Отступники (СИ) - "Schell"

Он носил ящики с овощами, разным мясом (по больше части — крольчатиной) и прочими ингредиентами. Но в этом был свой плюс, ведь именно Абель первым получил свою порцию, и, хоть и ел он медленно, не торопясь и снова пребывая погруженным в свои мысли, когда он доел, то только тогда в шатёр начали пребывать другие люди.

Позже, днём, в лагерь вернулись разведчики. Полностью обмотанные одеждой, на лыжах и с кучей информации. Они рассказали, что впереди по меньшей мере — двенадцать деревень, и что там готовы им помочь. Всё, лишь бы спасти бедных детей от Кровожадного Аарогуста.

Вестей с королевского двора нет, с того самого летнего и солнечного дня ворота замка закрылись, лишь иногда открываясь для заморских гостей. Из-за того, что доверие жителей было потеряно, то набеги совершались не единожды, из-за чего страдала и армия. Королевству было худо.

Ещё позже, за несколько дней до Нового года, Абеля определили в отряд, что вернется в столицу и раздобудет парочку вещиц, что нельзя достать в остальных местах. Это было надолго, одна дорога до туда займёт ни меньше двух месяцев. Материк Аметиста был очень большим.

Он, как обычно безмолвно, согласился и ушёл собираться, не слушая шепота Томаса о том, что Абель слишком ушёл в себя и что с этим нужно что-то делать.

И ранним утром отряд готовился: напяливал лыжи, проверял сумки с провизией. Час спустя они двинулись в путь, продвигаясь шеренгой. Абелю было легче всего — он был последним и шедшие впереди оставляли за собой лыжню, гораздо облегчая путь Абеля.

Через два дня они миновали один из ориентиров — замершее озеро, где они когда-то смогли спокойно искупаться. В этот раз они лишь проехали его, выходя на просторную поляну, где раньше было огромное количество цветов, Абель помнил, что девушки почти не уходили отсюда, собирая разные венки и играясь в догонялки, а парни лишь поддерживали их, играя в прятки и прячась в высокой траве.

Одной из глубоких ночей ему снилась Клара, точнее старые воспоминания о ней, о времени, когда Абеля мог избить её старший брат, а она, позже, залечивала раны маленького мальчика. Утром он долго пялился на маленький флакон, в котором хранились ягоды одного кустарника, хоть они уже давно и загнили, но всё равно имели огромное значения для сломанного Абеля.

Утром, за день до Нового года, они набрели на следы какого-то животного, однако, в каждой такой ямке были следы крови и один из парней не мог не побеспокоиться, из-за чего всем остальных пришлось последовать за тупицей, что так волновался за пса, которому и принадлежали эти следы.

Впрочем, всё было не зря. Они встретили его на замершем русле ручья, его задняя лапа истекала багровой жидкость, скорее всего, он наткнулся на кого-то. Тот парень попросил его оставить, а забрать на обратном пути. Сказал, что донесёт его до ближайшей деревни. Он слишком любил собак. Но никто и не возражал, напротив, сказали, что это благородно.

В канун Нового года шла метель, а они сидели в невысоком шатре. Кто-то достал бутылку старого вина, что умыкнул из лагеря и предложил выпить. Но Абель давно ушёл — его всё ещё что-то мучило изнутри и он до сих пор пытается понять, что за чувства причиняют ему такую боль.

В январе они прошли второй ориентир — маленький лесок из елей. Пришлось замедлиться, иначе это было чревато плохими последствиями, к примеру, врезаться в дереве, или ещё хуже — сломать об него одну из лыж.

Абель помнил, как они проходили через него, и то, как они забирались на дерево, прячась от стражников, проходящих через это место, кто как: магией ветра, земли, а кто-то вручную. Почему-то, вспоминая это, парни радостно вздыхали. Абель же считал, что в тот момент они были на грани смерти.

