Орион (ЛП) - Айдем М. К.

— Что это значит? — рассержено спросила она.

— Прошу прощения? — переспросил Вали, выпрямляясь во весь свой рост.

— О нет, ты не будешь «просить прощения» таким тоном, мой отпрыск. Я — твоя мать, и когда я задаю тебе вопрос, я жду правдивого ответа, а не снисходительного отношения торнианца, которым ты меня только что одарил. Я привела тебя в этот мир и могу забрать тебя отсюда.

Вали ничего не мог поделать, как только ошеломленно смотреть на мать. Кто эта женщина, которая осмелилась так с ним разговаривать? Кто сейчас так бесстрашно противостоял ему? Он не поверил тогда своему манно, когда тот рассказывал, что она держала каждого своего отпрыска с ней так долго, как только могла. Ни одна женщина так не делала, но Улл рассказал, что помнил запах Ардайс. Вали не знал, почему же он не помнил о том времени, когда находился рядом с ней, если это так вообще было на самом деле. Неужели его манно ошибся? Неужели она не держала его при себе столь долгое время?

— Что тебя беспокоит, Вали? — спросила Исида, заметив, как темнели карие глаза Вали, хотя его тело оставалось полностью расслабленным, не выдавая его внутреннего напряжения.

— Почему вы думаешь, что меня что-то беспокоит? — спросил он.

— Потому что, когда ты расстроен, твои глаза темнеют. Это происходит с того момента, как ты был представлен. — Исида ласково улыбнулась ему, вспоминая прошлое. — Я помню, как ты был взволнован при появлении на свет, твои глаза были почти черными, видимо ты был очень расстроен из-за того, что тебя заставили войти в этот странный новый мир. Только когда ты был плотно укутан, и я приложила тебя к моей груди, они начали приобретать прекрасный ореховый цвет твоего манно.

Вали почувствовал, что краснеет от замечания матери. Конечно, мать не должна говорить о таких вещах своим отпрыскам. Но то, что она говорила, поразило его.

— Ты помнишь это? Как представила меня? — Вали не смог удержаться от вопроса.

— Конечно, помню! — Исида нахмурилась, глядя на него. — А почему ты думаешь, что я этого не помню?

— Я… — Вали покраснел, не зная, стоит ли продолжать.

— Вали, пожалуйста, говори яснее.

— Манно рассказал нам на Торниане, что ты держала каждого из нас при себе так долго, как только могла, пока вокруг окружающие не начинали задавать вопросы.

— Да, это так, — Исида кивнула в знак согласия.

— Улл помнит запах Ардайс, который, когда бы он ни вдыхал, успокаивает его.

— Он так сказал?

— Да.

— И это тебя беспокоит, — Исида видела, что это так.

— Да, потому что я ничего такого не помню. Манно сказал, что ваши комнаты всегда были наполнены цветами Ардайс, так почему же я их не помню?

— Потому что вы были представлены в другом сезоне. — Исида видела, что Вали ничего не понимает. — Ардайс цветут в садах только в течение трех месяцев самого теплого сезона. Улл был представлен за два месяца до того, как они зацвели, и по какой-то причине у нас был очень длинный теплый сезон в том году. И Ардайс цвели в течение более шести месяцев. Тебя представили как раз в тот момент, когда Ардайс закончили свое последнее цветение. В тот год холодный сезон, казалось, никогда не закончится, а теплый, ну, я не уверена, что у нас будет вообще. Именно тогда твой манно решил построить рядом с замком теплицы. Он сказал, что делает это, чтобы у нас всегда были свежие овощи и фрукты, но если бы это было правдой, то почему так много того пространства было выделено для выращивания цветов Ардайс. Твой манно сделал это для меня. Чтобы я могла бы иметь их у себя круглый год.

— Так же, как он переместил тренировочные поля, — добавил Вали.

— Он и об этом рассказал вам? — удивленно спросила Исида.

— Да.

— Твой манно — достойный самец, Вали, но ты ведь не это хочешь узнать, правда? Ты хочешь знать, почему у тебя нет особых воспоминаний обо мне, если твой манно утверждает обратное.

— Да, — шумно выдохнул Вали.

— Могу я прикоснуться к тебе, Вали? — поинтересовалась Исида, подходя к нему ближе.

