Сваха для дракона (СИ) - Лисовская Лилия

Вейлин вышла из укрытия, покачивая бедрами и неприятно улыбаясь. От надменной, ледяной улыбки мурашки бежали по спине, и неизвестно было, ждала ли она нас здесь или просто удачно оказалась в нужном месте в нужное время.

– Думала, ты сдох, – без лишнего сожаления сказала она, окидывая Лоркана взглядом, – остриг волосы? Лучше бы, и правда, сдох.

На виске князя запульсировала жилка, глаза вспыхнули алыми искрами – казалось вот-вот и он прожжет в предательнице-сестре дыру, но Вейлин не выглядела напуганной. Раздосадованной – возможно, слегка раздраженной – вполне вероятно, но страха в ее синих глазах не было ни капли.

– Ты сделала все, чтобы я умер, – голос Лоркана звучал удивительно спокойно, он выступил вперед, показывая Вейлин безоружные руки, – я люблю тебя, как сестру, Вей. А Эрооло пытается тебя использовать, чтобы заполучить трон.

Вейлин истерически взвизгнула, топая ногами:

– Отец возвращает свое! Вергельд обманул его, ранил и изгнал! Отец просто хочет восстановить справедливость!

– Ты уверена? Он предатель и убийца, взгляни на него с другой стороны, Вейлин!

Вместо ответа Вейлин усмехнулась и взглянула через плечо:

– Эй, ты слышал? Мой отец – предатель и убийца, ха!

– Отлично слышал, – надтреснутый голос, который был мне отлично знаком, наполнил балюстраду, – но какое это имеет значение, если он уже одержал победу?

Никакого, подумала я отстраненно, наблюдая как из полумрака выползает чудовище. Когтистая, тощая фигура Кассади стала еще суше, как будто последние силы покидали колдуна капля за каплей, сухая потрескавшаяся кожа была покрыта уроливыми шрамами. Напоминание о факеле, которым я так неосторожно взмахнула в попытке защититься от нападения. А Вейлин смотрела на него такой теплотой и нежностью, словно встретила давно потерянного родственника: дедушку или дядюшку.

– Вот мы и встретились, – прошипел Кассади, нашаривая меня глазами, что горели желтым огнем и жаждой крови, – давай поиграем?

И он прыгнул вперед, целясь бритвенно-острыми зубами мне в горло…

Глава 31

Момент, когда Кассади обернулся зверем, я не заметила – только прыжок и блеск серебристой волчьей шерсти, жесткой и грубой. Колдун не устраивал спектаклей с постепенной метаморфозой, как тогда, в горах. Он намеревался отомстить за оскорбление, разорвав девицу, что изуродовала его, на мелкие кусочки.

Желтые бритвенно-острые клыки метили мне прямо в горло, грозясь вот-вот вонзиться в плоть, разбрызгивая вокруг алую кровь. Я представила это так явно, что практически ощутила щекочущую боль, пронзающую меня насквозь, от пяток до макушки. И в последний момент я зажмурилась, отсчитывая про себя короткие секунды до гибели – они тянулись мучительно долго. Выдержать взгляд горящих желтых глаз было невыносимо.

Зубы лязгнули у самого уха, а вслед за скрежетом раздался хруст рвущейся ткани и тошнотворный звук раздираемой плоти. Плечо обожгло болью, и она была куда реальнее, чем воображаемые страдания. Рукав мгновенно напитался кровью, отяжелел, а по запястью вниз покатились крупные и теплые капли.

Я терпеливо ждала, когда Кассади дотянется и до горла, и мне чудилось, что время тянется с невыносимой медлительностью, как будто кто-то извне желал продлить момент моей гибели до бесконечности. Но следующее, что я услышала, был дикий визг, и клыки, сомкнувшиеся на моем плече, разжались. И только тогда я открыла глаза, не понимая, почему ослабла железная хватка Кассади. Рана горела огнем, и я чувствовала, как на языке оседает соленый запах крови. Моей крови.

Лоркан держал за шиворот волка, и пальцы его, объятые пламенем, все глубже зарывались в густую шерсть оборотня. Тот извивался, клацал челюстями, но не мог вырваться из обжигающих объятий Девятого Дракона. Его шкура трещала под натиском пламени, которое с жадностью перекинулся на спину и мощные лапы, едва довелась такая возможность. В воздухе повис тошнотворный запах паленой шерсти, и от отчаянного воя Кассади закладывало уши. Мышцы и кости с хрустом перестраивались, пытаясь вернуть хозяину человеческую форму, но что-то пошло не так. Обгоревшая волчья шкура не позволяла Кассади перекинуться обратно и спастись от смертоносного пламени, какие бы кульбиты исполнял. Все было бесполезно.

