила бессонница; шуршание котов в отбросах, сваленных в подворотню. Это и пугало, и вызывало восторг одновременно. Наверное, нужно время, чтобы привыкнуть к такому многообразию новых возможностей.

Почти все окна пансиона погружены в темноту. Лишь в комнате одной из воспитательниц горела свеча да в сторожке виднелся свет керосиновой лампы.

Успев убедиться по пути в своих возросших способностях, без усилий я перебралась через ограду и прокралась под окна своей бывшей спальни. Один прыжок — и я устойчиво встала на карнизе, заглядывая в окно. Рядом на кровати увидела спящее лицо Энни. Приоткрыть раму оказалось секундным делом.

Осторожно рукой потрогала воздух и не почувствовала никакого препятствия.

Но тут в тишине дортуара я услышала отчетливое биение почти двух десятков сердец и горло мучительно заполыхало, вытесняя разом все мысли, кроме жажды. Особенно привлекательным казалось вот это, ближайшее, принадлежащее моей подруге. Кажется, я даже слышала, как по ее артериям бежала кровь.

Почти против воли, я подалась вперед. Осталось только одно движение, и я получила бы желаемое.

Но в тот же миг, где-то за спиной раздался резкий крик охотящейся совы, заставивший вздрогнуть от неожиданности и обернуться. Это отвлекло меня, пусть на мгновение, вернув способность мыслить. «Да что же я делаю?! — пришло ужасное осознание. — Чуть не убила и свою подругу. О чем я думаю? Как вообще можно так рисковать?».

Не задерживаясь ни на секунду, чтобы не поддаться соблазну, я быстро опустила раму и скользнула вниз.

Нет, в пансионе остаться невозможно, я поняла, что иначе не удержусь и до утра совершу убийство, а то и не одно. Значит, следовало отыскать хоть какое-то безлюдное укрытие, где я могла бы переждать день. Медленно брела я по пустынным улицам, в отчаянии осознавая всю степень своего одиночества. Для близких ранее людей я теперь опасна, как самый страшный злодей. Неужели Трой прав, и моя дальнейшая жизнь возможна только рядом с ним? Но сила ненависти к родному человеку, так легко поломавшему мне жизнь, отметала подобную перспективу, несмотря на безвыходность сложившегося положения. Наконец, найдя за городом старый полуразваленный сарай, я встретила в нем утро в размышлениях о том, как жить дальше.

Всего два дня назад я была молодой невестой, к тому же, богатой наследницей. Меня ждала спокойная нормальная человеческая жизнь, у меня было будущее. А теперь по воле Троя я потеряла все. У меня не осталось больше дома, я осознала, что нельзя мне в ближайшее время возвращаться в Гринвуд. Дело не в том, что Квентина, наверняка, уже хватились, и не в страхе перед кузеном.

Жажда мучила меня все сильнее, и я понимала, что теперь смертельно опасна как для Нэнси, так и для других слуг. К тому же, падре знает обо мне, и у меня было мало причин рассчитывать, что он даст мне жить спокойно.

«Придется сначала научиться терпеть, сдерживаться, ведь даже Трой не кидался на всех подряд», — твердо решила я.

Взошло солнце. Поднеся руку к лучу, пробившемуся сквозь щель в досках, я вскрикнула от боли в обожженной кисти. Злодей не обманул, днем мне не выйти наружу.