— Что? — спросил он потрясенно.

— Хотя я знаю, что ты — мой отпрыск, ты все же взрослый мужчина, и я не имею права прикасаться к тебе без твоего разрешения.

— Почему ты хочешь прикоснуться ко мне?

— Чтобы показать тебе, что в то время как Улл чувствовал запах моих любимых цветов, у тебя было тоже что-то, чего не было у него.

Натянуто кивнув, Вали с неизбежностью приготовился к тому, что должно было произойти, и к тому, что он ничего не почувствует. Но в тот же миг, как пальцы матери коснулись его виска, как они пробежались по его лицу и подбородку, а потом повернулись обратно он ощутил, как его захлестнули воспоминания о любви, безопасности и значимости.

— Ты всегда был моим самым трудным отпрыском, Вали, — тихо произнесла Исида. — Не потому, что с тобой было трудно, а потому, что ты был очень тихим, ты никогда не кричал, когда была голоден или мокрый. Ты просто смотрел на меня своими прекрасными карими глазами и ждал, что я пойму, что тебе нужно. Это сводило меня с ума, пока я, наконец, не поняла, что твои глаза потемнеют, когда ты чем-то расстроен. И потом все стало проще.

— Никто этого раньше не замечал.

— Ты когда-нибудь подпускал кого-нибудь близко? — задала ему вопрос Исида.

Вали вдруг понял, что он действительно никогда никого не подпускал к себе, и обнаружил, что его лоб упирается ей в плечо, а она продолжает гладить его по щеке.

— И это все, что беспокоит тебя, мой Вали? — тихо спросила Исида.

— Нет, — и Вали поймал себя на том, что рассказывает ей о его тревогах об Улле, о Янире. Об их Империи.

— Что тебя больше всего беспокоит в Улле?

— Что он никогда не смирится с тем, что Янир превзошел его, — Вали поднял голову, и Исида увидела, что вокруг его глазах сгустилась тьма.

— Так вот как он это видит? — продолжила расспрашивать она.

— Да. Сначала Император выбрал Янира наместником на Этрурии, а затем Эбби по этому же выбрала Янира своим мужчиной.

— Эбби выбрала Янира не поэтому, — поправила его Исида.

— Я знаю, и после встречи с Эбби я согласен с этим, но Улл считает по-другому.

— Потому что наши женщины всегда выбирают себе самца из-за его статуса и того, насколько он обеспечен материально, чтобы потом отдать все свои богатства ей.

— Да.

— И все же Эбби выбрала Янира, когда он ничего не мог ей дать в буквальном смысле, у него даже не было плаща.

— Это не продлится долго, потому что теперь Янир наречен лордом самого процветающего и могущественного Дома в Империи.

— Дома, который находится в руинах.

— Да, это правда, но это тоже ненадолго, Яниром во главе он быстро восстанет из руин, — уверенно произнес Вали.

— Ты так сильно веришь в своего младшего брата, — Исида была удивлена тем восхищением, которое она услышала в голосе Вали.

— Конечно, предназначением Янира всегда не только то, чтобы служить Уллу. Единственное, что его останавливало, это то… — Вали закрыл рот, поняв, что собирается сказать.

— То, что он всего лишь третий самец, — закончила за него Исида. — Мой третий отпрыск.

— Мне очень жаль, мама. Мне не следовало этого говорить.

— Почему же? Это правда. Я знаю, что была большой обузой не только для этого Дома, но и для моего потомства. Когда я отказывалась покинуть вашего манно, у меня и в мыслях не было, что вы будете страдать из-за моих решений. Возможно, я ошибалась.

— Нет! — тут же возразил Вали.

— Вали…

— Ты никогда не причиняла никому из нас страданий, никогда не была обузой. Да, другие критиковали наш Дом, потому что ты осталась, но их мнение не имеет значения.

— Даже Императора?

— Особенно его, особенно теперь, когда он понял, что ты была права с самого начала. Ты держалась за свои убеждения, когда никто не поддерживал тебя.

— У меня был твой манно, — прошептала Исида.

— Да, — кивнул Вали в знак согласия, — и теперь вы оба служите примером каждому торнианскому самцу, что он мог бы иметь, если его выберет женщина, даже торнианка.