Небо на двоих (СИ) - Эльденберт Марина

Люди это приняли, но не сразу. Возможно, отчасти им помогла история Теарин, но я думаю, что осознание пришло значительно позже. Когда они поняли, что драконы не стремятся их сожрать или спалить их дома. С того дня, когда отключили щиты, не было ни одного налета, а усиление форпостов и глобальное перекраивание системы безопасности привело к тому, что браконьерствовать стало просто нереально.

Так обстояли дела в Аронгаре, в других странах (в частности, в Ферверне), щиты держали по-прежнему. Я надеялась, что наш опыт покажет всему миру, что можно жить иначе, не причиняя боли тем, кто живет рядом с тобой, но еще я прекрасно понимала, что это дело не одного десятилетия. И, возможно, даже не одного века, потому что на памяти всех живущих еще горят иглы высоток и надламывается Хрустальная игла, в которой погибли родители Ленарда.

Мы как раз пролетали мемориал, установленный на месте разрушенной высотки, и Гроу нахмурился. Пару лет назад, когда мы были здесь вместе с Ленардом, и тот замер - с неестественно-прямыми плечами и спиной, дрожащий изнутри, хотя глаза оставались абсолютно сухими, Гроу тоже основательно перетряхнуло. Кажется, именно в тот момент он всерьез задумался о том, что у него живы мать и отец, и оба живут в Ферверне.

Его отношения с Инаирой и отцом по-прежнему оставляли желать лучшего, но по крайней мере, он начал с ними общаться. Я чувствовала, что это дается ему нелегко, и так же прекрасно видела, что ему это действительно нужно. Как минимум - отпустить, на большее я пока не рассчитывала. Но и не возражала, когда они приезжали к нам, чтобы повидать внука. Несмотря на то, что мне так и не удалось наладить свои отношения с отцом, я все-таки побывала в Мэйстоне. Принесла цветы тому человеку, который когда-то носил меня на плечах и водил кататься на карусели. То, что его сломало, я отпустила, того мужчину, в которого он превратился, я больше не вспоминала. Зато очень часто вспоминала маму, тепло ее рук и улыбку, неизменно светлую, даже в те дни, когда она уже лежала в больнице.

-   Почти на месте, - сказал Гроу.

Я вернулась в реальность и поняла, что мы снижаемся на парковку элитного клуба «Форсайт».

-   А? - выразительно поинтересовалась я. - Что, серьезно? «Форсайт»?!

-    Мы здесь познакомились, - сказал Гроу, опуская флайс на свободное место.

-   Да, и здесь я танцевала тебе приват.

-   Вроде того.

-     Вроде того - это сейчас было оскорбление? - поинтересовалась я, когда он подал мне руку.

В ответ Гроу только приподнял брови.

Секьюрити традиционно выдали нам браслеты, мы прошли по неоновым коридорам и оказались... в совершенно темном зале. Я хотела поинтересоваться, во что мы будем играть в абсолютной темноте, а главное

-   с кем, но не успела. Приглушенный неоновый свет вспыхнул раньше, чем я успела сказать: «Вяк»! - а потом со всех сторон хлынуло на разные голоса:

-   Сюрприз!

-   Сюпри-и-из!

-   Сюрприз!!!!

Я стояла, совершенно оглушенная, и моргала, потому что сегодня в

«Форсайте» собрались все: все, действительно все, вся наша съемочная группа. Весь коллектив Ильеррской, со многими из которых я не виделась с того самого дня, как мы отмечали завершение съемок. Мне даже в голову не приходило, что мы когда-нибудь снова соберемся все вместе, но... я скользила взглядом по лицам - Горрхат, Эсмира, Лира, Джамира... и отмечала, что здесь действительно собралась почти вся наша команда.

Как-то в прошлом году я призналась Гроу, что дико скучаю по тем временам, когда мы снимали Ильеррскую. По нашим посиделкам и даже по разногласиям, которые возникали на съемках. Несмотря на договоренность, собраться большой компанией у нас так и не получилось, многие были заняты в проектах, кто-то вообще уехал из Зингсприда, кто-то просто не захотел встречаться. Словом, собирались мы небольшой группой и достаточно быстро расходились. Исключение составляли разве что Бирек и Гелла, но с Биреком и Геллой я и так виделась несколько раз в месяц.

