Счастье за грош (СИ) - Бурова Дия

Сходила в прихожую за сумочкой, по обыкновению вытряхнула всё из неё на стол. Среди самых необходимых вещей нашла футляр с помадой и, дрожащими руками развернув описание, шагнула под люстру. Одна лампочка там перегорела, две другие тускло мерцали, доживая отпущенный век, но и при этом освещении она сумела разобрать текст в самом конце, минуя общую часть:

«Внимание! Полезная мелочь рассчитана исключительно на индивидуальное использование не более чем в трёх случаях. Благодаря этой губной помаде вы можете привлечь к своей персоне не более трёх или только трёх зацелованных…» — там так и было напечатано, — «…мужчин. При нарушении инструкции фирма не несёт ответственности за необратимые последствия!».

— Чего-то я не поняла! — сказала Светка, которая подглядывала в бумажку. — Эдуард — это «раз», Валентин — это «два», затем снова Эдуард — это «три»?

— Волоцкий, гад, это «четыре»! — довершила счёт Настя.

— Говорила же тебе. Приводила же! Буквально на блюдечке подавала с голубой каёмочкой! Валентин — это твоя судьба. А от судьбы не уйдёшь! — подытожила Светланка и отпила чаю прямо из носика.

Настя забрала у неё чайничек и, держа его в правой руке, снова принялась загибать пальцы на левой:

— Сказано же «не более трёх или только трёх»! Эдуард же один и тот же зацелованный? Он — это «раз», Валя — «два», а Олег — это «три»! Я ж, когда убегали из «Дежавю», Валентина ещё раз… без задних мыслей… в щёчку. Сперва с Эдуардом, потом с Валентином, затем снова с Валентином… — припоминала Настя. — Ага! Это было бы уже три! Но там, на дачах, ещё раз целовалась с Эдуардом, и подействовало. Значит, Олег — третий по любому. И не путай меня больше на сон грядущий!

С этими словами она тоже прихлебнула из носика… и закрыла на этом скромный девичник.

— Похоже, твой лимит исчерпан, — сообщила Светка.

— Спать! — в приказном порядке Настя вытолкала подругу с кухни в комнату родителей и притворила за ней дверь. — Там сама разберёшься.

ГЛАВА 8

Ближе к рассвету Настя возблагодарила небо и папу с мамой, что у неё всё-таки две комнаты. Светка после водки безбожно храпела в родительской. И если лечь на бок и заткнуть открывшееся ухо подушкой, то это было ещё сносно.

Проснулась Настя, во-первых, оттого, что не по-зимнему жаркие солнечные лучи, проникли сквозь тюль и занавески в квартиру, отразились в наследственном хрустале, пылившемся за стеклом восточногерманской стенки, и легли причудливыми бликами на всё вокруг. Ну, а во-вторых, под самым балконом кто-то неплохо поставленным голосом начал знакомую каждой романтической девочке серенаду Трубадура. Это был, конечно, не Магомаев, но, слава богу, и не Шевчук.

При уверении, что «ночь пройдёт, наступит утро ясное…», она усилием воли разомкнула слипшиеся веки и глянула на старинные часы. Было что-то вроде десяти с четвертью, поскольку часы эти то спешили, то отставали, и трудно было понять, что у них там за настроение.

А когда Валентин, ибо она узнала певца, в следующей строке сообщил, что их ждёт обоюдное счастье, так и захотелось выйти эдакой гордой испанкой и подарить тому цветы с горшком по случаю вчерашнего дня рождения. Родители почему-то предпочитали кактусы, и утверждали, что эти колючие создания спасают от радиации. Так что боезапас на подоконнике был внушительный.

— Утро доброе, подруга моя! — в дверях возникла Светка с революцией на голове, и тоже, по всему видать, пробуждённая лучом солнца золотого. — Это что за концерт?

— Собирайся! Он просто так не отлипнет. Надо звонить нашей общей рыжей знакомой из электрички, договариваться, и пилить в Москву.

— Чего-то неохота, — призналась одноклассница. — Голова какая-то мутная.

— Предательница! Лучше было уж шампусик из бокалов медленно тянуть, чем водку из чашек залпом!

Светка кивнула, выражая полное согласие, но обосновала свою точку зрения:

— К тому же мне пока не горячо и не холодно. Разве только Эд высосал из фляги весь бальзамчик, а эффекта ноль.

