— Ох уж эта твоя Майя!
— Ладно-ладно, так что?
— Что «что»? Глупости всё это! Вэле — мой студент, я его преподаватель.
— Интересно, что думает…
— Перестань! — почти закричала она.
— Извини…
— Он ничего-ничего не думает.
— Извини…
Мы часто кричим на других, когда не хватает смелости закричать на себя. Это Ниа поняла ещё в детстве. Папа напивался и произносил разные страшные слова. Сначала Ниа очень расстраивалась и плакала, а потом поняла, что папа хочет назвать этими словами не её, а себя. Просто не может. Как она сейчас. Не может признаться, что хочет, чтобы он её ревновал. Хочет увидеть в его глазах хоть что-то! И ненавидит себя за это.
— Прости меня, Рейчел. Я виновата.
Виновата, потому что, пусть и в мыслях, нарушает главный закон: не причинять ему боль. А сейчас хочет причинить, чтобы спасти от боли себя. Ведь если она способна ранить, значит, хоть немного важна для него. Низкое, мелочное чувство.
— Какая же я дрянь… — прошептала она, закрывая лицо руками.
— Ты дрянь? А он? Он тогда кто?
Ниа уткнулась лицом в колени подруги.
— Ты не дрянь, — вздохнула Рейчел. — Ты просто самая большая дурочка на свете.
***
На следующий день Ниа пожалела об огромном домашнем задании, которое дала на праздники Вэле. Преподаватели всегда так: задать — зададут, а проверять времени нет. Вот и она не успела.
— Ничего, я после обеда зайду, — улыбнулся юноша.
— После обеда заседание университета, — сказала Ниа.
— Ну, тогда после него.
— Договорились. Встретимся в пять часов в классе.
— Хорошо, — снова улыбнулся Вэле и пошёл в столовую.
Ниа тоже побросала тетради в сумку и побежала на пятый этаж. Быстро поев, она почти первой пришла в зал заседаний. Вздохнула и стала проверять тетрадь Вэле, время от времени поглядывая на пустое кресло напротив.
Он как будто чувствовал, что Ниа придёт раньше всех, поэтому сам вошёл последним, беседуя о чём-то с профессором Сатабиша. Девушка задрожала, услышав его тихий, как обычно, чуть усталый голос. Солус обошёл вокруг стола и сел на своё место.
Ниа подняла глаза. Медленно, осторожно…
«Что же ты, как воровка? — с горечью подумала она. — Другие могут получить это бесплатно, а тебе приходится красть».
И вдруг она посмотрела на его руку: пальцы нервно барабанят по столу. Он чувствует её взгляд, и… ему неприятно.
«Но это же всего два часа! За месяц — два часа!» — чуть не закричала она.
«Главный закон. Ты забыла главный закон. Не доставлять ему неудобств».
Ниа медленно опустила глаза. Пальцы замерли на столе.
К горлу подступили слёзы. Нельзя. Ни смотреть, ни говорить, ни плакать, ни кричать. Только писать, писать, писать…
— …На этом наше заседание окончено. Все свободны.
Ниа схватила тетрадь, ручку и выбежала из зала.
— Профессор Вирго!
В коридоре стоял Вэле.
— Что ты тут делаешь? Я же просила подождать меня в классе!
— Но уже половина шестого. Я подумал, может, вы забыли…
— Не забыла, просто…
И тут из зала вышел он. Ниа просто почувствовала спиной. Хотелось повернуться, повернуться и посмотреть в глаза.
— Пойдём в класс, — глухо произнесла она.
— Извините, если я что-то сделал не так, — начал оправдываться Вэле.
Ниа молча пошла к лестнице. Ещё четыре недели.
***
После этого дня она совсем сошла с ума. Если бы сознание собственного ничтожества могло раздавить, она давно бы превратилась в огромную чёрную дыру. Папа много о них рассказывал. Наверное, в конце жизни он тоже стал такой вот дырой.
Каждая мелочь причиняла боль, и чтобы хоть как-то защититься, Ниа начинала обижаться, сердиться, кричать. Единственным, что ещё связывало её с жизнью, была работа. Ради Вэле и Рои она на насколько часов превращала себя в человека, а потом снова становилась голым комком нервов. Казалось, ещё немного — и она просто взорвётся.
В пятницу на последней паре к ней пришла Рейчел. Майя после праздников почти сразу угодила в госпиталь, поэтому последние три дня подруга слонялась по университету.
