Не буди Лихо (СИ) - Ли Марина

— Что это было? — спросил Сапожков, а ужасная повариха с красивым именем Варвара равнодушно ответила:

— А пёс его знает. Может, крысы…

«На кухне?!» — мысленно возмутился Диметриуш и непроизвольно сжался. Крыс он не боялся, но и особой любви к ним не питал.

— Думаешь? — голос Сапожкова раздался совсем близко. Ну, что ж. Так даже лучше. Диметриуш сгруппировался, шагнул из укрытия и познакомил свой кулак с веснушчатой переносицей прожорливого охранника. Подхватил осевшего кулем Сапожкова под мышки и аккуратненько прислонил его к стене, схватил огромный разделочный нож для мяса в правую руку, а левой ласково обнял повариху Варвару, затыкая ей рот, и прошептал нежно-нежно:

— Пискнешь, я из тебя из самой солянку сделаю. Поняла?

Видит Бог, ему даже хотелось, чтобы она пискнула. Однако Варвара оказалась на редкость послушной, и вместо того, чтобы дать Диметриушу повод повести себя… хм… не по-джентльменски, замерла и на всякий случай даже перестала дышать.

— Где у вас тут кран с водой? — спросил Диметриуш, оглядываясь по сторонам, но при этом не отпуская ножа от горла… хм… поварихи и поглядывая в сторону нокаутированного Сапожкова.

Осторожная Варвара аккуратно махнула рукой влево, и Диметриуш, ни на секунду не устыдившись, подтолкнул даму коленом под весьма рельефный зад, направляя её в нужную сторону.

— Воду открой, — приказал Бьёри, когда они подошли к умывальнику.

— Господин…

— Открой воду! — страшным шёпотом рявкнул Диметриуш, и женщина поторопилась исполнить приказание, а когда в кране загудело и захрипело, демон нехорошо ухмыльнулся и, как только из струи, хлынувшей из крана, преобразовался Базиль Шахевич, произнёс:

— А теперь, Варварушка, мы перейдём к самому интересному…

«Насиловать будут!» — сладко вздрогнув, подумала Варварушка и перевела вмиг осоловевший взгляд с одного заключённого на другого.

Второй, кстати, был даже лучше первого. Во-первых, потому что гол. Ну, ещё с интересной сединой на висках. А во-вторых, он окинул Варвару жарким взглядом и спросил у своего товарища:

— Это… она?

— Представьте себе, — ответил Димон и посмотрел на Варвару плотоядно, — пройдёмте, уважаемая…

— У меня тут подсобка есть, — пролепетала внезапно осчастливленная вниманием повариха, — там топчан… удобный очень…

— К плите, пройдёмте, — нетерпеливо нахмурившись, уточнил тот, что помоложе.

«О Боги!! На плите я этого ещё не делала! Однако, какие затейники, эти демоны!»

— А чем это так… пахнет? — спросил старший демон, и младший, зачерпнув половником суп, ответил:

— Это, мой дорогой профессор, солянка. Рыбная.

— Вот же чёрт, — почти восторженно выдохнул тот, который старший.

— А ну-ка, скажи «А-а-а-а-а»! — младший демон глумливо усмехнулся и зачерпнул из чана. Пожирнее и погуще. Ну и, конечно, Варваре ничего не оставалось, кроме как раскрыть рот.

— Нет, я не могу, — выдохнул Диметриуш, брезгливо скривился и бросил на Базиля виноватый взгляд. — Это как-то ниже моего достоинства.

Профессор ловко выхватил огромную ложку из рук своего чересчур щепетильного товарища и пробормотал:

— Просто ты тут не так долго сидел… Иди-ка сюда, милая, я тебя приласкаю…

Варвара почувствовала, как мир ускользает из-под её ног и жалобно проблеяла:

— А может, не надо?

— Сюда иди! — рявкнул Шахевич, и Димон зашипел, призывая не в меру разбушевавшегося демона к тишине и бросая встревоженные взгляды на дверь в коридор.

— Вы в своём уме? — прошептал он, когда понял, что напарник отдыхавшего в углу Сапожкова не торопится ворваться в кухню. — Я же ещё амулет не снял!

— Ну так возьми его! — раздражённо велел Шахевич, в предчувствии близкой мести напрочь забывший о том, кто перед ним.

— Слушаюсь и повинуюсь, — буркнул Димон, склоняясь над Сапожковым.

