Демоны внутри. Тёмный трон (СИ) - "Umnokisa"

— Так давай научу, там не так уж и сложно, надо только разбираться в анатомии, — воодушевился падший. — Сама же и залечишь всё. Обещаю, что не дам тебе случайно оттяпать себе руку или ногу. Если боишься тренироваться на себе, могу себе порезать палец.

Я недовольно отмахнулась от такой идеи:

— Вот ещё! Давай без членовредительства! Тошно уже от количества насилия вокруг.

— Тоже верно. Предпочитаю только насилие по обоюдному согласию в постели, ну там… Так, меня занесло. Прошу простить.

Коротко кивнув падшему в знак того, что извинения приняты, я пустила его в королевские покои. Интересно, бывал ли он тут когда-то? Наверно бывал, если безошибочно нашёл дорогу в купальни. Каким Набериус был в детстве? Что ему рассказывал Фурфур, чему учил? Мне неожиданно захотелось узнать о нём больше. Мне казалось, что личность моего деда и есть тот ключ к Велиалу и, наверно, остальным. Он играл далеко не последнюю роль в судьбах окружающих, и его смерть больно ударила по всем.

*

— И тогда он мне сказал «или я, или этот арбуз», — закончил Фурфур, и я рассмеялась. Он тоже. Ужин протекал спокойно и беззаботно. Если бы в нашем обществе объявилась Мара, то было бы не так хорошо, но о фаворитке Велиала я едва ли вспоминала сегодня — её не видно и не слышно, словно она покинула дворец. Люций как обычно сидел у меня на коленях и периодически пытался отправить в полет бобы, намереваясь попасть ими в хрусталь люстры так, чтобы он обязательно звякнул. Для этого он вооружился ложкой и подставками для столовых приборов.

— Люций, — напомнила я ребёнку о правилах приличия за столом, и он на минуту успокоился, но потом начал исподтишка строить новую катапульту. — Я не думала, что Набериус был таким. Честно.

— Набериус был, как и все молодые ангелы, практически неуправляемым. Знала бы ты, с какой завистью всё старшее поколение смотрело на Люцифера. Примерный ребёнок. Был. Люций, или ты сейчас успокоишься, или выйдешь из-за стола и пойдёшь спать без десерта! — Фурфур строго посмотрел на ребёнка. Тот снова принялся за еду, делая вид, что потерял всякий интерес к игре, но мы понимали, что это затишье долго не продлится. — К сожалению, Велиал не включил Набериуса в список друзей тогда, да и я как-то ничего не сделал для того, чтобы они подружились. Авось меньше бы было проблем и больше свободного времени. Да и Набериусу было бы интереснее с ровесниками. Я тогда был жутким трудоголиком. Было бы у ангелов здоровье — я б его там положил бы.

— А сейчас ты чем занимаешься? Ты ведь вроде как князь? Или это прозвище?

— Путешествую по Геенне, шляюсь где хочу, пью и ем что хочу. Свобода ударила в голову. Оставил свои земли управляющему и по тихому сбежал. Уже больше тысячелетия гуляю, и совсем не хочу сидеть за письменным столом и заниматься тем, что перебирать бумажки из одного ящика в другой. Князь я, да. Но княжить совсем желания нет. А «вольный демон» как раз за любовь к хождению-брожению по свету дали.

С Фурфуром было удивительно легко беседовать. Иногда его, конечно, заносило в романтику, но это были не попытки очаровать противоположный пол или домогаться. Фурфур говорил мне комплименты просто для того, чтобы я чувствовала себя девушкой. Каждый раз когда он хвалил меня, внутри было тепло и спокойно. За эту половину дня, что мы провели вместе, он, казалось, заменил собой какого-то несуществующего родственника, любящего дядюшку, который очень редко приезжает в гости, но непременно с чемоданом, полным подарков и заботы. Кое-как я, под его руководством, убрала синяк, потом он занимался тем, что прогуливался со мной по саду и рассказывал про то, как выжить в диких условиях Геенны, и какие из растений съедобны. Хищные цветы оказались такими же вкусными, во всяком случае по словам Фурфура, как и те, кем они питаются.

Роберт демонстративно обиделся и отказался приходить на ужин, сказав князю, что у него слишком много работы и слишком мало времени.

