Бытовая магия от А до Я (СИ) - Лира Екатерина

— Что вы сказали?

— Я к Герману Игнатьевичу, — спохватившись, ответила я — Отнести посылку.

— Герман Игнатьевич в зале, смотрит генеральный прогон. Вам вверх по лестнице, — старик, кажется, ничуть не удивился.

В этот момент малышка снова напомнила о себе. Разразившись плачем, она начала поворачивать головку, показывая, что очень хочет кушать. И ведь ничего удивительного, с тех пор, как я уехала из Лебяжьего, прошло часа два-три минимум.

— Подскажите, а где тут у вас туалет?

Пришлось бежать в уборную, и там, закрывшись, кормить мою девочку. Было неудобно, но другого выхода я не видела. Вот только после, когда я ее переодевала, поставив сумку рядом с собой, она умудрилась срыгнуть прямо на этот черный баул. Пришлось спешно вытирать еще и «посылку», изведя на это практически весь рулон туалетной бумаги.

Уже почти заканчивая приводить в порядок, открыла молнию, чтобы дополнительно обтереть со всех сторон, да так и замерла над расстёгнутой сумкой.

Внутри лежали ровные пачки купюр, перевязанные бумажными ленточками.

«Это точно подстава!»

Сообразив, что вообще это может быть такое и чем может мне грозить, я закрыла молнию и, судорожно прижимая девочку к себе, пулей выскочила из туалета.

«А если денег не досчитаются? Скажут, что я утащила. И пойди докажи, что ты в туалете малышку кормила, а не деньги по карманам прятала».

На лестницу, про которую говорил старик на входе, я заскочила буквально секунд за пять, если не быстрее. В какой-то момент мне показалось даже, что я снова могу мчаться быстрее ветра, как тогда, убегая от повитухи и волков из Песье.

Еще одна дверь. На этот раз ведущая в амфитеатр, откуда было видно сцену. Музыка лилась навстречу, но мне уже стало не до нее и не до порхающих по сцене балерин. Лишь бы избавиться от проклятой сумки.

В зале был лишь один человек, так что выбора особого не оставалось.

Аристократичные тонкие черты лица, чуть вьющиеся черные волосы, выдающийся вперед нос.

— Герман Игнатьевич? — слегка запыхавшись, спросила я, остановившись рядом с ним. И, не дожидаясь ответа, шмякнула на соседнее кресло сумку. — Это вам.

Мужчина медленно повернул голову, при этом продолжая глазами следить за происходящим на сцене.

— По какому вопросу?

— Эм…

Вот черт!

Антон просто попросил передать сумку, он мне больше ничего не говорил. Как же там звали его начальника?

— Это от Мирослава… — фамилия напрочь вылетела из головы, кажется, там было что-то звериное. Рысь? Тигр?

Лицо Германа стал жестче, губы сжались в одну тонкую полоску. Он наконец повернулся ко мне, разглядывая со странным прищуром. Встала боком, неосознанно пряча малышку от его взгляда, и невольно сама засмотрелась на сцену.

Красивые декорации, девушки в белых пачках, на пуантах порхающие по сцене. Мужчины в обтягивающих костюмах, ловящие их в свои объятия, поднимающие вверх…

— Гончарова! — вдруг услышала я перед сценой голос балетмейстера, решившего указать одной из балерин на ошибку. Но в тот же момент Герман громко кашлянул, прерывая его речь. Балетмейстер осекся и прошептал уже тише: — Прогон без моих замечаний, но после… я вам все выскажу!

Замечания и недостатки тут мог увидеть разве что профессионал. Потому что я не видела ничего, кроме того, что балерины продолжали порхать, а мужчины в трико — сопровождать их в этих полетах. Танец на сцене был словно продолжением музыки, которую играли в оркестровой яме. Красиво, захватывающе, до трепетной дрожи.

Спохватившись, торопливо спросила у Германа:

— Могу идти?

Мало ли, может, он захочет пересчитать наличность? Но вместо ответа Герман полез в карман, откуда достал небольшую пробирку с бесцветной прозрачной жидкостью, неотличимой от воды, а затем протянул мне.

— Вашему покровителю следует прейти на опт, — насмешливо произнес он. — Купит сразу десять, и одиннадцатую подарю бесплатно.

