Наемница из клана Прайд (СИ) - Севастьянова Екатерина

Я взвыла, тут же вскочила на ноги и остаток пути проковыляла за ним на своих двоих.

Тимуэль изменился после того, как мы покинули подземелье… стал жестче и холоднее, бездушнее, стал совершенно другим существом. Или перестал притворяться, а может, наоборот, начал. Кто ж его знает?

Наша увеселительная прогулка закончилась перед высокими дверьми изо льда и черных кристаллов. Лакеи услужливо открыли двери, и Тимуэль толчком впихнул меня внутрь. Толчок у архидемона вышел нехилым… я кубарем пролетела несколько метров по мраморному полу, отбив себе все внутренности, которые еще не успела отбить. Затормозила, ударившись об чьи-то крепкие ноги в высоких ботинках. Отползти от ног не успела, наручники помешали. Правый ботинок врезался мне в грудь, обдавая жаром ребра, и опрокинул на спину, как беспомощную букашку.

Хрипло выдохнув, я враждебно уставилась на мерзавца, который придавил меня к полу тяжелым ботинком, не позволяя даже шевельнуться.

Этим мерзавцем оказался Нарэль!

Лунный некромант с полным равнодушием изучал меня, придавленную к полу, обездвиженную и беззащитную, и при малейшей моей попытке сопротивления начинал ломать ребра. В его черных глазах не плясали языки пламени и не горел лунный свет, в его глазах клубился черный дым смерти.

— Почему это животное выглядит как ребенок?! — по залу пронесся разъяренный голос Кларэля. Злой голос, полный глубокой ненависти и презрения, звенящий от желания убивать. Этот звон мне хорошо знаком, его ни с чем не перепутаешь.

Я повернула голову, чтобы увидеть императора, но увидела лишь основание широкой лестницы, предположительно ведущей к трону, где и сидел Кларэль. Большего в моем положении рассмотреть не получилось. Нарэль недвусмысленно надавил ботинком на грудь, намекая, чтобы я не двигалась. Пришлось подчиниться.

— Краймеры, как и линиар. Помнишь эту расу? — отозвался Тимуэль, проходя мимо меня. Цепи и оковы опали, растворились в воздухе, освобождая руки. — Внешность краймеров соблазнительна и обманчива. Вечно юные и прекрасные внешне. Вечно темные и пустые внутри.

Я с трудом подавила желание схватить Нарэля за ногу. Уверена, что сейчас мой яд просочился бы и через кожу его обуви, и через плотную ткань его штанов. Но не факт, что убил бы. Однако желание поэкспериментировать было велико, как и желание причинить мерзавцу ответную боль.

— Сколько ей столетий? — вопросил чей-то незнакомый голос — хриплый, мрачный и тоже злой. Этот голос принадлежал либо демону, либо нечисти, на что намекали характерные рычащие нотки.

— Сказала, что двадцать восемь, — ответил Тимуэль, хмыкнул и добавил: — лет. Двадцать восемь земных лет и ни одного столетия.

Повисла напряженная пауза.

Даже Нарэль от изумления ослабил нажим.

Я глупо усмехнулась. Кажется, у меня получилось ввести в ступор тысячелетних. Ну надо же!

— Тогда почему эта тварь еще не сдохла от наших энергий?! — немного растерянно, но еще более агрессивно прорычал император. — У нее что иммунитет к лунному воздействию?

 — М-м, — протянул Тимуэль, — скорее всего.

Соврал. Тимуэль соврал! Тот, кто хорошо разбирается в краймерах — и в земных, и в лунных — должен знать и об отсутствии иммунитета.

— Не вижу в ней ничего прекрасного, — фыркнул незнакомец. — Хилая и грязная. Не вызывает ни аппетита, ни желания.

— Если бы она вызывала у тебя желание, — осадил его император, — то я бы прямо сейчас отрезал тебе причиндалы. Такие твари, как она, вне закона. Само ее нахождение на территории империи — кощунство, плевок в сторону наших богов. Последователи Тьмы должны быть уничтожены. Нужно найти и казнить всех, кто помог ей попасть в Тан-Град.

— Уже ищем.

На секунду снова воцарилась тишина, а затем я услышала знакомый голос! До дрожи в сердце знакомый, который услышать здесь ну вот никак не ожидала. Я услышала голос Винкеля.

— Она еще что-нибудь тебе рассказала? — обратился он, по всей видимости, к Тимуэлю. — Что-нибудь важное?