Он питал лютую ненависть к королевству, к стражникам, но не мог понять откуда эта ненависть. Его сердце источало тёмную энергию гораздо сильнее, чем раньше. Он и подумать не мог на Эвелин, точнее… Он боялся думать, что с ней произошло что-то такое, что могло заставить её невзлюбить этот мир так сильно. В те же моменты он предполагал, что Эвелин тоже была родом одной из четырех деревень, и что она потеряла родных, однако… Дальше его мысли не заходили.

Так, вскоре, он принял эти чувства за свои собственные.

И наконец они прибыли в город, а там, используя магию и некоторые методы они скрыли свои физиономии: изменили прически и некоторые черты лица — боялись, что каждого из них знают в лицо.

Они приехали почти вовремя — фестиваль уже начался и, если не считать коренных жителей города, что опасались каждого стражника, прятали детей, боясь, что их тоже убьют, как тех деревенских, то, в принципе, иностранным гостям было весело. Они продавали свои товары и, кажется, вполне удачно.

Им нужен был лишь один заморский купец — мужик со странным именем Даа. Он продавал магические камни, инструменты для их обработки и какие-то льняные ткани, что также были в списке необходимого. Абеля интересовало, откуда у Роя было столько денег? Но, это были не его заботы, самое главное, что они всё раздобыли и…

— Постойте-ка, — остановил их стражник в кольчуге, через которую виднелась одетая стражником шкура.

Парни держали в руках по ящику и, в принципе, могли бы убежать, однако зима давала о себе знать, и прямо около ворот патрулирующий стражник подскользнулся и упал, звонко ударившись шлемом об лёд.

— Да, сэр? — сказал Генри, парень, которые раньше в лагере не выделялся, — Вы, простите конечно, но мы очень спешим, наша матушка больна, ей, сами понимаете, семерых детей содержать достаточно сложно, а тут ещё и наш отчим со своими запросами послал.

— Ох! — растерялся молодой стражник, — К-конечно, мы можем вам да-!

— Эй, пацан! — позвали стражника позади, и когда тот обернулся, то мальчишки сбежали, свернув в подворотню, а оттуда через дыру в стене.

С того дня Генри заметят, ведь парни из этого отряда ещё очень долго будут пускать слухи о том, какой он умный и о том, каким он был стойким и спокойным в момент, когда пред ними предстал «страшный и большой» стражник.

По пути назад они не забывали, что им нужно забрать ещё одного, собаковода, тот теплился в одной из деревень, а когда за ним пришли, то, кажется, даже расстроился, но честно, как и обещал, пошёл с парнями обратно в лагерь, ведь все думали, что если их узнают, то тут же убьют на месте. Все выжившие с Сожжения боялись Кровожадного Аарогуста.

Когда все вернулись живыми и здоровыми, то они закатили пир. Магические камни слишком сложно достать, а для них, деревенских, у которых не было дворянской крови и большого запаса маны, такие вещи, как магические камни — спасение.

В тот раз Абель впервые остался на вечеринке, и тогда Томас был рад, что, кажется, Абель наконец-то начал приходить в себя.

— Генри! — услышал Абель вдалеке — это был Рой, — Готовься, в следующий вторник отправляешься со своим отрядом в деревню, за провизией…

Вскоре… Всё это изменится…

Во дворе замка

Прошло уже полгода с тех пор, как прошло Сожжение… С тех пор, как Король Аарогуст возил свою дочь к каждому селению, которое в последствие — это событие и назвали Сожжением. Дочь Кровожадного Аарогуста сломалась в тот день. Говорит о каком-то Абеле, сторонится людей, особенно стражников, своего отца и придворного мага Сильджертольда.

Эвелин сидела на скамеечке, иногда ерзая задом, когда чувствовала, что примерзает. Её руки, укутанные в рукавицы, понемногу замерзали, коченея и даря неприятную боль Эвелин.

Пара служанок иногда выходили во двор, в зимний сад и наблюдали за Эвелин, проверяя, всё ли с ней хорошо. Делали они это, между прочим, достаточно редко. Видимо, пока им не напомнит Сильджертольд.

На душе была тоска, она утратила всякую веру в добро. Родной отец заставил её… Смотреть на такое, ей казалось, что она уже никогда не станет прежней.