И вот сейчас я понимала, что вокруг меня снова Ильеррская.

Окунуться в «пять лет назад» вышло гораздо глубже, чем я себе представляла.

А еще я поняла, что стою, прижимая ладони к лицу.

Как? Как ему вообще удалось это сделать, всех здесь собрать?!

-   Так, - Гроу вскинул руки, - пока Танни в ступоре, я, пожалуй, начну.

Под приветствия, волной прокатившиеся по залу, он прошел к сцене и взлетел на нее с той же легкостью, что и в моих воспоминаниях.

-     Во-первых, огромное спасибо всем за то, что вы все нашли время здесь собраться. - Его голос привычно отразился от стен, заставляя собравшихся мгновенно затихнуть. - Во-вторых, у нас сегодня двойной юбилей. Первый - завершение проекта, который подарил нам множество приятных моментов, за редким исключением встречи с Гайером. Его я решил не звать.

Гроу дождался, пока прокатившийся по залу смех стихнет, и только после этого продолжил:

-    И второй - пять лет назад я встретил женщину, которая перевернула мою жизнь. Женщину, которая научила меня любить и говорить об этом. Женщину, которая подарила мне сына и то, что я называю счастьем. По крайней мере, как я его вижу. Счастье - это быть с тобой, Танни. Каждую минуту, каждое мгновение, каждый день. Надеюсь, что так будет всегда, и эту песню я посвящаю тебе.

Вот тут я даже моргнуть не успела, когда в зал хлынула музыка.

-   Тысячи лет, Изо дня в день

Солнце встает над землей. Каждый рассвет,

Каждый закат,

Хочу я встречать с тобой.

Каждый твой вздох, Каждый твой миг

Ловить, как дыханье огня. Ты мое сердце,

Ты моя жизнь,

Ты - это все для меня.

У меня был шок. Впрочем, нет. У меня был ШОК. Я просто стояла, хлопала глазами и не верила, что все это происходит со мной. Что голос Гроу - хриплый, тот самый, от которого сами отстреливаются трусы, льется в зал, обращенный ко мне.

Не просто обращенный, он смотрел на меня, он пел для меня. И да, он действительно для меня дышал.

-   Девчонка, в чьем сердце Рождается пламя времен, Девчонка, родная,

Как я тобою пленен...

Расколом По небу

Пройдется разлука с тобой. Не верю,

Не вижу,

Что может быть жизнь другой.

Я помню О мире,

В котором терял тебя. Я помню,

Я знаю,

Как страшно - жить не любя.

Кажется, я забыла как дышать. И вообще забыла, что мне полагается дышать, потому что отраженная в глазах Гроу боль ударила в меня с такой силой, что я обхватила себя руками. Не я одна: рядом со мной так же судорожно вздохнула Джамира. А дальше музыка обрушилась в зал нарастающим ритмом, и так же резко, отчаянно, в нее вплетался его сильный голос.

-   Девчонка, в чьем сердце Рождается пламя времен Девчонка, родная

Как я тобою пленен!

Дыханье сорвется, Замрет мое сердце, Когда ты откроешь глаза.

И утро начнется,

И взгляд отзовется, И я так хочу сказать:

Минут бесконечных Рядом с тобою:

Ярких, безумных, живых Мне хватит, и в небо

С тобой мы ворвемся, Разделим его на двоих!

Девчонка, в чьем сердце Рождается пламя времен Девчонка, родная...

Я твой сумасшедший дракон!

Только твой сумасшедший дракон!

Овации громыхнули так, что у меня заложило уши. Я стащила туфли и бросилась к сцене, и Гроу одним рывком подтянул меня наверх, минуя лестницу. А в следующий момент уже ворвался яростным, полным отголосков звучания его хриплого голоса и сумасшедшего огня, поцелуем мне в губы.

М-м-м... кажется, за эти годы я должна была вдоль и поперек изучить вкус его губ, но я все время нахожу в них новые оттенки. Сейчас это, помимо привычной горчинки сигарет, еще что-то странно-сладкое. Хотя почему что-то, это моя песня. Точнее, это его-моя песня, наша песня, та, которую он пел мне. И от этого мне самой хочется петь.