Я настолько удивилась, что неосознанно дернулась, желая подняться и лично убедиться в том, что Винкель и правда здесь, что он жив и здоров, не пленен и не наказан, ни в чем не обвинен…

Но Нарэль подняться мне не позволил, как и увидеть Винкеля. Некромант мигом пригвоздил меня к полу с такой силой, что затрещали кости.

— Краймеры неразговорчивы, брат мой, — ответил Тимуэль лидеру оппозиции… предателю, пошедшему против семьи, которого он разоблачил. — Девчонка не захотела делиться со мной своими тайнами.

Тимуэль лжет!

Я облизнула пересохшие от волнения губы, обдумывая только что полученную информацию.

Тимуэль лжет Кларэлю, лжет Винкелю и Нарэлю… Он лжет всем! Он знает об оппозиции, о намерениях Винкеля занять престол, знает мое имя и, вероятно, имена других оппозиционеров, однако знаниями своими ни с кем делиться не торопится. Почему?! Я не понимаю… нет ни одной догадки, ни одного предположения. Все считают Тимуэля правой рукой императора, таким же жестоким и безжалостным садистом, как Кларэль… но что, если это тоже ложь? Что если весь образ Тимуэля построен на лжи?

— Да отпусти ты ее, Нарэль, — рыкнул император на некроманта, — хочу рассмотреть это существо. Все равно никуда не денется.

Некромант беспрекословно подчинился и убрал ногу с моей груди, при этом не спуская темного — во всех смыслах — взгляда с моего лица. Он был так напряжен, словно ждал, что я сейчас вскочу и ринусь к выходу, как перепуганный заяц, которому чудом удалось выбраться из капкана. Или того хлеще — брошусь на него в прыжке, как разъяренная пума, и разорву лицо. Но я не вскочила и никуда не побежала, четко осознавая, что бежать некуда, лишь медленно села, стараясь не делать резких движений, и также медленно осмотрелась.

 Тронный зал…

Так вот куда меня привел Тимуэль. В тронный зал! Черный пол из мрамора, ледяные стены из кристаллов, широкая лестница без перил, ведущая к каменному трону, на котором восседал Кларэль. Я мельком взглянула на императора, внимательно меня изучающего, но тут же отвернулась, зажмурилась и захотела проломить себе голову о ближайшую стену, чтобы больше никогда не чувствовать этого ноющего внизу живота желания, этого неестественного и навязанного обольщающими чарами желания прикоснуться к монстру и позволить монстру прикоснуться к себе. Кларэль не изменился. Все такой же прекрасный и обаятельный, как на праздновании, разве что менее дружелюбный и уже не такой улыбчивый. Но по-прежнему чертовски притягательный… Вот же проклятые чары!

— Пусть встанет, — услышала я его короткий приказ.

И цепкие пальцы некроманта в ту же секунду схватили меня за воротник платья и дернули вверх. О том, что я могу встать самостоятельно, Нарэль, видимо, не догадывался. Он поставил меня на ноги и отпустил. Я заметила, как после этого он брезгливо обтер ладонь о свою рубашку, будто коснулся плешивой животины.

Я снова покосилась на архидемонов.

С правой стороны от императора и чуть позади трона неподвижно стоял Тимуэль, заложив руки за спину. С левой стороны — Винкель. Младший архидемон делал вид, что не знает меня, что ему абсолютно безразлично, кто я такая и что здесь делаю. Но думаю, на самом деле он сильно боялся и очень переживал, что я выдам его и предам оппозицию. Я отвернулась, не задерживая на Винкеле взгляда. Никто не узнает, что мы знакомы. Никто, кроме Тимуэля…

— Она действительно похожа на линиар, — подал голос незнакомец, который оказался илькаром в возрасте. Поджарый, не слишком высокий, но мускулистый, с полностью седой головой, длинной бородой, заплетенной в косу, и выразительными бровями.

Илькар стоял на самой нижней ступени, опираясь на мраморную статую шестипалого лунного чудовища, и сверлил меня хмурым взглядом. Без понятия, кто он и кем приходится семье архидемонов… может советник. Его серый хвост с пушистой кисточкой напряженно ходил из стороны в сторону. А его звериные глаза исследовали меня с нескрываемым скептицизмом.

— Мне никогда не нравились линиар… — фыркнул илькар. Тысячелетний илькар, раз он лично знаком с лунной расой. — Поганые были твари, чрезмерно ядовитые. Портили энергии целых поселений, если забредали на обитаемые земли. Я бы не стал держать эту тварь, — указал на меня, — в темнице слишком долго. Предлагаю не церемониться и вытащить из нее все воспоминания, а саму ее сжечь от греха подальше или повесить на центральной площади. Ядовитая энергия нам во дворце не нужна.