О смерти бабушки, а потом и побратима Трея, то есть моего второго деда. О последующих годах своего одиночества, затворничества и забвения.
О находке старых переписок, новостей от Нивера Шора, моем гало-фото...
— Знаешь, Лайла. Думаю, тогда Ирида и поняла, что она наделала. Она не была чудовищем, просто думала лишь о себе и каких-то надуманных правилах о некой “чистоте крови”. Видя, как мучается сын, моя нея ощущала стыд и вину. Но... Она так ни в чем и не призналась мне до самой смерти, позволив мне развеять ее жуткую тайну вместе со своим прахом над морем. Если бы не те ее сообщения в облачных архивах, я бы даже не догадывался...
— Я бы все равно прибыла в Тирию и нашла вас. Не вините себя ни за что. Это сейчас ничего не изменит, а только заставит страдать еще сильнее. Горевать по прошлому, которого не случилось, бессмысленно, — попыталась утешить его я.
— Такая молодая и такая мудрая. Знаешь, детка, я очень тобой горжусь, хотя пока только начинаю с тобой знакомиться. Эти тирианские неи... Да не каждый воин, пройдя через все испытания, которое довелось пережить тебе, остался бы таким же стойким, рассудительным, добрым и не сломленным всеми бедами и несправедливостью.
“Я просто камень, а не кувшин” — грустно улыбнулась я, расшифровав деду мудрость бабули Наны, с некоторых пор ставшую моим жизненным девизом.
А еще мы с дедом выяснили и еще один момент: Роза Боянова и Моис Лиер погибли примерно в одно и то же время. Их брак действительно закончился тогда, когда они оба ушли за грань, пусть и находясь при этом в разных галактиках.
Некоторые древние земляне верили, что после смерти их души уходят на небеса и там находят умерших близких или идут на новый круг перерождения. В этот момент я надеялась, что хотя бы в посмертии, ином мире или измерении мама и папа нашли друг друга и прожили другую жизнь в любви и согласии, будучи вечно молодыми, влюбленными и красивыми. Такими, какими их запомнил дедушка Трей.
Пожилой тирианец показывал мне гало-снимки, и я жадно всматривалась в черты лица Моиса Лиера, приятного высокого блондина с очень открытой, доброй улыбкой и яркими синими глазами.
— У тебя глаза Моиса, — подтвердил тирианец с мучительным вздохом. — Жаль, что пока я не могу рассмотреть их вживую. Конспирация, чтоб ее...
Я пригладила свои новые каштановые пряди. Да, сейчас я визуально ничем не напоминаю себя настоящую.
Дед держался молодцом и пустил скупую слезу лишь в конце, снова вспоминая папу и очень жалея, что не видел истинного отношения своей неи к моей маме и не предугадал, какой трагедией для их семьи это может кончиться. Он сожалел о своей слепой вере, когда супруга убедила его, что Роза сбежала из Тирии сама. Корил за сосредоточенность на сыне, а не на том, чтобы выяснить правду.
Я понимала его чувства и его боль. И старалась разделить их с дедушкой. Утешить его настолько, насколько могла.
И сдержать в себе желание признаться, что тоже сожалею. У меня была возможность выяснить, по крайней мере, правду о расе своего отца, а не фантазировать на эту тему.
Возможно, “золотые” шпионы на “Экране” узнали бы о результатах моих анализов и наличии у меня тирианских генов и помогли бы мне прибыть в Тирию раньше и провести с Треем больше времени, а не жалкие... несколько лет. Потому что дед признался, что болен тем старческим недугом, который даже тирианские медицинские технологии уже неспособны исцелить, и дольше пары циклов местные медики ему не дают.
С каждым кусочком новой информации мне становилось все больнее, но я почему-то до сих пор так и не заплакала.
— У меня есть кое-что для тебя, девочка, — дед поднялся и ушел в свою спальню, а вернулся с небольшим предметом, спрятанным в портативную переноску. — Знаешь, именно эта вещь многим позже дала мне понять, что с побегом Розы было что-то не так. Она никогда не бросила бы подарок сына.
Я дрожащими пальцами перехватила ручку и прижала переноску к себе.
