Дневник отчаявшейся или Наложница некроманта (СИ) - Никольская Алина

— Она справится, — постарался обнадежить некромант. Не меня, конечно. Своего слугу.

— Надеюсь, — ответил тот. Я почувствовала, как меня положили на холодную поверхность, с которой я неудачно пыталась сбежать.

— Я последую за ней, — «Господин» коснулся моего плеча своей холодной рукой, и этот холод хоть немного, но давал облегчение.

— Я с тобой, Господин, — другого моего плеча коснулась теплая рука Артура.

Я не видела, глаза держать открытыми казалось мне непосильной задачей, но, наверное, некромант согласился, чтобы слуга тоже последовал за ним. Но куда?

Едва я, немного привыкнув к этому жжению, задала сама себе этот вопрос, как меня накрыла новая волна боли. Настолько сильная, что, помимо моего осознанного желания, меня прошила судорога, изогнувшая мое тело. В глазах моих была только темнота, звон в ушах перекрыл тихий разговор некроманта со своим слугой.

— Мама! — детский. Этот голос был определенно детским. Я открыла глаза, чувствуя, что боль отступила, и пошатнулась. — Мама? — я опустила взгляд. Я определенно стою, и я в джинсах. Так. — Мама! — голосок не отставал.

Я огляделась, но здесь никого… И ничего не было. Вокруг только темнота, как в том коридоре портала. Я же тогда думала, но так и не разобралась, как он работает.

— Где я? — прошептала я, тщетно озираясь по сторонам в поисках хоть какой-то подсказки.

— Мама! — мне не удавалось нащупать никаких стен, сколько я не шарила руками в пустоте. — Мама! — голосок раздавался откуда-то справа, и я, не имея никаких альтернативных вариантов, последовала на зов. — Мама! — я шла, но голос этот не приближался, да и пейзаж вокруг меня не менялся ни на йоту.

Если я сама не понимаю, где я нахожусь, то как я могу помочь этому неведомому ребенку? Где мне искать его неведомую мать? Да и кто вообще может бросить ребенка в этой абсолютной пустоте! Что это за мать такая?!

— Иду! — я решила, что не помогу, так хоть успокою. Кажется, что злость придала мне сил, и вот уже голос, как и сам ребенок, казалось, стал ближе.

Где Артур и «зомби»? Их не было. Вроде ведь они хотели последовать за мной. Или мне так показалось только, пока я была в бреду? Да и черт бы с ними, если честно.

— Мама! — моей ладони коснулись маленькие пальчики.

— Мама… — повторила за малюткой я шепотом. Теперь придавая этим словам другой смысл. — Я ведь твоя мама, правда? — я села, почти упала на колени, по моим щекам текли слезы. Я не понимала, откуда они взялись, эти слезы. Передо мной была девочка, маленькая, и я откуда-то точно знала, что ей три года и два месяца. Ее светлые волосы были заправлены за уши, в голубых ее глазах стояли капельки слез, а чуть вздернутый носик морщился. Еще немного, и она заплачет.

— Мама! — она обняла меня, своим дыханием щекоча мне шею.

— Я здесь, — я прижала ее к себе. Я — мама, которую она искала в этой темноте. Пусть так. Но… Вопросов все еще было слишком много. И, не успела я подумать хотя бы об одном из них, как девочка, всего миг назад бывшая в моих объятиях, выскользнула из них. — Стой! — я вскочила на ноги, видя только, как спина ребенка скрывается в темноте.

Я бросилась вслед за ней, едва ли соображая, что и зачем я делаю. Не потерять. Единственная мысль, которая билась в моей голове в этот момент — не упустить ее.

— Мама! — где-то совсем близко от меня я услышала ее возглас, и остановилась.

Мир преобразился. Мрачная пустота уступала место чему-то иному. Я огляделась. Теперь я стояла на сером асфальте, над головой светило яркое летнее солнце. Справа, слева, впереди и позади шли люди. Я не видела, не могла разглядеть их лиц.

Мою руку держала малышка. Ее звали Аня, а меня… Меня звали как-то иначе, но я не могла вспомнить, как.

