Помощница лорда-архивариуса (СИ) - Корсарова Варвара

Загремел засов, я резво подскочила, почти поверив, что сейчас дверь откроется и камеру войдет мой спаситель.

– Время светослужения, – строго произнесла госпожа Верена, и я вышла в коридор, встала в цепочку заключенных и двинулась вместе со всеми по коридору, глядя на понурые спины.

Когда мы вошли в зал, взгляд привычно устремился к двойному конусу гигантских песочных часов. Верхняя колба почти опустела, песчинки текли вниз, неумолимо приближая срок ритуала, на котором кто-то из заключенных расстанется с отведенными ему годами – а то и самой жизнью. Я знала, о чем думали в этот момент мои товарищи по несчастью: чей черед придет сегодня? Мне об этом можно было не волноваться: еще не состоялся суд, не вынесен приговор. В любом случае, я сумею избежать этой участи. Джаспер придет вовремя.

Служба подходила к концу, когда раздался знакомый лязг, скрип, часы загудели и перевернулись, поднятый движением гигантского механизма ветер прошелестел листками брошюр с молитвами. В чашу упал один-единственный жетон, и звон его прозвучал особенно тревожно. Несколько заключенных, ожидавших исполнения наказания, вздрогнули. Я с жалостью наблюдала, как беспокойно следили они за нарочито медленными движениями вигиланта, достающего жетон с номером заключенного и всматривающегося в цифры. Какой номер назовет он сегодня?

– Сто одиннадцать, – сухо проговорил вигилант и сонный священник тотчас скороговоркой отозвался:

– Вознесем молитву за души тех, кто сегодня послужит высшей цели.

Зал заполнило бормотание; у моей скамьи оказались два надзирателя.

Что происходит? Вигилант назвал мой номер. Я, должно быть, ослышалась?

Сердце враз перестало биться, по спине побежал холодный пот. Я изо всех сил уцепилась дрожащими руками за край скамьи и наотрез отказалась вставать, когда один из надзирателей потянул меня за плечо.

– Ваш час пришел.

– Вы ошиблись. Суд еще не состоялся. Приговора не было.

Вигилант покачал головой.

– Суд состоялся вчера. Заочно, по специальному распоряжению канцлера. Сегодня особый день – день Теней. Астрологи рассчитали, что именно сегодня высший демон ответит на зов призвавших его для заключения Третьего Пакта. Вам оказана огромная честь: ваша жизнь будет отдана на жертвенном алтаре ради великой цели.

Чьи-то грубые руки подняли меня. Над головой, повинуясь силе инерции, со скрипом раскачивался медный корпус часов, и звук этот болезненно отдавался у меня в ушах.

Глава 20 Сердце теурга

По подземному коридору конвой проводил меня к тюремной линии автомотрис и погрузил в закрытый экипаж. Автомотриса набрала скорость, колеса мерно стучали на рельсах как метроном, отсчитывающий последние минуты моей жизни. Вигиланты зевали и переговаривались в полумраке, я сидела на скамье за решеткой в тупом оцепенении.

— Слышали, повстанцы уже в Аристории? – вопросил один из вигилантов, нервно разглаживая медно-красные усы.

Я навострила уши.

– Повода для беспокойства нет, – отрезал его собеседник, достал кисет и принялся энергично набивать трубку. – Адитум им не взять. Интересно, на что рассчитывает Дрейкорн?

— У него какой-то план, — с беспокойством возразил усач, ерзая по сиденью. — Дрейкорн непредсказуем. Что, если он призовет своего незримого покровителя?

– Пустяки! Как только будет принят Третий Пакт, ситуация изменится. Демонам дадут право уничтожать людей по приказу теургов. Повстанцы обречены. Дрейкорн заплатит за все. Империя безжалостна к тем, кто стоит на пути прогресса. Если бы Дрейкорн хотел призвать Барензара, он бы давно уже это сделал. Огоньку не найдется?

Пополз едкий дым, в горле запершило, но я сдержала кашель, ожидая продолжения разговора. Однако в этот момент заскрипели тормоза и вигиланты замолчали: мы прибыли.

Пунктом назначения оказался Адитум. Автомотриса остановилась во внутреннем депо, конвой провел меня кподъемнику. Я с трудом передвигала ноги, колени дрожали.