— А дай-ка мне почитать! Вдруг, там что-то снаружи написано? — предположила Настя, прислушиваясь, как перестали петь птицы.

— Прямо в постель подать? Ты в зеркало себя видела? Что, и по делам сходить не дашь? — атаковала вопросами Светланка, но как-то вяло, позёвывая.

— Сама возьму, — ответила Настя, нырнула в домашние тапочки и пошлёпала в прихожую, где обреталась дамская сумочка подруги.

По пути на кухню она едва не полетела через хлипкий деревянный порожек — зачирикал дверной звонок. Коротко, но внезапно.

— Не, я всё, конечно, понимаю… — возмутилась она, разворачиваясь и решительно направляясь к двери. — Но вламываться утром к двум неодетым и непричёсанным дамам, это не по-мужски!

— Вот-вот, — отозвалась Светка из ванной. — Ты бы хоть какой сарафан накинула, а то встречать суженого-ряженого в нижнем белье и впрямь тлетворное действие западной моды.

Чириканье повторилось, и в нём даже слышалась некая решимость.

Почему-то ночью, перед сном, Настя еще раз вспомнила совет Волоцкого, и перестраховалась. Кроме верхнего и нижнего замка закрыла дверь на цепочку, так что высадить её с первого удара плечом не удалось бы никакому одинокому путнику, забредшему на огонёк. А под дверью для верности стояло ещё и ведро воды литров на девять, дополняя комплекс обороны.

Она прильнула к глазку и уставилась в мир по ту сторону. На лестничной клетке в шикарном новом смокинге, покачиваясь вперёд-назад от нетерпения, стоял Эдуард, держа на манер веника огромный букет белых роз, перевязанный лентами.

Настя в ужасе отпрянула от двери: «Обложили!»

— Ну, чего там? — спросила Светкина голова, уже слегка причипуренная, выглядывая из ванной комнаты.

— Там к тебе кавалер явился. Должно быть с предложением руки и сердца, — пробормотала Настя.

— Вот здорово! А почему ко мне? — уточнила Светка, показываясь целиком, но всё ещё в «ночнушке».

— Потому что подействовал твой бальзамчик. Вот почему! — задумчиво объяснила Настя, вчитываясь в текст на этикетке поверх фляжечки.

— Что? Так быстро? — воскликнула та. — Да я ж ещё не накрашена! Ой! А посмотреть можно?

— Только не отпирай! — зашипела Настя на подругу.

— Я, конечно, дура, но не настолько, — успокоила её Светка и тоже прильнула к дверному глазку.

— Да кто тебя разберёт!

— Ой! Их там двое! Как интересно! — с этими словами Светка захлопала в ладоши, живо напомнив подруге ту, прежнюю одноклассницу, с которой сидели за одной партой, списывали одна у другой контрольные, строили глазки молодому преподавателю математики…

— Кто там второй!? Дай посмотреть!

— Валя, и тоже с цветами! И шампанским!

«Нам только Волоцкого здесь не хватало для полного комплекта…» — облегчённо выдохнула Настя. — «Но не милицию же вызывать?»

— Мы в западне, подруга! И надо что-то делать! — сообщила она Светке.

— Это ты в западне, — уточнила она. — Давай, я к ним выйду, и одним мужиком под дверью станет меньше.

— Тоже вариант, — согласилась Настя. — Ты их пока разговорами займи, а я хотя бы оденусь.

— Какими разговорами? — не поняла Светланка.

— Дай мне время. Спроси, чего им надобно, старчам, в конце-то концов!

— А, поняла. Вдруг они оба ко мне?

Настя опешила от такого поворота и грозно спросила:

— Надеюсь, ты Валентину ничего не в чай не добавляла из своей чудесной фляжечки?

— Ещё чего? Насть! Да когда бы я успела? Ведь сама же и сватала за тебя, глупую, там, в ресторане! Хотела тебе счастья!

— В гробу я это счастье видала! — отрезала та и бросилась к шкафам, выбрать что-нибудь «поспортивнее», потому как беготни в этот воскресный день ожидала много.

Из всего приданого глянулись некогда чёрные джинсы в обтяжку, и даже не протёртые во многих местах, как пищала мода. К джинсам подошёл полосатый свитер с длинным горлом, еще и подворачивать пришлось. Зато эта часть тела гарантировано была защищена от засосов, только их не хватало накануне рабочей недели. Она дорожила доброй репутацией.