— Мама! — в другой моей руке был зажат мобильный телефон. Я не слышала, но знала, что в трубке кто-то что-то говорит. Почему-то тот факт, что кто-то говорит был важен, а вот кто и что именно — нет. Мы стояли на светофоре в толпе других, ожидающих зеленый свет людей. — Мама! — я не хотела, но все равно отвечала что-то по телефону, не обращая на Аню никакого внимания. Это важно. Это должно быть чертовски важно, если тому, чтобы обратить на девочку внимание, я предпочитаю говорить по телефону. — Мама! — мимо, всего в паре шагов от нас, проносились машины, но мне все равно. И на машины, и на пытающегося привлечь к себе внимание ребенка. — Мама! — загорелся зеленый, и я почувствовала, как меня толкают.

— Подожди! — я отмахнулась от девочки. Я не должна была. Я знала в тот момент, когда сказала «Подожди», что не должна была говорить этого, но мое тело не подчинялось сейчас мне. Словно по инерции, я шла и продолжала что-то яростно доказывать кому-то чертовки неважному, когда ее рука вырвалась из моей. — Стой! — я сбросила вызов и сунула телефон в карман джинс. — Аня! — проталкиваясь сквозь других идущих, я пыталась догнать девочку, но я знала, знала, что не успею. — Аня! — наши роли изменились на строго противоположные. Теперь она бежала, обогнав спокойно идущих людей, а я, стопорясь на каждом сантиметре, пыталась обратить ее внимание на себя. — Аня! — я должна была бежать дальше. Идти, ползти, но только не стоять. Но я остановилась, проклиная себя. Задыхаясь, я смотрела на то, как она перебежала через дорогу. — Стой там! — приказала я. Зеленый свет мигал, предвещая красный, и я, выпрямившись, зашагала к дочери. В голове моей уже крутились все виды наказания, которые будут применены к ней за такое поведение на дороге.

— Мама! — она не послушалась.

На светофоре свет изменился на красный. Аня побежала в тот момент, когда проехали первые ждущие зеленого машины, и, следом за ними, на полной скорости ехали следующие. Я бросилась к ней, чтобы… Я не знала для чего. Стараясь оттолкнуть ее в сторону, я сама попала под колеса.

— Аня, — прошептала я, сжимая маленькое тело в своих объятиях.

Мои глаза заволокла тьма. Но все, о чем я думала — она не дышала. Аня не дышала, мой единственный ребенок по моей вине сейчас был мертв.

Аня… Я думала о ней в тот миг, когда открыла глаза в той темноте. Но теперь никто не звал меня, теперь было некому меня звать.

— Кто это был? — Артур обнял меня, давая всхлипывать в ткань его одеяния.

— Моя дочь, — ответила я, не сразу сообразив, что спрашивает он совсем о другом. Но ничего другое в эту минуту меня не интересовало.

— Нет, тот, с кем ты разговаривала, — уточнил слуга некроманта, немного отстраняясь.

— Тот… — мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем именно спрашивает меня «юноша». И тут, когда я вспомнила, меня накрыл смех, перемежающийся рыданиями.

— Аннет, — попытался он меня успокоить, но я оттолкнула его руки.

— Я с бывшим мужем обсуждала размер алиментов, — я яростно смахнула остатки слез со щек и отступила на пару шагов от Артура. Мне даже не хотелось задумываться над тем, откуда он тут взялся.

Я отступала и отступала. Мне не хотелось, чтобы он касался меня, шел за мной. И вот я отвернулась, чтобы побежать, но только я успела обернуться, как наткнулась на себя же.

Мое тело лежало на асфальте, вокруг суетились какие-то люди, лиц у которых не было. Глаза мои были закрыты, шевелились только губы. Беззвучно, я читала молитву.

Я просила не за себя, за Аню. Она была уже мертва, но я знала, что где-то она обязательно родится снова, и я просила за нее.

— Ты хотела быть рядом? — Артура не было, откуда-то из темноты на этот раз вынырнул Ноэл.

— Нет, — шепотом, почти также беззвучно, как и тогда, ответила ему я. — Я просила для нее второй шанс.

— И для себя? — зачем-то уточнил он.

— И для себя, — кивнула я, замечая, что теперь рядом со мной не только «Господин». Слуга некроманта тоже появился совсем рядом.

Переглянувшись, они коснулись каждый со своей стороны моих плеч.

— Закрой глаза, — попросил Артур, и я подчинилась.

В глазах осталась только темнота. Но только на какое-то мгновение.

А потом вернулась боль. Агония накрыла меня, и тело мое выгнулось, желая избежать по сути неизбежного. Пальцы Артура касались моего тела, он бормотал свои заклятия на неизвестном языке, пытаясь облегчить мои страдания, но все бесполезно.