Каникулы на Эленмаре (СИ) - Райская Ольга

— План не удался, — согласилась она с ним. — Свидетелей много. И это замечательно! Пусть все узнают, что айвены способны отомстить своим обидчикам! Все было замечательно, пока не появились земляне — кучка пронырливых людишек с отсталой планеты! Везде лезли, вынюхивали, а в итоге…

— Талила! — снова окликнул ее брат.

— Не уговаривай меня Кебрим! Девчонка умрет! Сейчас. Немедленно.

Говорят, что, когда находишься на волосок от смерти, вся жизнь проходит перед глазами. Нет. В последние минуты вспоминается лишь самое важное — мамины руки, улыбка прапрабабушки, аромат дачных яблок, бескрайнее голубое небо и бирюзовые глаза с золотыми искрами — самые любимые, самые родные. Было ли мне страшно? Было, в тот миг, когда я осталась одна напротив Талилы, а сейчас… Страх отступил, оставив лишь горькое сожаление, что моим надеждам и мечтам так и не суждено сбыться.

— Алька! Аленька! — Дарин рвется в руках роботов, обжигая кожу на запястьях об наручники. Я смотрю не на убийцу. Я пытаюсь запомнить каждую черточку любимого лица.

— Самое время вспомнить слова, которые вы говорите перед смертью, — хрипит Талила, обращая на себя внимание и разрывая мой зрительный контакт с мужем.

Слова всех молитв Земли перемешались в голове. Время для меня замерло, секунды превратились в вечность. Затаив дыхание, я наблюдала как палец хранительницы медленно, очень медленно тянется к кнопке бластера. Это все. Была Алька Верник и нет ее. Зажмурилась, но выстрела не последовало и боль не пронзила тело. Распахнув глаза, с замиранием сердца смотрела, как влажная от волнения подушечка пальца Талилы соскользнула с роковой кнопки, отсрочив неизбежное. Я выиграла несколько секунд жизни. Это так много, когда от смерти тебя отделяет лишь миг…

— Что происходит? Прекратите немедленно этот спектакль! Энфина Беллим, что вы хотели нам показать этим? — раздаются голоса со всех сторон.

«Сумрак, миленький, забери меня отсюда» — предпринимаю последнюю попытку своего спасения.

«Да, если бы я мог! — в голосе лайвелла слышится паника и отчаяние. — Места силы! Бездна их побери!»

По проходу кто-то бежит. Быстро. Их много, но они вряд ли успеют.

— Алька! Сестричка! — первой на площадку выбегает Алейна. Она бросается на перерез Талиле, прикрывая меня собой, а я даже не в состоянии пошевелиться. Могу лишь наблюдать за происходящим. Кажется, что прошло ужасно много времени вместо нескольких секунд.

— Алейна! Доченька! — тетя Морхана… Ей ведь нельзя сюда. Здесь лорд Кебрим, а она для него мертва и вообще… Мысли текут вялым потоком, подмечая нюансы, но никак не затрагивая душу. Просто констатация факта, не более. Состояние какого-то ступора, когда ты все видишь, осознаешь, но ничего сделать не можешь. Сестра моей мамы совершает невозможное, отрезая нас с Алейной с траектории выстрела.

Высокий лорд Темного Круга видит свою погибшую жену.

— Морхана… — шепчет он. — Морхана…

Столько радости и неверия в его голосе. И в этот момент раздается противный писк бластера. Кебрим, стоящий совсем рядом с сестрой, делает шаг вперед, принимая весь огонь на себя. Его тело, с огромным ожогом на грудной клетке, с глухим звуком падает. Воняет паленой плотью, жженой тканью и еще чем-то неприятным. На площадке оказывается дед, выбивая из рук Талилы оружие. Кто-то заламывает руки сошедшей с ума хранительницы. Она шипит и в уголках ее рта показывается пена. Алейна поддерживает меня, но я все равно оседаю на пол, увлекая сестру за собой. Тетя Морхана опускается на колени и обнимает нас обеих.

— Девочки! Девочки мои! — шепчет она. По ее щекам бегут слезы.

На Беллимов никто не обращает внимания. Я наблюдаю, как застывают андроиды, удерживавшие Дарина. Его освобождают от наручников и он бросается ко мне. Как только оказываюсь в родных руках, прижатой к груди мужа, слышу учащенный стук его сердца, эмоции возвращаются ко мне. Вокруг творится нечто невообразимое — гомон, крики. А я… Я реву, обняв за шею Дарина и уткнувшись носом в его шею. Понимаю, что не маленькая, но ничего не могу поделать. Рыдания и всхлипы так и рвутся из меня неиссякаемым потоком.

