Кровь песков (ЛП) - Грейсон С. К.

Адерин кивнула. Я спрятала вопрос про Испытания на потом: слово кольнуло памятью, но в Келвадане было слишком много нового.

— Ты прошла далеко и рисковала, чтобы донести это, — сказала королева. — В знак благодарности я хотела бы пригласить тебя гостем во дворец.

Я поперхнулась. Отказать королеве я не могла; но как скрыть своё изгнание — под самым её носом? Говорили, Келвадан не отворачивается от тех, кто без клана — но спросят: почему? Узнает королева Джиневра, что я сделала — накажут хуже, чем снова выкинуть в пески. Мне дали шанс на принадлежность — и я не вынесу, если его отнимут.

— После всего пережитого Кира, думаю, предпочла бы тише место, чтобы прийти в себя, — вмешалась Адерин и бросила на меня взгляд, не поддающийся чтению. — Если она останется у вас, боюсь, вы завалите её ужинами для значимых гостей, лакой и внезапными плясками.

— Я люблю развлекать гостей, — королева гордо вздернула подбородок, но явно не обижалась. — Надеюсь хотя бы увидеть вас на празднике на следующей неделе.

— Невен никогда не упустит шанс примерить на кого-то свои ткани.

— Только смотрите, не затмейте мои наряды, — королева строго ткнула в нас пальцем.

Я поймала себя на улыбке. При всей своей стать королева была игрива — совсем не как лорды кланов, к которым я привыкла.

Адерин поднялась — я тоже, залпом допив напиток и ставя пустой бокал.

— Завтра обсудим усиление охраны, — сказала Адерин. — А сейчас мне лучше отвезти Киру отдохнуть.

— Разумеется. И всё же я надеюсь на дипломатическое решение, — согласилась королева, и тревога вновь прорезала её голос, морщинка легла меж бровей.

Адерин склонила голову и стукнула костяшками по виску — и повела меня с террасы обратно во дворец.

— Надеюсь, ты не против, что я отказалась за тебя, — сказала она на поллестницы ниже. — Ты выглядела… перегруженной.

Я кивнула. — Я не хочу быть вам с Невеном в тягость.

— Не переживай. Меня всю неделю почти не будет — слежу за охраной перед праздником. А Невену компания не помешает.

Я поблагодарила её — и попросила мысленно, чтобы они не пожалели, приютив меня.

Следующая неделя была смесью блаженства и ужаса. Я ела больше, чем помнила за годы; сила возвращалась в мышцы уже через пару дней. По утрам Адерин уходила рано, возвращалась поздно; Невен брал меня помощницей в мастерскую — в комнату за домом. Я смотрела, как он ткёт немыслимые ткани, как они становятся одеждой, о которой я не додумалась бы, — а сама подавала, приносила, держала.

Он был лёгок и разговорчив, что пугало: вдруг вытянет из меня секрет невзначай. На каждый вопрос обо мне я отвечала вопросом о его ремесле — и он, улыбаясь, на час уходил в охотный рассказ.

Толкотня города держала меня настороже. Сердце убыстрялось каждый раз, как плечи чужих касались моих; пот липнул на пояснице сильнее, чем от сухого зноя. Сначала я выходила в хаос улиц лишь к Дайти — его и правда держали в конюшнях в нескольких кварталах.

Первый раз, когда мы пришли, конюший вздохнул с облегчением:

— Пески вас послали. Успокойте его — я не могу даже вычистить стойло, не рискуя, что он проломит мне голову этими чёртовыми копытами.

Я нахмурилась и подошла к загону. Дайти радостно вытянул шею, обнюхивая мою одежду и волосы — то ли уличая меня, то ли надеясь на лакомства.

Адерин усмехнулась:

— У тебя боевой жеребец. На чужих не идёт.

Я мрачно глянула на конюшего — тот приблизился, и Дайти тут же застучал копытом и фыркнул. Если он так не доверяет людям, удивительно, что мне удалось вылететь на нём из загона той ночью.

Пока я лишь кивнула и продолжила навещать его ежедневно, таская ему странные плоды, которыми меня кормили дома. Я наелась до дурноты — но всё равно ела, пока живот не распирало. Кто знает, сколько мне ещё оставаться там, где еды много. Правда об изгнании висела надо мной топором.

