- Если дело в деньгах, то…
- Нет! – перебил я излишне, может быть, торопливо. – Дело в том, что я не хочу. Инквизитор-некромант, это… это такая ересь! Ведь от магистра до великого магистра и ректора университета богословия один шаг. А это – управление всеми отделениями Инквизиции Империи и влияние на инквизиторов других стран. Такого нарушения равновесия, даже если я буду сидеть сложа руки и не пытаться вмешиваться в дела моих подчиненных и менять политику Ордена, не допустит само Мироздание. Боги будут против, если говорить яснее. Нет, я не собираюсь становиться кем-то значимым. Меня, по большому счету, втянули в это дело против моей воли, и я до последнего буду сопротивляться всем попыткам протолкнуть меня наверх. Рядовым инквизитором вошел в Орден, рядовым и помру, если что.
- Тогда…
- Все намного проще. Идем.
Я коснулся его локтя. Странное ощущение. Одновременно близости – и полной отстраненности. Рядом со мной стоял мой сын – слабо переливающиеся всеми оттенками голубого и зеленого слои его ауры говорили о том, что юноша не врет. Даже если солгали ему, подменив младенцев – опять? – он-то сам не сомневается в истинности сказанного. Но если это так, то…
Ладно, об этом позже.
До калитки оставалось пройти несколько шагов. Я свободной рукой на ходу достал ключ, привычным жестом – ночное зрение никуда не делось – вставил его в замок, потом, закрывшись локтем, быстро сделал парочку пассов. Да, слегка лукавлю. Да, немного усовершенствовал запирающий механизм. Но ведь ключ могли украсть. Я его мог потерять, с него можно было снять слепок и кто знает, кто в таком случае может им воспользоваться. Мне и так уже была дарована неимоверная привилегия свободного доступа в монастырь. Не хотелось злоупотреблять, чтобы ее не отняли.
В замке мягко щелкнуло, и он открылся. Мы проскользнули на территорию монастыря.
Тут, в тени каменных стен, было так темно, что даже я приостановился, перенастраиваясь, а Родольф сделал пару шагов и тут же обо что-то споткнулся.
- Ой!
- Осторожнее, - я крепче схватил юноша за локоть. – И спокойнее. Не ори.
- Где мы?
- В монастыре, где же еще?
- В монастыре Инквизиции?
- А ты чего ждал? Если ты искал меня именно тут, должен был знать…
- Должен, - кивнул тот. – Просто я думал, что это… ну… иносказание такое. Фигура речи. Или просто-напросто ориентир…
- Понятно. Но, как видишь, все намного буквальнее. Я действительно живу на территории монастыря. У меня там своя келья, хотя и в институтском общежитии я могу претендовать на комнату.
Да, причем ту самую комнату, которую когда-то занял, когда несколько лет назад, выполняя задание Инквизиции, внедрился в педагогический коллектив Института*. Несмотря на то, что с течением времени состав педагогов изменился – одни ушли, другие пришли, - это место по-прежнему оставалось за мной. Правда, ночевал я там хорошо, если одну ночь из пяти.
(*См. «Мемуары рядового инквизитора. Учитель под прикрытием»)
- Но здесь мой дом…
Не скажу, что самый любимый, но я как-то привык. Человек такая скотина – ко всему привыкает. Нам главное что? Чтобы была стабильность. А стабильно все хорошо или стабильно все плохо – вопрос второй.
Моя келья находилась недалеко. Один из двух корпусов монастырского общежития располагался возле самой крепостной стены, вплотную примыкая к конюшням и солодовне. С той стороны как раз потянуло сладковатым душком дрожжей, и я услышал мягкое бурчание живота.
- Ты голоден?
- Нет-нет, - быстро ответил Родольф. – Просто…
- Просто, ожидая меня, забыл поужинать. Да и нет поблизости от нас трактира. А заглянуть в монастырскую лавку у главных ворот ты не догадался?
- Догадался. Но там сказали, что бесплатно кормят только нищих…
- И ты обиделся? На «бесплатно» или на «нищего»?
- На «нищего», конечно же! Я рыцарь!
- Ага? И кто тебя посвятил?
- Кузен Яго.
- Яго? Яго Беркана?
Вспомнился маленький мальчик, рыдающий над трупом убитого пса. Мальчик, которому я потом подарил в качестве телохранителя своего лича. Мальчик, чьи отцом был королевский бастард. А это, как ни крути, не фунт изюма.