Амулет он нашёл почти сразу и не сдержался от шумного счастливого вздоха, когда почувствовал, как его пальцев коснулась запрещённая в течение последних нескольких дней магия. Как же, оказывается, ему её не хватало! Как, оказывается, он от неё зависим!

— Заканчивайте, профессор! — поторопил Димон Базиля. — Вы ей и так уже пол кастрюли скормили.

— Для хорошего человека ничего не жалко, — проворчал Шахевич и отступил на шаг, чтобы Диметриуш смог обездвижить несчастную повариху. Надо думать, бывшую повариху…

Семь минут спустя они вышли за пределы тюрьмы и с обнаружили себя не на острове, принадлежавшем Следственному комитету, а посреди широкого тротуара. Диметриуш огляделся по сторонам и неожиданно узнал массивное трёхэтажное здание ГУМа, серой громадиной возвышающееся на той стороне дороги. Димон оглянулся и наградил мрачным взглядом главный корпус Нацбанка. Чёрт! Как же их сюда занесло?

— Вы что-нибудь понимаете? — спросил он у изумлённого Базиля.

— Скажите-ка, ваше высочество, вы когда-нибудь задумывались о том, почему Тринадцатый этаж так долго оставался закрытым? — внезапно поинтересовался тот.

На душе стало совсем погано, и Димон понял, что думать об этом сейчас он совсем-совсем не хочет. Поэтому опальный наследник Императора демонов махнул рукой, останавливая такси, и только назвав адрес, вспомнил о том, что можно было воспользоваться Лифтом, но не почувствовал разочарования или досады. Наоборот, сорвал с шеи ключ и небрежно засунул его в карман джинсов. Что-то подсказывало ему, что о Лифте на какое-то время лучше забыть. И этим чем-то, наверное, была интуиция.

А может, не интуиция, а лишь везение чистой воды. Ничем иным, пожалуй, нельзя было объяснить то, что водитель не узнал в одном из двух странных пассажиров беглого преступника, чья фотография не покидала экраны всех телевизоров страны. А впрочем, наверное, дело было даже не в везении, а, скорее, в культурном шоке. Не каждый день всё-таки увидишь на пороге Нацбанка голого мужика, все стратегически важные места которого прикрывало застиранное кухонное полотенчико, небрежно повязанное вокруг бёдер.

Нет, на своём веку пятидесятилетний таксист повидал всякого. Возил он и пьяных, и укуренных, и полуголых. Бывало, что нетерпеливые парочки весьма активно обжимались на заднем сидении. А однажды какая-то девчонка, позабыв о правилах приличия и стыде, просто переоделась, полностью игнорируя присутствие постороннего мужчины за рулём. Но то ж девчонка, ей лет восемнадцать было, откуда там мозг? А то взрослый мужик — седина на висках… Прости, Господи! Куда катится мир?

Когда вечером он рассказывал жене о своих странных пассажирах, она испуганно округлила глаза и прошептала:

— Ой, Серёж, а если это бандиты были? Может, они банк ограбили…

— От, чтоб бандиты, — раздражённо скривился таксист, — гомосеки на маскарад какой-нибудь ехали. Не удивлюсь, если ещё и банковские менеджера… Говорю тебе, что-то неправильное в мужиках, которые вместо того, чтобы нормально работать, бумажки с места на место перекладывают…

В ограбление он не верил категорически. Потому что, во-первых, куда б они награбленное спрятали? Под полотенчико? А во-вторых, в таком виде банки не грабят. В таком виде только по новомодным вечеринкам шастают.

Если быть до конца честными, надо сказать, что таксист почти угадал. Насчёт вечеринки и маскарада. Всё дело в том, что Диметриуш прекрасно понимал: показываться дома нельзя. Да что там дома! Нельзя было показываться нигде, где бы его стали искать. Поэтому, взвесив все за и против, Димон назвал адрес Гены, чьи родители держали маленький травести-клуб в квартале красных фонарей.

Говорить о том, какой фурор произвело появление Базиля Шахевича мы, пожалуй, не станем. Упомянём лишь, что в клубе демоны пробыли до позднего вечера, смотрели новости, отмывались, обедали восхитительно ароматными чебуреками и пытались добиться от секретарских родителей членораздельных ответов. А те по-партизански молчали и только когда в восемь вечера Гена «не вышел на связь», как было условлено, то есть не позвонил, всё-таки признались. Оказывается ещё вчера они отправили сына и фактически всю труппу на гастроли в какую-то Тьмутаракань. И рассказывать об этом кому бы то ни было Гена категорически запретил.