Железная клеть вознеслась на несколько уровней, мы вышли в комнату неправильной формы. Здесь конвой передал меня в руки двух женщин, которые готовили жертв к ритуалу. У теургесс был вкрадчивый голос и пустые глаза, в которых плескалось безумие.

Теургессы сняли с меня тюремный балахон, наскоро обтерли тело пропитанной благовониями губкой и заставили надеть длинную белую рубашку с широкими рукавами.

– Вам оказана великая честь, — шептали теургессы. – Ваша жизнь пойдет в оплату одной из величайших магических сделок века. Вашу душу поглотит сам Валефар, демон-архонт!

Который раз за сегодня мне говорят о «великой чести»? Неужели они действительно считают, что от их слов меня переполнит гордость, и я взойду на жертвенный алтарь с восторгом?

Теургессы подхватили меня за руки и стремительно повели в соседнее помещение, навстречу неприглядной судьбе, от которой было уже не отвертеться.

Главный ритуальный зал «Кровепад» производил тягостное впечатление: окажись я здесь при других обстоятельствах, ушла бы не оглядываясь. Но выбора у меня не было, и, дрожа от ужаса, я отмечала жуткие детали обстановки.

В зале царил красноватый сумрак, плотный и вязкий, как смола. Посреди пола выложена золотом семиугольная звезда. По периметру расставлены высокие светильники, над каждым скорбно взирал пустыми глазницами человеческий череп. Сверкающие темным мрамором поверхности зала — прихотливо изогнутые или фигурно высеченные — отражали мириады огней, отбрасывали сложные тени. Огни плясали и в узких зеркалах, установленных на конце каждого луча звезды. По дальней стене пленкой стекала вода и неслышно уходила в отверстия у пола. Вода казалась черной и густой, как кровь.

Теурги заканчивали последние приготовления: вычерчивали магические символы, зажигали свечи и курильницы. Движения теургов были точны и размеренны, на лицах застыло торжественное и одухотворенное выражение, как у актеров в преддверии спектакля.

Кто же будет статистами на этом спектакле, расходным материалом? Я и десятки других осужденных – в это момент их как раз ввели в зал. Я увидела Шер и дернулась, пытаясь привлечь ее внимание, но тотчас на плечи надавили грубые руки.

Я запаниковала. «Джаспер придет с минуты на минуту. Он спасет меня», – упорно повторяла я, цепляясь за призрачную надежду.

Раздался шум. Я встрепенулась и тут же поникла: в зал вошла процессия богато одетых господ. Низкорослый теург с блестящей лысиной показался знакомым. Ну конечно, я видела этот низкий лоб и двойной подбородок на банкнотах. Император Антеон Второй собственной персоной. Император едва переставлял ноги, лицо его покрывала синюшная бледность, словно он находился на последнем издыхании. Два юнца в гвардейской форме поддерживали его за руки. Неудивительно, что император так стремится обрести бессмертие, уступив свое немощное тело демону.

За императором семенил канцлер Моркант, и при виде его хорькового оскала захотелось выкрикнуть оскорбление, бросить последнее проклятье моим убийцам. Сделать этого мне не дали: сунули под нос склянку, из горлышка которой валил сладковатый дым. Я попыталась отвернуться, но жесткая рука больно сдавила затылок; дым потек в легкие, и в следующий же миг голова закружилась, в груди стало тепло, и все, что последовало затем, я воспринимала с холодной отстраненностью.

Меня уложили на ледяной мрамор. Словно издалека я слышала, как теурги принялись монотонно читать заклинание; барабаны зачастили низкой, тревожной дробью.

С тупым любопытством я повернула голову и увидела, как в дальнем конце зала теурги водружали на алтари жертвенных животных. Другая группа палачей занялась осужденными. Как и во время ритуала, на котором мне довелось присутствовать в компании Крипса, будущие жертвы были одурманены или введены в транс. Кто-то слабо хихикал, некоторые невнятно мычали.

-- Валефар, мы ждем тебя, – торжественно произнес невидимый голос. Маска с едва намеченными чертами склонилась надо мной, бледная рука занесла остро наточенный нож. Ритуал начался.