– Сань… – несмело позвала я, решив начать уже хоть с чего-нибудь.
– Ничего, прорвёмся, – поспешно вставил дезертир, всё ещё смотря куда-то перед собой. – Ты извини, что накричал на тебя… Нервы.
– Это ты меня прости, – искренне попросила я. – Истерикой я бы точно ничего не решила.
– И то верно, – он кинул беглый взгляд в мою сторону и заметил. – Не кстати, но у меня тут для тебя подарок есть…
Потянувшись, он поднял с земли пистолет. Этот чёрный металлический корпус уже давно был моим личным всадником апокалипсиса. Саня же, конечно, об этом не знал.
– Держи Ярыгина.
У меня внутри всё так и похолодело.
– Я не могу взять его, – наотрез отказалась я.
– Бери, – мужчина настойчиво подсунул мне оружие.
– Я правда не могу его взять! – слегка истерично запротестовала я. – Это Ромин!
– В том-то и дело, что он Ромин, – со вздохом заметил Саня, сжимая меня чуть крепче. – Я его точно таскать с собой не смогу. А ты бери, пригодится!
– Не возьму! – упрямо нахмурилась я. – Я обещала ему, что никого никогда не убью!
Мне показалось, что Дядька несколько опешил.
– Так себе аргумент, – Саня всё же не сдержался и, ухмыльнувшись, добавил. – А я не знал, что вы с Ромой были так близки… Тогда, тем более – забирай. Обещание обещанием, а всё же обезвредить, если угроза что ни на есть прямая, стоит!
Сказав это, он осторожным жестом положил пистолет мне прямо на колени.
– Мы не были слишком близки, – смутилась я оценивающего взгляда дезертира. – Просто…
– А Сойер об этом знает? – хитро прищурился мой собеседник.
Я красноречиво пошла красными пятнами. Саня решил больше никак не комментировать увиденное, лишь вновь вытащил смятую пачку сигарет.
– Может, уже хватит курить?! – недовольно заметила я, пытаясь перевести тему в другое русло. – Дымишь как паровоз!
Остановившись на полпути, Дядька заметил:
– Будто бы тебе до этого есть дело…
– А что если да? – с вызовом бросила я, грозно сверкнув глазами. – Бросишь?
Саня приподнял брови, прикинул что-то в уме, ухмыльнулся своим мыслям и ответил:
– Нет!
Но курить, однако, передумал и сигареты, чуть повременив, убрал.
– Совсем распоясалась, – буркнул полушутя дезертир. – Всё Сойеру про тебя расскажу!
Аккуратно подцепив пистолет, я переложила его на землю.
– Я подарил это оружие Роме, когда нашёл его в доме каннибалов, – вдруг поведал мне дезертир, оценивающе посматривая на мою реакцию.
Моя рука замерла в воздухе.
– Он рассказывал тебе что-нибудь об этом?
– Упоминал лишь, что ты его спас, – осторожно отозвалась я, обратившись вслух. – И что плохо спит, из-за воспоминаний.
– Ну, – дезертир глубоко вздохнул, – теперь-то он выспится. Я даже немного рад за него, наверное.
Тёмные глаза Сани прищурились, в них, как мне показалось, наконец-то появилась осознанность. Прочитав на моём лице явное недопонимание ситуации, он пояснил:
– Я тебе соврал немного, когда рассказывал о тех событиях, – признался он, задумчиво покусав рассечённую губу. – Нет, то что эти душегубы меня к себе звали – это правда. Не по зубам я им оказался, вот и решили пойти в обход. Только не убивал их я. Принял предложение, потом «нечаянно» забрёл куда не следовало, и Рому в подвале нашёл. Они его взаперти держали, он за них всю грязную работу выполнял… Ну, ты сможешь сама представить, что они ему поручали, правда? Не хочу объяснять – сомнительное удовольствие…
Я во все глаза смотрела на этот аккуратный земляной холмик перед нами. От слов моего собеседника у меня даже дыхание спёрло.
– У Ромы была семья. Они держали его под страхом расправы над его женой и сыном, – совсем глухо поведал дезертир. – Он пробыл там две недели. Две недели, Тин… Не зная, что в первые же дни их уже не было в живых.
Дезертир помолчал, давая мне шанс хорошенько подумать над этим.