В последний момент он рванулся в сторону, надеясь на помощь Вейлин, но та, наблюдая бой со стороны, даже не попыталась вмешаться. С холодным любопытством она разглядывала, как Лоркан отшвыривает от себя обугленную тушу оборотня к ее ногам. Мне стало страшно: на лице Лоркана сверкала чешуя, огненно-алая, а черты преобразились в жестокую маску. Он выглядел иначе, и когда открыл рот, чтобы обратиться к Вейлин, в голосе звучал драконий рык.

– Ты выбрала свою роль, Вейлин, теперь некого винить, – голос Лоркана гремел набатом и эхом разносился по коридорам дворца. Если Эрооло не знал, что его внучатый племянник воскрес из мертвых, теперь-то он уже был в курсе. Наш план незаметно пробраться во дворец пошел прахом.

Но думать об этом было невыносимо, боль вытеснила из головы все мысли, тело наполнилось слабостью – вязкой и тягучей, как деготь. Кровь уже не текла, а медленно сочилась из раны, и Марна протянула руку, касаясь раны пальцами. Не знаю, что именно она хотела сделать, но рваные края раны сомкнулись, покрываясь толстой коркой, которая исходила мерзкой на вид сукровицей.

– Жить будешь, – невесело усмехнулась Марна, кидая на Лоркана и Вейлин взгляд, полный опасения. На брата Вейлин смотрела холодно, с видимым пренебрежением, как на насекомое, что появилось перед ее глазами в не самое лучшее время. И в этой новой “Вейлин” не было ничего от немощной, полубольной княжны, какой она прикидывалась ранее. Видимо, эта же мысль пришла в голову Лоркану. Запрокинув голову, он смерил сестру взглядом, в котором перемешалось столько разных чувств: боль от предательства, недоверие и злость. Я почти физически ощущала, как его сердце разбивается, снова и снова, и не могла спасти его от этих мук.

– Я думал, ты больна. Оберегал тебя, Одхан и лекари составляли тебе бесчисленное количество препаратов, чтобы ты чувствовала себя лучше!

Вейлин в ответ лишь усмехнулась, словно разговаривала с неразумным ребенком:

– Да ты, дорогой братец, слепой на оба глаза. Перед твоим носом происходили такие события, что не заметить мог только глупец. Мое сумасшествие полнейшая фикция, чтобы отвести подозрения от себя и Одхана. Любопытные могли начать задавать вопросы, почему я так много времени провожу в его подземельях, и болезнь стала прекрасным алиби.

Лоркан с силой стиснул зубы, не выдавая своей ярости. Трудно сохранять спокойствие, когда, наконец, картонные декорации рухнули, обнажая свое нелицеприятное закулисье. Когда выясняется, что все, чем ты жил и во что верил, ложь от буквы “а” до буквы “я”.

– Я бы спросил, чем вы занимались с Одханом, если не искали лекарство от твоей вымышленной болезни, но полагаю, что это не так важно.

Княжна расхохоталась, искренне и громко. Слова брата ее забавляли, как будто она находила весьма забавным тот факт, что находясь в трех шагах от своей гибели, он смеет задавать вопросы.

– Отчего же? Очень важно. Слышал ли ты, что сапфировые драконы имеют некоторые проблемы в продолжении рода? Одхан имел на этот вопрос очень оригинальную точку зрения, и с помощью магии пытался вывести новый вид сапфировых драконов, которые могли бы быть в несколько раз сильнее всех драконьих разновидностей. К сожалению, не все эксперименты заканчивались успехом. Пусть Одхан и имеет сапфировую кровь, ее слишком мало, чтобы…

Я покачнулась на месте, привлекая внимание Вейлин. Ледяные синие глаза уставились на меня, красивое личико скривилось от ненависти.

– И все шло прекрасно, если бы ты не путалась под ногами, – зашипела она, из красавицы превращаясь в гарпию. Я знала, что злоба меняет людей, но Вейлин она исказила до неузнаваемости.

– Кто же знал, что ты, выскочка, не та, за кого себя выдаешь. Шныряла по дворцу, едва не сорвала нам покушение.