Дикий дождь (ЛП) - Фихан Кристин

— Рейчел, — тихо произнёс он, надеясь привести её в чувство, чтобы она сознавала, что с ней будет происходить. — Я собираюсь расстегнуть твою рубашку. Не для того, чтобы воспользоваться ситуацией, а только чтобы охладить твоё тело.

— У тебя тревожный вид.

— Потому что я тревожусь. Ты сильно ослабла. У меня с собой не слишком большой запас лекарств. Я немного разбираюсь в травах, но в местном племени есть знахарь, у которого познаний больше, чем у меня, — Рио присел на стул и склонился над ней; слегка задевая нежную кожу, он продел пуговицу в петлю, расстёгивая её рубашку.

Её полные груди манили его, притяжение оказалось сильнее, чем он ожидал. Ему казалось, будет так естественно и правильно прикоснуться к ней. Он смочил полотенце в воде и стал обмывать ей кожу, стараясь выглядеть отчуждённым, в то время как всё его прикосновения говорили об обратном.

— Нога болит, — Рейчел попыталась дотянуться до раны, но Рио успел перехватить её руку.

— Это тебе не поможет, старайся думать о чем-нибудь другом, — ему необходимо думать о чем-то другом. Её соски сморщились от холода, превратившись в соблазнительные вершинки. — Расскажи, что ты здесь делаешь.

Она вытаращила глаза.

— Разве это не мой дом? — она огляделась вокруг, её взгляд прошёлся по комнате и вновь обратился к нему. — Мы не переехали сюда? Я думала, ты хотел перебраться в место, где будем только мы с тобой, обнажённые дни напролёт.

Её слова затронули какую-то слабую струнку его памяти. Видение о другом времени и месте. Барабанная дробь дождя по крыше. Легкий ветерок, раздувающий занавески на окне. Рейчел, переворачивающаяся в кровати, на которой вырезаны витиеватые узоры, и смотрящая на него своими тёмными, шоколадного цвета глазами, наполненными любовью. С тем же искренним восхищением. Тихий смех проигрывался в его голове как кинофильм. Её голос. Нежный и страстный, дразнящий словно грех.

Эмоции захватили его. У него не нашлось определения для этого чувства, он мог сказать лишь то, что оно всецело поглотило его.

— Я так говорил?

Полотенце скользило по нежной выпуклости её груди, замедляя движение у ложбинки и постепенно опускаясь всё ниже.

— Иногда я сам себе удивляюсь. Признаться, это была хорошая идея.

— Я вижу вокруг тебя сияние, когда смотрю на тебя, — проказливо сказала она, поддразнивая. — Я говорю об ореоле, хотя некоторые части твоего тела далеки от святости.

— Да. Или приближают меня к такому статусу, — он понятия не имел, откуда берутся слова или дразнящие интонации в его голосе. Рио был груб и неприветлив с чужаками, однако в Рейчел он не видел незнакомку. Он окунул полотенце в миску с водой и провёл дорожку по нежным полушариям груди. Даже это ощущение ему было знакомо. Он знал её тело как своё. И если бы он перевернул её, то увидел бы маленькую родинку над правой ягодицей с левой стороны. Он знал ощущения, что испытывал, когда медленно погружал свой язык в соблазнительную впадинку её пупка, и когда неторопливо совершал набеги ниже. Он с точностью знал, какова она на вкус. Он разливался у него во рту пикантной сладостью мёда, делая его жажду нестерпимой.

— Ты знаешь меня, Рейчел? — мужчина наклонился ближе, захватывая в плен своим взглядом. — Когда ты смотришь на меня, я тебе знаком?

Она выбросила руку вперед так, что кончики её пальцев уперлись в его обнаженное бедро.

— Почему ты спрашиваешь? Конечно, я знаю тебя. Я люблю лежать в кругу твоих рук под монотонные звуки дождя. Люблю слышать звук твоего голоса и истории, которые ты мне рассказываешь. — На её губах заиграла мечтательная улыбка.

Её начало лихорадить. Девушка стала настолько горячей, что он испугался, как бы полотенце в его руках не вспыхнуло. Он обмыл ей запястья и шею, чувствуя, как им овладевает паника. Ветер охладил комнату, но её тело пылало жаром. Её нога раздулась, рана, поражённая инфекцией, превратилась в месиво, из которого медленно сочилась кровь.

— Рейчел, — в отчаянии позвал он. Её ладонь на его бедре прожигала ему кожу насквозь.

— Ты боишься за меня?