Я не совсем поняла, был это сарказм или реальное предложение, но на всякий случай, забирая пробирку, пробормотала:

— Всенепременно передам.

Пробирка была гладкой и холодной, словно ее достали не из внутреннего кармана пиджака, а принесли только что с прохладного места.

Я понятия не имела, что там, но наверняка что-то не совсем законное. Вряд ли что-то другое могло стоить так дорого.

Сразу же, как только я забрала «товар», Герман утратил ко мне всякий интерес, снова переключившись на сцену.

А вот я, сильно нервничая, направилась к выходу. Сколько денег было в той сумке? Несколько миллионов, возможно, даже несколько десятков миллионов. И вот я сейчас держу в руках хрупкое стекло, которое стоит так дорого.

С тыльной стороны ладони так и не вытерла кровь после царапины в больнице. Переводила взгляд то на пробирку, то на руку, в которой ее держала. Надо было ее хотя бы в карман положить. Но кто же знал, что мне вообще что-то дадут?

«Хоть бы предупредил, курьер несчастный!» – мысленно ругала то Антона, то себя.

У выхода старичок с кем-то беседовал, и я замедлила шаг.

Вот только стоило смотреть еще и по сторонам. Краем глаза уловила справа движение, женский всхлип. Когда повернулась – было поздно. На меня, не заметив, налетела плачущая девушка в балетной одежде.

От столкновения по инерции полетела вперед, подгибая колени. Танцовщица, не оборачиваясь, кинулась в сторону туалета, не попытавшись мне помочь.

Инстинктивно выставила вперед локти, чтобы защититься от падения. И в эту же секунду поняла – малышка выпадет из моих рук. Еще чуть-чуть – она полетит на пол. Все внутри сжалось, сердце замерло. Инстинкт заставил прижать девочку к себе.

Пробирка выскользнула, а я, вместо того чтобы пытаться подхватить, лишь крепче ухватила маленькую, чтобы хотя бы она не ушиблась.

Звон стекла прозвучал раньше, чем я сумела кое-как удержать равновесие. И этот звон был моим приговором.

Медленно опустила голову. Чертова пробирка все-таки разбилась.

Не сдержавшись, уронила несколько грубых слов, из-за которых сама много раз отправляла старшеклассников к директору. Но других эпитетов в тот момент у меня просто не было. Я безумно сейчас злилась на саму себя.

"Да это просто закон подлости какой-то! Как так можно?!"

Стояла и пялилась на эти осколки, совершенно не представляя, что мне теперь делать.

«Помнишь, что делают в фильмах с дилерами, которые теряют товар?» — пронеслась ужасающая мысль, только подогревая нарастающую панику. Триллеры я очень любила, особенно криминальные, и пересмотрела много всего. Правда, все это было раньше. До того, как моя собственная жизнь превратилась в один сплошной триллер.

А время меж тем утекало сквозь пальцы. Куда мне сейчас бежать? Что делать? Стоит ли сознаться Антону? Или идти на поклон к этому Герману? Кого мне следует опасаться больше? Или лучше прятаться от обоих?

— Вам помочь? — рядом со мной стояла одна из балерин.

Темноволосая, с точеной фигурой и выразительными глазами. Лицо слегка раскраснелось, словно она только что со сцены. Видимо, я так погрузилась в свои переживания, что не заметила, как она подошла.

Заметив осколки на полу, она ободряюще улыбнулась и потянула меня за рукав.

— Не переживайте, я попрошу уборщика, чтобы собрал осколки. Идемте со мной.

Девушка завела меня в длинный узкий коридор, а оттуда в небольшой кабинет.

На стене висело несколько экранов, транслирующих все, что происходит сейчас на сцене. Судя по тому, как балетмейстер отчитывал понурых артистов — репетиция закончилась.

— Меня Ирина зовут, а вас?

— Мария, — представилась я, не совсем понимая, куда и зачем меня привели.

Но все мои сомнения в намерениях девушки тут же отпали, стоило ей наклониться к письменному столу и вытащить оттуда еще одну пробирку, точно такую же, как ту, что разбила.

Ирина приподняла ее над головой и резко встряхнула, отчего в одно мгновение жидкость внутри засветилась.

Я шумно втянула носом воздух. Там какая-то флуоресцентная вода?