Черный принц - Демина Карина

Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143

— И что тебе помешало?

— Собственное воображение. Я представила, как вся эта когорта внуков и правнуков лицемерно стенает, а мысленно наследство делит… И как в такой обстановке умереть спокойно? Сиди смирно, расчешу хотя бы… и платье переодень…

— Не зуди.

— Переодень. Ты же королева, ты видом своим пример подавать должна…

— Тебе ли не знать, что я больше не королева…

— Ой, не начинай опять.

— И все-таки я скажу. — Королева невидящим взором смотрела в окно, на стекло, которое мелко, мерзко дребезжало. — Эта девица слишком многое себе позволяет…

…нарастающий гул сбивал с мыслей. И странно было думать о том, что, быть может, сегодня ее, королевы — несмотря ни на что королевы, здесь права милейшая подруга — не станет.

Смерти она не боялась.

Ждала?

Нет, не ждала. И покойный супруг, бывший весьма неплохим для супруга, — королева знала, что в этой жизни ей мог попасться и куда худший экземпляр, — давно уже стерся из памяти. Голос его, черты лица… пожалуй, сын походил на него.

Или все-таки на нее?

Не важно.

Куда важней утренний ритуал, пусть и нарушенный отсутствием горничных.

Простая прическа. И платье яркое, почти вызывающее: вдовам ли красное надевать? Пусть срок ее вдовства и позволяет снять строгий траур, но… но сегодня она, быть может, умрет.

А королеве нравились яркие цвета в той, в прошлой жизни.

— И рубины. — Ее подруга, пожалуй, единственная настоящая, сама застегнула ожерелье.

Серьги помогла надеть. Диадема не корона, но почти…

— Хороша.

Алые капли тускло мерцали, время от времени вспыхивая. Окаменевшее пламя… и пламя живое, там, под дворцом, уже близко.

— А ты?

— А что я? — Подруга удивилась. — Я просто-напросто упрямая старуха…

Она заняла место у зеркала и, почти не глядя на свое отражение, быстро и ловко переплетала косу. Внуки, правнуки… пустые мечты, которые сгорят сегодня. И Аби, милейшая Аби, кротко улыбается своему отражению. Никогда-то она кротостью не отличалась.

Коридоры пусты. И по стенам летят призрачные сполохи. Дворец огромен, пожалуй чересчур огромен, и в кои-то веки королева ощущает его несуразную громадность. Ныне роскошь дворца кажется ей вычурной.

Излишней.

Бьют часы на старой башне, и гул их доносится сквозь стены.

…трещат.

…трещины расползаются по стеклу, и старый паркет норовит приподняться, но опадает, покоряется королеве.

…со звоном лопаются колпаки на светильниках. Стеклянная пыль ложится под ноги, а камни на ожерелье горят все ярче.

— Скажите, матушка, отчего вы так упрямы? — Стальной Король сидит на ступеньках. И трон возвышается над ним: золоченое кресло с красным сиденьем. Надобно сказать, чтобы сиденье это перетянули, а то бархат поистерся, того и гляди дырами пойдет.

— Доброе утро, сын.

— Доброе.

Не встал, потянулся, зевая широко, развел руки и заложил сцепленные ладони за голову.

— И где остальные?

— Там. — Стальной Король махнул в сторону Большого зала. — Ждут…

— Чего?

— Понятия не имею, но думаю, ошибиться будет сложно… знаете, матушка, а вам к лицу красный. И камни весьма в настроение.

— Зато ты позволяешь себе выглядеть нелепо.

— Я тоже вас очень люблю. — Он поднялся неловким движением, цепляясь за ножку трона…

…и ковер давно не чистили. Куда только смотрит эта девчонка, которую он в жены взял? Хотя известно куда. И он ей потакает, не понимая, что подобные занятия недопустимы для королевы… сказать?

Разве услышит?

— И все-таки зря вы остались, матушка. — Стальной Король стоял, положив руки на шею, словно бы она затекла или болела. — Здесь будет…

…жарко.

Эхо далекого взрыва избавило от ответа.

— Вот и все. — Стальной Король подал руку. — Идемте, матушка… нас ждут.

Кейрен упал на землю.

Спуск. Бесконечные ступени. Скрип стальных тросов, на которых держалась лестница, и страх, что тросы эти не выдержат. Пролеты и недолгий отдых.

Дурманящий голос огня.