— Тише, девочка! Тише! — успокаивает меня «леденец», прижимая к себе еще крепче. — Все кончилось! Уже все!

Он говорит, а я плачу, некрасиво шмыгая носом.

— Хочешь, уйдем со службы? А? Поселимся в тихом уголочке хоть здесь на Эленмаре, а если захочешь — на Земле. Мне все равно, лишь бы ты была рядом.

Дарин говорит и говорит, давая мне возможность выплакаться и прийти в себя. Муж больше не утешает, просто тихо рассказывает, какая замечательная жизнь нас с ним ждет — тихая, уютная, безоблачная.

Кто-то подходит, что-то спрашивает, но мы ни на кого не обращаем внимания. Мы срослись, превратившись в единое целое. И ни что не может оторвать нас друг от друга. Это для всех остальных прошли минуты — для нас промелькнула целая жизнь. Подходят родители. Мама плачет. У отца тоже подозрительно блестят глаза. Они обнимают нас с Дарином вместе. Так мы и стоим — муж, держащий меня на руках, и родители, нас обнимающие.

— Всем занять свои места! — слышится властный голос. — Ситуация требует немедленного разъяснения!

Гвалт вокруг стихает. Народ с площадки расходится, остаются лишь медики, склонившиеся над энфиной Беллим. Я почти успокоилась. На большинстве уже нет ни плащей, ни масок. Вижу, как Хунька тянет, стоящего неподалеку Фингорма, к рядам, но он не двигается с места. Его взгляд прикован к матери, в нем столько неверия и горечи, что в них можно утонуть. Энель Беллим тоже не может отвести глаз от сына, не обращая внимания на медиков. И все же женщина потупилась, первая отвела взгляд. На щеках эленмарки вспыхнул румянец. Было ли ей стыдно перед Фином? Мне очень хотелось в это верить. Как только мать перестала на него смотреть, Беллим обнял Хуню за талию и, не оглядываясь, направился прочь с площадки.

— Канцлер Шатракасси, приветствую вас, — раздался голос деда.

— Может быть вы мне объясните, легар, что здесь происходит? — выпалил тентуриец, строго посмотрев на Белиготара Сорга.

— Объясню, как только все рассядутся по своим местам, а пострадавшим окажут помощь, — ровно ответил он. — Никто не ожидал, что Талила воспользуется оружием. Могла пострадать моя внучка.

— Землянка ваша внучка? — удивился канцлер, посмотрев в нашу сторону. — С каких пор?

— С тех самых, как мать родила ее, — невозмутимо ответил дед.

Дарин медленно поставил меня на пол, продолжая обнимать за талию.

— Ее родила моя дочь! — послышался знакомый голос бабушки Таи. Плаща на ней не было, а вот маска все еще прикрывала верхнюю часть лица.

— И моя внучка! — вторила ей прабабушка Мага.

Обе женщины стояли в проходе, не имея возможности подойти ко мне. Охрана канцлера оцепила периметр площадки. Тентуриец с интересом переводил взгляд с моих родственниц на нас, а затем на легара. О чем перемигивались мужчины, я не увидела, но бабушек пропустили.

— Думал, что Сорги малочисленны, — усмехнулся фаэр Шатракасси.

— Да недавнего времени так и было, — уверил его дед. — Но там, где в дело вступают земляне, исход событий всегда непредсказуем.

— Однако, — хмыкнул канцлер и они заговорили о чем-то очень тихо.

— Аленька, деточка! — причитала возле меня испуганная прабабушка. Она бережно заправила выбившуюся из косы прядку мне за ухо.

— Как же я за тебя перепугалась! Хорошо Алейночка вовремя спохватилась. Как увидела темного лорда, идущего по проходу, так за ним и рванула. Никто даже опомниться не успел… — и бабушка Тая всхлипнула. Потереть глаза ей мешала обрядовая полумаска и она со вздохом сняла ее, продолжая обнимать меня и Дарина.

С минуту мы все стояли, тихо переговариваясь между собой, пока легар и канцлер обсуждали ситуацию, а потом совсем рядом раздалось такое… такое, что повергло меня в настоящий шок. Ну нельзя же человеку, только что стоявшему между жизнью и смертью, подкидывать новую патовую ситуацию. Но судьбе, как видно, все равно. Она продолжала надо мной посмеиваться.