Первенец (СИ) - Мор Дэлия

Флавий не сдался, он уступил. Вздохнул еще раз глубоко и ответил.

- Садитесь на диван, ждать придется долго.

Не обманул. Светило катилось по небу, заглядывая в стрельчатые окна, тени удлинялись к вечеру, а генерала все не было. Куна несколько раз пересаживалась с места на место, вставала и ходила, чтобы размять затекшие ноги. Либрарий поил её разведенным в воде витаминным напитком и провожал до уборной в конце коридора. За несколько часов, что Куна ждала, а Флавий работал, она услышала тридцать четыре «да», двадцать восемь «нет» и девятнадцать «так точно». В приемную заглядывали офицеры, спрашивали, не вернулся ли Его Превосходство и уходили. Не привыкший к безделью организм клонило в сон. Куна боролось до конца, больно щипала себя за руку, когда закрывались глаза, но усталость, настоянная как отвар на ночных сменах, победила. Засыпая, она подумала, что это совсем не прилично и надо будет извиниться еще и перед Флавием. Во сне приходил генерал, смотрел на неё, разлегшуюся на диване, разочарованно качал головой и отворачивался. Надо встать, немедленно надо встать.

Куна дернулась, судорожно глотая воздух. В приемной горело освещение, а в окнах чернела ночь. Тело ломило от жара под тяжелым пледом, а Флавий что-то увлеченно читал с планшета.

- Простите, лейтенант Прим, - пискнула она, вскакивая на ноги и сворачивая плед комком.

- Давайте, я уберу, - сказал либрарий, но сделать не успел. Дверь открылась, запуская в приемную Наилия. По телу Куны словно ток прошел, заставляя сердце сжаться. Под хмурым взглядом полководца все приготовленные слова забылись, и разум сиял кристальной чистотой.

- Вы меня измором решили взять, дарисса? - устало спросил Наилий, и Куна окончательно потеряла утренний пыл. В белом парадном кителе с сияющими золотом погонами генерал казался статуей несуществующего бога. Холодное, словно высеченное из мрамора лицо не выражало ничего.

- Я хотела только поговорить.

Шея и плечи болели от напряжения, а ноги наоборот подкашивались от слабости. Куна чувствовала себя скалолазом, добравшимся до вершины и обнаружившим, что ошибся горой. Она еще раз жестоко обманулась. Вся Равэнна и вся Дария не значили для генерала ничего. Наилий отвернулся и сухо сказал своему либрарию.

- Лейтенант Прим, свободен. Все итоги завтра. Утром найди мне Тулия Малха, кончились его отгулы.

- Есть, - кивнул Флавий, и, торопливо затолкав плед в шкаф, ушел из приемной. Куна тоже повернулась, во второй раз забыв попрощаться, но услышала в спину.

- Я вас не отпускал, дарисса. Вы ели сегодня?

Вопрос ошарашил едва ли слабее, чем тот приказ раздеваться. Куна смотрела на генерала затравленным зверьком и снова не понимала, что происходит.

- Нет, то есть да. Утром отвар пила, и лепешки мама испекла.

Зачем она это рассказывает? Какое дело генералу до её завтрака?

- Я тоже не ел. В столовой для меня оставили ужин, составите компанию?

Сердце едва справлялось с собственным ритмом, гоняя кровь по телу. Она то приливала к щекам, распускаясь смущенным румянцем, то оседала тяжестью в ногах, отчего голова кружилась, а потом и вовсе кровь застучала тревожно в ушах. Не для того ждала день, чтобы отказываться.

- Да, Ваше Превосходство.

Глава 8 - Ужин

Ночью в генеральном штабе только дежурное освещение. Вместо больших потолочных ламп - маленькие фонари, светлячками облепившие стены. Они не разгоняли мрак, а только указывали путь. Генерал усугублял ощущение каменной статуи идеально прямой спиной. Так и дошел до столовой, печатая шаг с размеренностью метронома, ни разу не сбившись. Толкнул широкие створки двери, и яркий свет больно ударил по глазам.

Куна ожидала худшего и оно сбылось. Столовая генерального штаба была рестораном с фотографий статей в Сети о роскошной жизни. Одним из тех мест, куда отчаянно хотела попасть Аврелия. Тем более с генералом. Теперь Куне казалось, что она украла мечту сестры.