Близость жилы, сила, что наполняла Кейрена, и раны, пытавшиеся стянуться. Живое железо выступало на руках, на шее, на лице, кажется, тоже. И он стирал капли, словно бы и не железа, но пота.

Он задыхался.

И умирал от жажды. И оказавшись снаружи, упал на четвереньки, хватая ртом колючий рыхлый снег. Он ел и пил, не способный остановиться, не думающий больше о том, каким выглядит в глазах Кэри.

…желтые глаза, янтарные, подернутые поволокой силы. Жила рвется на свободу, и времени осталось мало. А раны на боку почти затянулись, и не стоит обманываться. Сила — дареная, и как только начнется отлив, Кейрена потянет…

Плевать.

Есть несколько часов… он читал бумаги.

Он знает точно.

И главное — дойти до цели.

— Леди?

Кэри мотнула головой и, содрав шляпку, отдала ее ветру. Она застыла, прислушиваясь к напевному голосу жилы.

— Мне в Саундон…

— Почему?

Граница Нижнего города, старые пристани, кладбище барж и отработавших свой срок паровых моторов. Мертвые журавли подъемных кранов. И вовсе древняя сторожевая башня с осколком столь же древней стены.

— Потому что кто-то не привык прятать бумаги и наверняка возьмет Саундон. Самый сложный отрезок…

Кейрен ничего не понял, но поверил: она знает, что делает.

— А мне в Шеффолк-холл.

— Тогда вам стоит поторопиться, если я ничего не напутала, то откат ударит туда…

…растоптанная тропа на снежном поле. Порывистый ветер, не в лицо — в спину, точно и он поторапливает. Кейрен послушен, спешит. Проваливается порой, но уже не чувствует боли.

Только страх — не успеть.

На краю поля, просевший задними колесами в канаву, застыл экипаж. И лошади, чуя запах хищников, а может, и голос жилы, беснуются. Они хрипят, налегают на постромки, однако ловушка надежна…

— Вам лошадь нужна? — Кэри берет гнедую под уздцы, и та успокаивается. Почти.

Уши прижаты. В лиловых глазах — ужас.

Нужна.

На лошади быстрее.

— Держите, я сейчас… — Когти рвут сбрую, и лошадь, почуяв близость свободы, приплясывает. Кейрен едва-едва успевает взлететь ей на спину.

Идет галопом, почти не слушаясь поводьев, но хотя бы направление нужное взяла.

К городу.

К серым улицам, куда солнце сегодня не заглядывает. Вон оно, крутобокое, прячется в тумане. А под копытами грохочет мостовая. Мимо проносятся дома, невысокие, грязные. И другие, с широкими окнами-витринами, из которых за Кейреном следят глаза деревянных манекенов…

…лошадь вдруг всхрапывает, встает на дыбы, пытаясь стряхнуть наездника.

— Пошла! — Кейрен рычит.

И рык этот, отражаясь от стекол домов, пугает животное.

Не галоп. Широкий шаг, осторожный, и клочья пены падают с шеи лошади. Она почти безумна, и Кейрен, приглядевшись к дороге, понимает почему.

Крысы, серое живое покрывало. Они рассыпаются, позволяя лошади пройти, слишком заняты, чтобы тратить время на нее, на Кейрена, и все равно жутко.

Мерзко.

— Н-но! — Кейрен прижимается к мокрой конской шее.

…до Шеффолк-холла он успеет добраться, а там…

Жила предвечная, жила материнская, силой переполненная до краев, лавой огненной… она трется о шершавую шкуру гранита, сплавляя камень, пробираясь все выше и выше. Она поет, и Кейрен слышит голос. Пусть он слаб, но сегодня, скоро, жила обещает все изменить.

…огонь к огню…

…кровь к крови…

И на шальной хрипящей лошади в туман, по крысиной дороге…

Он успевает добраться до Шеффолк-холла и, лошадь отпустив — она пятится, не сводя с Кейрена кровью налитых глаза, — перелетает через острые шипы ограды.

А где-то далеко громко гудит колокол.

…и жила замирает.

Скоро.

Время на ладони, на снегу, который здесь глубок. Траур окон. Острый запах елей. Псы ныне спрятались, и никто не пытается заступить Кейрену дорогу…

…тело, зарастившее раны — ложь, но до чего своевременная — пластается по снежным сугробам. И зверь, ведомый остатками памяти, кружит у стен Шеффолк-холла. Он останавливается у раскрытых дверей, в тени старого дуба, вдыхая разноцветные острые запахи.

Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143