- Он. Меня хотели отправить в императорскую школу, но дядя запретил. Он сказал, что Беркана там не место…Мы же…
Ну да. Ну да. Беркана – проклятый род.
- Но ты-то не Беркана по отцу.
- Но по матери я все равно…
Бес! Как я могу про это забыть? Проклятье можно снять, и я даже предпринимал такие попытки. Но проблема была в том, что снимать его надо весьма жестокими методами. И снимется оно далеко не сразу.
Во-первых, это возможно только для потомков женской половины – то есть, девушки рода Беркана должны выйти замуж и оставить потомство. Затем этих потомков следовало переженить между собой и оставить в живых только рожденных в таких браках девочек. Эти девочки тоже должны выйти замуж куда-нибудь «на сторону» - и вот уже их внуки исключительно мужского пола и будут свободны от проклятья. Но кто согласится целенаправленно убивать младенцев? Да, среди моих коллег-некромантов в прошлом частенько встречались такие нечистоплотные личности. Да и сейчас, если поискать, отыщутся. Но…
Но в любом случае Родольф был, если так можно выразиться, представителем первого поколения. И если бы он родился девочкой – у меня была бы вторая дочь – можно было бы попытаться. Но нет. Мой сын тоже несет в себе проклятье. Проклятье материнской крови, как ни пафосно звучит.
Келья встретила меня тишиной и пустотой. Я по привычке прислушался. Нет, Зверя больше со мной не было. Пару лет назад демон-кот стал часто отлучаться, уходя на несколько дней. И как-то раз не вернулся совсем. Нашел себе нового хозяина, по душе и чувствам или развоплотился и вернулся в свои астральные миры? Мне этого узнать не удалось. Но привычка осталась. И каждый раз, переступая порог, я всегда прислушиваюсь – не отзовется ли тишина тихим мурлыканьем? Не блеснул ли на узком подоконнике два зелено-желтых глаза?
Нет. Я один.
Убедившись в этом, щелчком пальцев зажег свечу.
- Проходи. Осматривайся. Располагайся.
Родольф замер на пороге. Ну да, келья не внушала доверия. Голый пол. Каменные стены в известке. Низкий сводчатый потолок. Единственное окно приоткрыто, впуская свежий воздух. Из обстановки – только узкая кровать, застеленная серым казарменным бельем, стол, стул, лавка с принадлежностями для туалета и небольшой сундук с личными вещами. Ну, и две полки – на одной, прибитой ниже в углу, располагался небольшой алтарь с маленькой статуэткой Смерти. На другой, над столом, вперемешку теснились книги, посуда и кое-какие мелочи. Часть стола тоже была заставлена ими – от запасной кружки и сапожной дратвы до стопки бумаги и письменных принадлежностей.
- Вы… здесь живете?
- Ночую. Живу я на работе.
- А… где вы работаете?
- Хороший вопрос, - я усмехнулся, скинул с плеча сумку с вещами, стал по одному вытаскивать свитки с записями. – Официально – здесь, старшим дознавателем. А неофициально – преподавателем пентаграммостроения.
- Что?
- Я учитель. Что, не ожидал? – обернулся, смерил взглядом ошарашенное лицо юноши. – Ты, небось, ждал, что твой отец будет кем-нибудь… необыкновенным? А я вот простой учитель… Ну, не такой уж простой, но все равно…
Родольф покачал головой. Он напоминал мне молоденького бычка, который впервые в жизни атаковал не свою тень, а забор и удивляется тому, что тот не отскочил в сторону, а стоит, как стоял.
- Учитель, - произнес он. – Мой отец – учитель…
- В Институте Некромагии, между прочим.
- И вам это нравится? – изумился он.
- Ну… - я задумался, копаясь в своей душе. Врать мальчишке не хотелось. – Я привык. Человек привыкает ко всему. Да и потом… мне с моим послужным списком идти было, по большому счету, некуда. Либо торчать в монастыре, либо…
- Вы бы могли стать инквизитором!
- Так я им и стал. Только… знаешь, не все инквизиторы – это те, кто ловят за руку нечистоплотных колдунов и ведьм, а потом тащат их на допросы. Иной раз работа инквизитора состоит в том, чтобы просто наблюдать, как бы чего не вышло.