– Рома был для этих уродов очень удобным работником, так что они не торопились пускать его в расход. Послушный, хладнокровный, готовый на всё… Когда правда открылась, он попросил меня дать ему оружие. Тогда я и подарил ему этот пистолет. Рома всё сделал сам, как ты понимаешь, я не должен был в это вмешиваться. Он собственноручно убил каждого из этих ублюдков.
Подхватив пистолет с земли, Саня настойчиво вложил его в мои руки, и они дрогнули под его тяжестью.
– После он хотел покончить с собой, но я его каким-то чудом уговорил пойти дальше, – перевёл дыхание Саня. – Честно, сам не знаю, что такого убедительного я ему сказал, чтобы он поверил мне. После мы подожгли дом и ушли. Так что… быть может, оно и к лучшему, такая вот смерть. Что скажешь?
Давясь слезами, я промолчала.
– Я думаю, сейчас ему гораздо легче, – ответил он за меня, осторожно гладя меня по голове. – Правильно, поплачь. Поплачься и забудь.
«Кажется, это ты хотела его поддержать, а не наоборот, не?» – пронеслась у меня в голове мысль. Но Саня, к моему удивлению, прекрасно справлялся и без посторонней помощи. Чего не сказать обо мне... Реветь навзрыд, походу, уже входило у меня в привычку. В невозможно дурную и бесполезную.
* *
День клонился к вечеру. Томас вёл машину по избитой дороге. Дезертир повёл нас обходным путём, поэтому дорога была плохой и постоянно отклонялась от нашего курса. Но мнению нашего проводника мы теперь безусловно доверяли. Я расположилась на заднем сидении. Рядом со мной лежал распотрошённый рюкзак доктора, который я не без интереса осмотрела сразу же, как мы загрузились в машину.
– Ты знаешь, я тут вдруг подумала, – спохватилась я, аккуратно убирая окровавленную вату. – Я была не права.
– О, как! – довольно улыбнулся Саня, пока я давала ему такую возможность. – Ну, продолжай…
– Я не имела никакого права высказываться на счёт ваших отношений с отцом, – с трудом призналась я. – Просто до конца не понимала, насколько он…
– Не извиняйся. Ты кое в чём права – я сам всё начал, – решительно оборвал моё признание собеседник. – Мне вернуться позволили после дезертирства – небывалое событие! – , а я опять свинью подложил, начал прошлое припоминать. Я ребят подвёл в первую очередь, сомнения между ними посеял. А это опасно в новом мире – не доверять друг другу. База же для большинства из них – как дом родной! Что с ними всеми будет, если произойдёт раскол?
Он помолчал, наблюдая за моими действиями.
– Что же касаемо отца… Я не знаю, как бы я поступил на его месте. На то я и сержант всего лишь. Нечего было хлебницу свою открывать. С другой стороны... он пытался меня убить и этого я точно не забуду!
– Твой отец поступил чудовищно! – бескомпромиссно заявила я.
Желая сказать что-то ещё, дезертир вдруг осёкся и просто покивал головой. Сочтя, что тема исчерпана, я глубоко вздохнула, но на сердце легче, вопреки моим ожиданиям, не стало. Чтобы отвлечься от плохого предчувствия, я принялась за дело.
Мужчина поморщился, вновь терпя мои манипуляции с его носом. Буквально пару часов назад мы, на свой страх и риск, попытались его вправить, и теперь он казался не таким уж и кривым. Хотя, конечно, отёк сделал своё дело, и угадать наверняка было невозможно.
– Да твою же мать! – высказался Саня, перехватывая мою руку. – Давай оно само заживёт, а?!
Том лишь злорадно посмеялся, кинув взгляд в зеркало заднего вида.
– Да дай я ещё чуть-чуть…!
– Сойер, что сделать, чтобы она от меня отстала?! – взмолился на весь салон дезертир. – Тинка! Да я грязью помажу, и всё пройдёт!
Я опасно нахмурилась:
– Может, ещё подорожник приложишь?
– Может, и приложу! – из упрямства ответил Саня, отсаживаясь от меня подальше.
– Том, он не хочет лечиться! – громко пожаловалась я англичанину.
– Ему уже поздно лечиться, дорогая, он уже и так на всю голову…
– Вот где твоя мужская солидарность?! – наигранно возмутился Дядька, выдавая пинка ему под кресло.
Угрожающе занеся ватный тампон, я зажала мужчину в угол. Недовольно закатив глаза, он прекратил отбиваться, подпустил ближе и, пользуясь случаем, ощутимо схватил меня за бедро.