С хождением по улицам и с лёгкой болтовнёй Невена мне стало проще среди людей. Я уже не вздрагивала от каждого касания в толпе и ждала ужина с Адерин и Невеном.

Под вечер они переглядывались, и ладонь Адерин ложилась на колено Невена. Поднималась выше — он говорил что-то, и она смеялась. Я отводила взгляд — с болезненной пустотой под рёбрами.

Я уходила в маленькую гостевую в глубине дома — к самому тяжёлому в моей новой рутине. Ложилась на невозможную мягкую постель, укрывалась одеялом, легким как облако, — и на грудь ложился груз.

Соседняя комната смеялась — женский смешок, приглушённый стенами, и острый, быстрый вздох. Потолок нависал, как вся гора сверху. От любовников за стеной до толчеи на каждой улице — я была окружена людьми. Казалось, меня смывала их волна.

Но страшнее было не количество. Худшее — что даже это не лечило пустоту, поселившуюся в груди. Словно глядя на друзей и пары после стольких лет без людей, я острее чувствовала, чего у меня нет.

В первую ночь я не спала. На вторую, когда дыхание сбилось от боли под рёбрами, я вскочила. Взяла подушку, выскользнула из комнаты — и из дома. По выступам вырубленного камня легко поднялась на крышу — ровную, служившую ступенью к следующему уровню города.

Я легла на спину, подложила под голову подушку и уставилась в бархатное небо. Тёплый ветер касался кожи — как пальцы пустыни; в этом чужом месте он был единственным привычным. Даже здесь, далеко от моего оазиса, звёзды были те же. Я считала их — и дышалось легче. И сон нашёл меня.

На третью ночь мне приснилось то, чего не было со времён клана Падра, когда я только училась быть женщиной. Мужчина пришёл во сне и обнял меня, и вместо привычной тесноты кожи от чужого прикосновения было тепло, спокойно. Дышать было легко — до тех пор, пока его губы не коснулись моей шеи, а руки — не ушли под одежду. Я попыталась отстраниться и увидеть лицо, но сон держал меня в плену — неподвижной под его ласками.

Я проснулась, хватая ртом воздух, почти у края — ладонь скользнула между ног, вставая на место воображаемого спутника, и в голове мелькнуло: отчего вдруг такой сон? Может, от близости к телесности Адерин и Невена. Как бы там ни было, сон был на редкость живым — и, торопливо доводя себя до облегчения, я хотела бы вспомнить его лицо, даже если оно выдумано. Потом оттолкнула это чувство — и осталась ещё более одинокой, чем прежде. Пыталась уснуть.

Каждое утро возвращалась в дом до того, как встанет Адерин. Она пару раз странно взглянула — но ничего не сказала.

Через несколько дней в Келвадане Адерин снова повела меня во дворец. Чуть менее сдавленная толпой, я смогла разглядеть архитектуру лучше: на вершине каскадных террас — башня; перила увиты золотыми цветами ларреи. Дворец казался садом, хоть и высечен из того же серого камня. На самом верху — шпиль, тянущийся почти до горного гребня.

— У королевы есть ещё вопросы — она решила, как действовать после твоих вестей, — объяснила Адерин у главного входа; я запрокинула голову — верхушки башни уже не видно.

— Не знаю, насколько буду полезна, но постараюсь, — я обхватила себя за локти, пряча тревогу. В стане клана Катал я была недолго, видела мало, и уж точно не горела отвечать, где была до плена.

Сегодня Адерин привела меня не на террасу, а в комнату. Я невольно отшатнулась от каменных стен — как в те бессонницы в гостевой у Невена. Проглотила страх.

Королева была уже там, за длинным столом, заваленным бумагами. Справа от неё — мужчина. Короткая борода, хищный взгляд и высокий излом носа делали его похожим на ястреба. Королева подняла глаза и поманила:

— Адерин, Кира, садитесь. Это Орен.

Мужчина кивнул, быстро меня окинул взглядом. Я расправила плечи.

— Кира, — сказала королева, — расскажи Орену всё, что знаешь о клане Катал. Он пойдёт в их стан за сведениями.

Я моргнула. — Шпион?

— Твои слова о планах лорда Аласдара показали, насколько слепо мы живём к делам кланов, — королева не скрыла досады. — Даже о Вайпере, о котором ты говорила, мы не слышали. Я предлагала кланам назначить в город послов — лордам это не понравилось. Предпочитают говорить со мной лишь при нужде.