— Извини, что отрываю, — осторожно сказала Рейчел. — Но там тебя спрашивает один молодой человек. Очень симпатичный.
Вэле перестал читать текст.
— Молодой человек? — удивилась Ниа. — Кто?
— Не знаю, я постеснялась спросить. Но он сказал, что это очень срочно и у него мало времени. Я проводила его в преподавательскую здесь, на четвёртом этаже. Пойди поговори с ним, ладно? А я могу посидеть с Вэле.
— Ладно. Если я не успею вернуться, отдашь ему этот листок с домашним заданием. Извини, Вэле.
— Всё в порядке, — сказал юноша, но в глазах осталось беспокойство.
«Кто может меня здесь спрашивать?» — думала Ниа, идя по коридору.
Невежливо было заставлять того человека ждать, поэтому ей пришлось выбрать короткую дорогу. У его кабинета она остановилась на мгновение. Тихо… Вздохнула и пошла дальше.
В преподавательской, протянув у обогревателю озябшие руки, сидел человек.
— Извините, вы хотели меня видеть? — спросила Ниа.
Он встал и быстро подошёл к ней.
— Слава богу, я успел, — воскликнул Тихэ, обнимая девушку.
— Что ты здесь делаешь? — Ниа не верила своим глазам.
— Закончил дела пораньше и приехал, чтобы предупредить тебя. Боялся, что ты уже вернулась в Лабрию.
— Я не смогла, извини. Но в феврале обязательно…
— Вир!
Она только сейчас заметила, как он изменился. Глаза с красными ниточками сосудов, ввалившиеся щёки, дышит устало.
— Что с тобой?
— Пока ничего, — мрачно усмехнулся он. — Ниа, у меня мало времени, поэтому… Ситуация в нашей стране изменилась. Профессор Веспер арестован по обвинению в измене родине, возможно, его расстреляют.
— Что? Какая измена? Что ты говоришь?
— Президент узнал, что он поддерживал отношения с гражданами других государств, а значит, мог заниматься шпионажем.
— Но это бред! Профессор Веспер ничего такого не делал!
— Знаю, но он сейчас в тюрьме. Кафедрой теперь заведует Лени, пока её не тронули, но она тоже под подозрением как правая рука профессора. Бэно объявлен в розыск.
— Бэно? Но он же просто фотограф!
— Его фотографии не понравились президенту. Бэно сфотографировал Наос.
— А Джина? Что с Джиной?
— Не знаю. Я её больше не видел. Дело в тебе.
— Во мне? А что я?
— Тебе ни в коем случае нельзя возвращаться в Лабрию!
— Почему? Я хочу вернуться. Профессор… надо ему помочь…
— Ты ему не поможешь. Ты тоже в розыске. Если тебя найдут, то арестуют и расстреляют.
— Что?
— Тебя считают шпионкой, помощницей Веспера. Поэтому я и приехал. Сказать, чтобы ты не возвращалась. В твоём доме был обыск. Квартиру конфисковали. Тали с семьёй выкинули на улицу. Мы с Лени нашли для них комнату, пока справляются.
— Этого не может быть… Глупость какая-то… Этого не может быть… — повторяла Ниа.
— Лабрия ненавидит всё иностранное. Она считает, иностранное приносит только вред и старается избавиться от него. Поэтому тебе нельзя возвращаться.
— А ты? Как же ты?
— Я должен вернуться.
— Нет! — закричала Ниа, хватаясь за его руку. — А если тебя тоже арестуют?
— Не арестуют. По крайней мере, не сейчас. У президента есть план. Я пока не понял, какой, но обязательно пойму. А ты должна остаться здесь. Так хотел профессор Веспер, значит, так нужно.
— Но Тихэ!
— Извини, нет времени. Я должен успеть на поезд.
— Подожди! Рейчел тебя отвезёт.
— Рейчел? Это та девушка?
— Да. Я сейчас позову её.
Ниа побежала в свой класс.
— Рейчел! — она рывком открыла дверь.
— Что случилось? На тебе лица нет…
— Пожалуйста, пойдём со мной. Вэле, на сегодня занятие окончено.
Она схватила подругу за руку и потащила в преподавательскую.
— Ниа, что происходит?
— Это Тихэ. Помнишь, я тебе рассказывала? Мой друг из университета. Отвези его на станцию.
