Бесконечность (ЛП) - Бэйкер К. М.

Она вернулась в свою квартиру и уснула. Когда я заскочил проведать ее, ей явно снился кошмар. Мне пришлось вторгнуться в ее сны, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Я не хочу, чтобы моя питомица страдала, даже в бессознательном состоянии, если я могу этому помочь. Я не уверен, что это противоречит правилам, но я поймал себя на том, что все больше и больше хочу нарушать правила с ней. Технически, мечты не являются реальностью, поэтому они не в счет — приятная лазейка.

Я так рад, что сделал это. То, как она кончала на моем члене, было непохоже ни на что, что я когда-либо испытывал. Я только хотел бы, чтобы это могло быть в реальной жизни, а не во сне. Что-то в том, что она думает о нашем первом разе как о сне, мне не нравится.

Я хочу, чтобы она знала, что принадлежит мне. Моя милая питомица, которая так красиво кончает. Я хочу, чтобы ее киска сжимала мой член, пока я заполняю все ее дырочки как можно чаще. Ей нравится, когда ее унижают, и я рад угодить. Я качаю головой, вспоминая последовательность событий и клянусь найти способ снова почувствовать ее таким образом. Это новый день, и я уверен, что она проснется более чем довольной.

Я пренебрегал своими обязанностями, а сегодня утром мне нужно было столько всего наверстать. Впервые я задаюсь вопросом, что произойдет, если я не появлюсь, чтобы вести души в свое царство. Кто-нибудь появится в мое отсутствие? Найдут ли они как-нибудь свой собственный путь?

У всех душ есть путь, который они в конечном итоге должны пройти. Интересно, насколько на самом деле важна моя роль во всем этом. Я ожидал какого-нибудь средства для задержки душ, которые я должен был направлять прошлой ночью, но его не было. Из-за того, что я отвлекся, им просто предоставили несколько дополнительных часов в мире смертных.

Лена — это все, о чем я сейчас могу думать. Даже во время работы этим утром единственное, что вертелось у меня в голове, было то, как она положила руку мне на грудь во сне. Я жажду этого прикосновения в реальной жизни. Ее рука теплая и мягкая, и я жажду ее.

Она меняет меня, и нет пути назад, к тому, кем я был до нее. Я хочу защитить ее от боли. Я хочу быть плечом, на которое она опирается, тем местом, куда она бежит, когда становится трудно. Я хочу, чтобы она наконец почувствовала, что ей есть чего ждать, впервые за столь долгое время.

Ей не нужно лезвие, чтобы почувствовать. Я могу сделать это для нее. Мне просто нужно найти способ помочь ей увидеть это. Я разберусь с последствиями всего остального по ходу дела. Я никогда добровольно не позволю ей снова почувствовать себя одинокой.

Я принимаю свой человеческий облик, надеваю синие джинсы, черную рубашку с длинным рукавом и пару Converse, прежде чем направиться в сторону кампуса. Я хочу обставить это идеально, чтобы мы встретились. Она еще не готова точно знать, как долго я был одержим ею. Когда-нибудь я признаюсь ей во всем, но не сегодня.

Я точно знаю, каким путем она идет со второго на третий урок, когда идет на обед. Сегодня я собираюсь перехватить ее. Надеюсь, она согласится позволить мне присоединиться к ней. Другие студенты все еще вполголоса отпускают замечания в ее адрес, и она притворяется, что ее это не беспокоит, но я вижу боль в ее глазах.

Мне не следует снова искать ее. Я играю в опасную игру. Если я буду слишком увлекаться, это может помешать ее намерениям, но я все равно это делаю. Я выхожу из-за угла здания, становясь прямо у нее на пути. Она всего в нескольких шагах передо мной, готовится пройти мимо.

— Келлан? — она зовет почти сразу.

Я встречаюсь с ней взглядом и останавливаюсь как вкопанный, ожидая, когда она сократит расстояние между нами. Слышать свое настоящее имя на ее губах — самый восхитительный звук, который, думаю, я когда-либо слышал. Я жажду слышать, как она повторяет это снова и снова.

— Лена? — Я должен представить это как несчастный случай.

— Каковы шансы, что я снова встречу тебя так скоро?