— Да, — искренне ответил он. Даже более чем. За них обоих. Рио, как и она, чувствовал себя потерянным. Он резко поднялся и пересёк комнату, становясь напротив открытой двери. Ветер стих, будто делая перерыв, чтобы позже обрушиться с новой силой. Он был непостоянным и нагонял тревогу, создавая в доме неуютную атмосферу. Рио слышал зов леса, музыку деревьев, покачивающихся на ветру — листва отливала серебром, шурша только им одним понятный напев. Ему нравились звуки леса, они привносили покой посреди бушевавших в нём сомнений. Он знал эту девушку, хотя до этого дня никогда её не видел. Некоторые воспоминания были слишком близки ему, неотделимы от него, словно дыхание. Рио провёл рукой по волосам, понимая, что сейчас ему было необходимо слиться с джунглями.

Рейчел следила взглядом за его передвижениями.

— Смотри, — сказал он, не оборачиваясь и не желая видеть в её глазах неприкрытую привязанность. Ему не нравилось, что между ними вспыхнуло пламя страсти в то время, когда она настолько больна.

— Я смотрю, — в её голосе послышался смех, и его желудок снова перевернулся, сделав тот дурацкий кульбит, всегда напоминающий о ней.

— Спи, Рейчел, — твердо сказал он. — Мне нужно проверить радио, может, удастся вызвать для тебя помощь. Я могу перенести тебя на открытую местность, где мы сможем дождаться вертолёта, который доставит тебя в госпиталь.  

Рейчел нахмурилась и отрицательно закачала головой, явно чем-то напуганная.

— Нет, не делай этого. Я хочу остаться здесь, с тобой.

— Ты не понимаешь. Ты можешь потерять ногу. У меня нет нужных лекарств или знаний, в которых ты так нуждаешься. У тебя и так останутся глубокие шрамы, но и то только в том случае, если я сумею как-то предотвратить заражение.

Она не переставала мотать головой, смотря на него своими ясными глазами в молчаливой мольбе. Его внутренности сжались. Он резко выскочил в ночь, втягивая глубоко в лёгкие как можно больше воздуха. Девушка приводила его в отчаянье.

И Рио не понимал почему. Просто не понимал. Вне зависимости — хотел он того или нет. Он не знал, кто она и откуда. Но знал наверняка то, что ему не нужны были ни дополнительные осложнения, ни опасность.

— Дьявол, женщина, — пробормотал он, поднимая руки навстречу проливному дождю. Капли стекали по его разгорячённой коже, принося прохладу и волнующие ощущения. Кровь в венах мчалась с шипением, распаляя его жажду. Даже находясь на расстоянии, он чувствовал её присутствие.

Он не был человеком, но и леопардом также не был! Он просто был другой разновидностью, в которой смешались особенности обоих видов.

Он представлял собой опасность; был способен на убийство, жгучую ревность и имел взрывной характер. По его мнению, животное в нём слишком часто брало над ним вверх, доминируя в его разуме: зверь был хитрым и мыслящим существом, к тому же очень порочным. Очень не многое могло задеть его за живое в его тщательно охраняемом мирке. В девушке было что-то такое, что делало его нервным. Беспокойным. В нём загорелся страх, стирая грани самоконтроля.

— Дьявол, женщина, — повторил он.

Рио напрягся опять — желая обрести свободу в превращении. Желая раствориться в ночи и просто исчезнуть. Словно настоящий подарок он воспринял дикость, забурлившую в нем, распространяющую зуд по коже, удлиняя когти. Он чувствовал, как по его телу перекатываются стальные мускулы. Он чуял распространяющийся и охватывающий его дикий запах кота. Это был самый верный способ оставить позади Рио Сантану со всем, что он собой представляет, и всё, что с ним произошло. Его тело стало покрываться мехом. Мускулы деформировались, кости на позвоночнике затрещали, делаясь эластичными и гибкими, преобразовывая его тело в тело леопарда.

Леопард поднял голову и принюхался к запахам ночи. Вдыхая аромат женщины. Этот запах должен был отпугнуть его, но он наоборот чувствовался ещё слаще, чем когда он был человеком. Хлестнув кончиком хвоста, зверь неслышно обошел веранду под окном и запрыгнул на ближайшую ветку. Несмотря на проливной дождь, он легко преодолел ветвистую сеть деревьев, спускаясь на покрытую лесной почвой тропу. Ветер трепал его мех и дул в лицо, не в силах избавить его от соблазнительного аромата женщины. Каждый шаг, отделяющий его от неё, нагонял тревогу.