— Его изготовили здесь специально для неи Розы. Она любила петь, и Моис с радостью подарил ей то, что сделало его жену немного счастливее.
Застежки раскрылись. Я мучительно вздохнула и наконец-то горько заплакала.
В руках лежал гитарный манипулятор, почти такой же, как тот, что остался на “Невусе”.
На корпусе инструмента можно было четко увидеть голографический узор самого известного цветка Земли, о котором в Тирии даже не слышали.
Розы.
Глава 48: Дайлен Кори
Галактика Андромеды, Тирия, планета Вокс
Лайла Боянова
Взятый с собой инструмент сам лег в руку. Осторожно и очень бережно я перебрала сенсорные струны, наслаждаясь вышедшей из-под пальцев нежной мелодией.
Я встретил розу, она цвела И ароматом была полна Я эту розу сорвать готов Но побоялся её шипов
— Что вы здесь делаете? — из темноты донесся хриплый голос, от которого я подпрыгнула, перепутала лады и чуть не выронила манипулятор.
— Сижу, — буркнула раздраженно.
Я, конечно, все понимаю, но хозяин этой земли, хам-затворник начинает меня пугать.
— Эта часть территории не включена в наши с ниганом Шором договоренности, — произнесли с той же стороны.
— Так обозначьте границу, господин Кори, куда арендаторам вашего дома можно заходить, а куда нельзя. МНЕ вы ничего не говорили, провести нас с господином Лиером по территории не пожелали. Мне уйти?
— Нет! — резко раздалось в ответ. — Вы можете... делать то, что делали.
Вот спасибо.
— Сидеть? — уточнила с возрастающим интересом. Даже грустить стала чуть меньше.
— Петь на незнакомом языке. Я никогда такого не слышал.
— Извините, у меня здесь не выступление по заявкам, — даже забавно от этого странного разговора стало. — Тем более вы там прячетесь в темноте и пугаете меня.
Молчание.
— Господин Кори? — не выдержала я.
— Оставайтесь, если будете петь. Если нет — вам лучше все же уйти, — раздалось теперь уже недовольно. Откуда-то сбоку вынырнула фигура тирианца и медленно двинулась в мою сторону.
— Вам не кажется, что это как-то некрасиво? — уточнила я. — Все же вы отдаете территорию в аренду, а не просто приглашаете пожить на вашей земле за ваш же счет? Так к тем, кто вам платит, не относятся.
Мужчина фыркнул и пожал плечами. Садовая иллюминирующая установка находилась слишком далеко, не освещая пятачок с робо-качелями, поэтому я не имела возможности рассмотреть его лицо и увидеть выражение глаз.
Не потому, что этот непонятный персонаж меня заинтересовал, нет.
Просто хотелось бы понять, чего от этого разумного можно ожидать. Все же нам жить здесь бок о бок непонятно сколько времени.
— Просто это место... Я не хочу, чтобы кто-то его трогал, — пояснил господин Кори.
Я начала медленно соображать, в чем дело.
Роботизированные качели... Они ведь, наверное, предназначаются ребенку, так?
А дед говорил, что...
Ох, твою галактику...
— Простите, — со стыдом произнесла я тихо, судорожно сжимая манипулятор похолодевшими пальцами.
Тирианец промолчал.
Я решала, что делать дальше.
Раздумывала недолго, поэтому положила инструмент на колени и поставила руки в нужную позицию.
Знаете, бабушка говорила, что пение — это некая терапия. Лекарство от тревог, переживаний и стресса. Средство для улучшения психического здоровья и обретения внутренней гармонии.
Причем как для меня само́й, так и для слушателей.
Из тумана встанет Солнце и лучи его, как стрелы, остриями света разорвут ночную тьму...
Скинет ночь тумана сети, Солнышко улыбкой встретит, — поймёшь, куда идти и доверять кому...
— О чем вы пели? — дослушав до конца, просил меня Дайлен Кори.
— О том, что даже после самой темной ночи дающая свет звезда все равно поднимется в небо, господин Кори — пояснила я. — Развеет тьму и осветит дальнейший путь. Нужно только в это верить.