— Остынет, — заверил меня падший, когда передал мне новость. То, что нефилим обиделся, для меня открытием не оказалось. Но я думала, что успокоится он несколько раньше. — Такие, как он, очень вспыльчивы. Если честно, я не представляю, как он всё это время сохраняет спокойствие. Выдержка невероятная.

— В плане? — я отправила ложку мясного мусса в рот. Сегодня можно было не заботиться о манерах: князь игнорировал десяток вилок и ножей, пользуясь лишь двумя, и только на десерте променял их на маленькую ложечку.

— Нефилимы… — падший почесал подбородок и задумался. — Как бы тебе объяснить так, чтобы ты не пугалась-то. Ну ты, наверно, знаешь: из-за них был организован Потоп. Асмодей один из них выжил, потому что его Набериус и Велиал спасли. Такие как Асмодей они очень эмоциональные, но речь не о сентиментальности, увы. Право, лучше б пил себе вино и плакал в жилетку. Нефилимы агрессивные настолько, что их можно сравнить с бешеной собакой. Такие с радостью испепелят несчастного магией после того, как выцарапают сердце голыми руками из груди. Асмодей немного отличается от них всех. Вот честно, клык даю, понятия не имею, в чём шутка, но я лишь пару раз за всё время видел и слышал, чтобы он терял над собой контроль.

— Помпеи? — вспомнила я что-то очень давно упомянутое королями.

— Да-да. Сжёг город. Прихлопнул всех, как мух. А ещё свой родной город. Ты, должно быть, уже слышала эту историю. Наверняка тебе Велиал рассказал. Он её обожает. Только при Асмодее не говорит на эту тему, ну оно и ясно.

— Это ужасно, — призналась я, отрешённо наблюдая за тем, как Люций закончил есть своё пирожное и принялся за моё не спрашивая на это разрешения. — Но, наверно, это можно объяснить как-то. Он столько держит в себе, и чтобы его сильно разозлить, нужно очень постараться.

— Очень. Да. Но я уже сказал, что Асмодей обладает невероятной выдержкой. Может быть, это прозвучит странно, но послушай старика: вы ведь друзья, так береги его. Я боюсь, что однажды он может потерять контроль над собой и не сможет вернуться назад, увязнув в своих эмоциях. Он хороший парень, был бы девочкой — сбежал бы без оглядки с ним, но увы, остаётся лишь беспокоиться о его светлом будущем. Забивая голову работой, он прячется от реальности и не хочет тебя, в случае чего, травмировать. Речь идёт не о руках и ногах, хотя я что-то теперь очень беспокоюсь за твои ножки. Нозоми, Асмодей полон страхов, но боится о них говорить тебе и окружающим. Но его страхи не такие ужасные, если посмотреть им в лицо. Ты можешь ему показать, что ему нечего бояться? Чуть больше эмоций не сделают хуже, я уверен. А если начнёт бузить, то его всегда есть кому успокоить. Ну, во всяком случае первое время не ставь на нём экспериментов вдалеке от охраны.

Я кивнула. Пожалуй, злого Роберта я хотела увидеть в своей жизни меньше всего на свете. Но то, что он действительно, кажется, предан полностью только работе, несколько раздражало и, как это уже заведено в современном обществе, первый и последующие шаги должна буду делать я.

*

Закрыв глаза и открыв вновь, я поняла, что мой сон больше не принадлежал мне: я стояла в поле, золотая пшеница простиралась на милю, голубое небо и яркое полуденное солнце. Ветер тёплый, сухой.

Передо мной шёл Набериус. То и дело он протягивал руку и касался пальцами длинных спелых колосьев.

— Ты уверен, что тебе это нужно? — обратилась к нему я.

— Вел, он уже взрослый мальчик, думаю, что он вполне может присоединиться к нам, — Набериус даже не обернулся.

— Я просто думаю, что не стоит тащить его в Геенну вот так вот сразу, Люцифер навряд ли обрадуется ещё одной полукровке. Как бы вообще не казнил. Может, стоит его предупредить хотя бы?

— Скажу Эрни, пусть решит сам: оставаться с людьми или стать одним из нас, — Набериус остановился так резко, что я едва не врезалась в него.

В тридцати метрах от нас стоял высокий парень с белоснежными волосами и чёрной прядью. Чуть смуглая кожа, голубые глаза. Он так похож на мать.