Царство мрамора, красного дерева и шитых золотом тканей завораживало блеском. Тяжелые многослойные портьеры украшали высокие окна, скатерти мягкими складками драпировали круглые столы, делая их похожими на пирожные. Стулья на изогнутых ножках с искусной резьбой давно вышли из моды, именовались антиквариатом и встречались разве что в музеях. Куна только сейчас подобрала нужное слово к тому, что Наилий назвал просто столовой. Выставочный зал. И она собиралась здесь есть? Правда?

- Ципрус! - громко позвал генерал, пугая и без того переволновавшуюся Куну. Из двери в глубине зала показался цзы’дариец в черной рубашке, красном фартуке до пят и шапочке на голове, напоминающей таблетку.

- Ваше Превосходство, - просиял он, шагнув навстречу.

- На две персоны, пожалуйста.

- Будет сделано, - ответил повар, ничуть не смутившись посторонней дариссы, а Куна не знала, куда себя деть. Никогда даже на свидание не ходила, мужчин издалека видела, а тут целый ужин. Как сидеть, что говорить? Она извинится, а дальше? Кусок ведь в горло не полезет, да еще и не пшено в тарелках будет. Изысканное блюдо, возле которого укладывают по три вилки слева и ложку с ножами справа. Показывали такие кулинарные шедевры по телевизионной панели. Красиво, конечно, но это все равно, что посадить за диспетчерский пульт новичка с улицы, не объяснив ничего. Мучение, а не ужин.

- Вы позволите? - спросил Наилий и потянулся к воротнику кителя. Куна кивнула, не понимая, какого разрешения от неё ждал генерал, а он быстро расстегнул крючки и, распахнув полы кителя, низко наклонил голову, разминая шею.

- Корсет для позвоночника, а не парадный китель. Не вдохнуть, не выдохнуть.

От усталости голос генерала звучал слабо, взгляд потух. Наилий медленно опустился на стул и вытянул ноги. Ощущение ледяной статуи разбилось вдребезги. Такой Куна возвращалась после пятой подряд ночной смены, мечтая только доползти до кровати. Весь остаток вечера генерал держался на упрямстве, а сейчас казалось, что сдастся, закроет глаза и уснет. Совет с раннего утра, бездна самых сложных проблем, а теперь еще и назойливая дарисса, которой снова от него что-то надо.

- Простите меня, Ваше Превосходство, - тихо сказала она, - я была не права, выговаривая вам в письме про обязательства, и дойдя до оскорблений.

Наилий кивнул и нахмурился, не то подбирая слова, не то просто собираясь с силами.

- Я тоже был не прав, слишком резко отреагировав. Извините за то, что произошло в гостинице. Напугал я вас, да?

Куна чуть язык не прикусила, проглотив вторую часть речи. Мысль сбилась окончательно и бесповоротно. Старшая не могла поверить, что генерал извинился перед ней, а он, не дождавшись ответа, продолжил.

- Ничего бы с вами не случилось, я не принуждаю женщин к близости. Жаль, если вы так подумали. Хотя имели право, да...

Видеть полководца и хозяина сектора обескураженным было очень странно. Что-то глубоко личное коснулось его в тот момент. Признавшись, он еще и вывел Куну на другую тему, закрыв неловкий вопрос.

- Как здоровье вашей сестры?

- Спасибо, уже намного лучше, - выдохнула старшая, вспоминая что хотела сказать, но Наилий коротко ответил: «я рад» и снова вытянулся, подбираясь как для выступления перед войсками. Смотрел он куда-то за спину Куны, и она обернулась в тот момент, когда распахнулась дверь из кухни.

Ципрус с еще одним поваром вынесли два подноса, заставленных посудой. Аромат еды тянулся за ними шлейфом, наполняя огромный зал столовой пряно-овощным великолепием. Повара заучено и четко, будто сдавая норматив, поставили тарелки и выложили на салфетки приборы. У Куны немедленно и неприлично громко заурчал живот, а слюной можно было захлебнуться. Тушеное мясо золотилось подливом, овощи в специях были припорошены мелкорубленой зеленью. Рядом на плоской тарелке остывала только что выпеченная лепешка, щедро посыпанная кунжутом, а в бокал на высокой ножке повар налил ягодный морс рубинового оттенка.