— Это небольшой кампус, — говорю я, не желая признаваться, что ждал ее здесь и что эта стычка была не совсем случайной. — Как у тебя дела сегодня?

Она оглядывает всех людей, которые смотрят в нашу сторону. Им любопытно. С момента выхода видео она держится особняком. Ее разрыв с Карсоном не остался незамеченным. Во всяком случае, это привлекло к ней еще больше внимания в то время, когда она пыталась оставаться невидимой.

Я протягиваю руку, чтобы ободряюще коснуться ее руки.

— Меня не волнует, что они думают.

Ее глаза снова встречаются с моими, и время останавливается. Мы просто двое, потерянные для вселенной друг в друге. Ее плечи заметно расслабляются, и ей, кажется, становится легче дышать, по ее лицу расплывается слабая улыбка.

— Ты уверен? У них много разных мнений обо мне.

— Единственное мнение, которое меня волнует, — это твое. Мне на них наплевать, — заверяю я ее, и это правда.

Блядь. Я только что сказал «блядь»? Я никогда раньше не испытывал потребности выругаться вне своих мыслей, но мне было приятно, что это слетело с моего языка. Она превращает меня в совершенно новое существо, полное сложных эмоций и переживаний. Остальным это не понравится. Остальные могут сразу же отвалить.

— Не хочешь пообедать со мной или направляешься на занятия? Возможно, тебе все равно, что все подумают, но на этой неделе на мне было столько взглядов, что хватит на всю жизнь. — Она встревоженно потирает прикрытые руки по бокам.

— Давай поедим чего-нибудь. У меня есть немного времени, прежде чем мне нужно будет кое-куда пойти.

Я протягиваю ей руку, предлагая пожать ее, и у нее перехватывает дыхание от этого зрелища. Она колеблется мгновение, глядя на меня глазами, полными уязвимости, в то время как ее грудь быстро поднимается и опускается.

Меня охватывает нервозность. Что, если она не примет мой жест? Может быть, она подумала, что то, что она сказала мне на кладбище, отпугнет меня или что я был неискренен. Я не уверен, как я справлюсь с тем, что она отвергнет меня. Я ободряюще киваю ей, надеясь, что это побудит ее доверять мне.

Она переплетает свои пальцы с моими, и в тот момент, когда мы соприкасаемся, все вокруг нас меняется. Трава кажется зеленее. Солнце светит ярче. Свежий запах воздуха сильнее, чем когда-либо. От этого прикосновения у меня мурашки пробегают по телу. Я никогда не хочу ее отпускать.

— Я рада, что встретила тебя, — признается она, когда я веду ее в столовую.

Никто другой вокруг нас больше не имеет значения. Единственный человек, которого она может видеть — это я, и наоборот. Ничто не может изменить наши чувства. Мы все еще едва знаем друг друга, но мы созданы друг для друга.

— Я тоже рад, — признаюсь я.

Как только мы входим в столовую, мы хватаем свою еду и находим небольшую кабинку в углу комнаты, где на нас будет меньше всего любопытных глаз. Я уверен, что людям интересно, кто я такой и не распутничает ли она уже с новым мужчиной.

Люди не могут не проявлять любопытство, но это, черт возьми, не их дело. Я хотел бы оказать им всем посильную помощь, чтобы защитить моего питомца от еще одного унизительного слова, слетающего с их уст. Но я не могу этого сделать. Другие бы заметили. Я удивлен, что они еще не показались мне.

Я почти уверен, что вчерашний день, проведенный с Леной, так или иначе изменил ее путь. Поцелуй с ней определенно изменил ситуацию. Я благодарен, что они не пытались вмешаться. Может быть, они ждут, чтобы увидеть, правильно ли я поступлю. Единственное правильное решение для меня — быть с Леной.

Другие — единственные существа, которые могут изменить судьбу душ, которые мне суждено собрать, и тех, кто находится в моем царстве. Хотя я называю их Другими, большинство людей знают их как Бога и Дьявола. Они — единственные существа, способные преодолеть смерть.

Я никогда раньше не делал ничего, что могло бы привлечь их внимание, потому что я всегда был нейтральным сторонним наблюдателем. Со вчерашнего дня, на кладбище с Леной, я официально отошел от нейтралитета.